Майским солнечным утром группа из 26 человек, в составе которой были и мы с коллегой, собиралась на экскурсию в Чернобыльскую зону отчуждения на Южном вокзале Киева в 8:00 возле автобуса. Солнце в тот день, как мне казалось, грело совершенно иначе, и, как я потом убедилась, в этом был определенный смысл.
Организовала поездку международная общественная организация «Центр ПРИПЯТЬ.ком» , а сопровождали нас ее президент Александр Сирота и представитель отдела информации Агентства по управлению Зоной отчуждения ЧАЭС Юрий Татарчук, которые, собственно, и были нашими экскурсоводами.
В автобусе мы с фотографом оказались единственными журналистами в составе группы, но это удивляло меня меньше всего по сравнению с тем, что граждан Российской Федерации и иностранцев оказалось больше, чем самих украинцев. Причем, как мне сказал Александр, некоторых он видел не в первый раз.
ЧАЭС очень волнует мировую общественность, самые активные представители которой на материалах, привезенных из Чернобыльской зоны отчуждения (далее ЧЗО. – Ред.), выигрывают гранты и делают карьеру. Правильно подметил один из наших спутников: «Они съездили сюда, сделали несколько душещипательных фотографий, открыли потом на их основе выставку в галерее. Люди за деньги пришли, посмотрели, повздыхали, а организаторы разбогатели. А нашим до этого нет дела: они приехали, посмотрели, вернулись, выпили водки – а наутро все забыли».
С этой минуты разговора утренняя беззаботность сменилась нерадостной реальностью, которая не покидала меня на протяжении всего дня…
…На выезде из Киева Юрий Татарчук сделал перекличку, зачитал нам правила поведения в ЧЗО и пустил по автобусу листок, где мы ставили свои подписи, давая тем самым согласие на соблюдение этих самых правил. Приведу вам основные: одежда должна максимально закрывать тело, обувь должна быть на прочной подошве (для минимального проникновения радиации), запрещается есть, пить и употреблять наркотики.
Пока поочередно каждый участник группы ставил свою подпись под правилами поведения в ЧЗО, наш экскурсовод рассказал нам о самой зоне отчуждения и о том, что сейчас там реально происходит.
В 1986 году было принято решение об отчуждении земель, вызванное значительным радиоактивным загрязнением территорий, прилегающих к ЧАЭС. Тогда же и были выделены три контролируемые зоны: особая зона (промышленная площадка ЧАЭС); 10-километровая зона; 30-километровая зона.
Стоит отметить, что в ЧЗО существует еще одна зона – 40-километровая, где люди проживают в так называемых самоселах (их там больше сотни). В отличие от трех основных зон, эта контролируется меньше.
Человеческая деятельность в ЧЗО касается двух направлений.
Первое – вывод Чернобыльской атомной электростанции из эксплуатации, а также строительство различных предприятий по захоронению радиоактивных отходов (временному или долгосрочному).
Второе – строительство нового безопасного коносамента над существующим объектом укрытия четвертого энергоблока ЧАЭС (так называемого саркофага, часть которого уже готова и поднята на определенную высоту).
На ЧАЭС сегодня работает порядка 2600 человек. В 1987 году было принято решение построить новый населенный пункт в 50-ти километрах по железной дороге. Назвали новый город Славутич, где на данный момент проживает весь персонал ЧАЭС, который добирается ежедневно туда и обратно на электричках. График работы обычный, разве что отпуск более длинный.
Кроме сотрудников ЧАЭС в ЧЗО работает штат инженеров и строителей, который сооружает новое безопасное укрытие над четвертым энергоблоком, а также состав, который сдает в эксплуатацию и занимается захоронением некоторых радиоактивных отходов.
Также в ЧЗО работают ученые и экологи, которые занимаются проблематикой самой зоны отчуждения, так как за ней необходимо ухаживать и вести радиологический и противопожарный контроль. Основная цель – не допускать выноса радионуклидов за пределы зоны отчуждения. Вся территория ЧЗО во время Чернобыльской катастрофы получила радиоактивный статус, и поэтому сейчас все материалы, которые находятся на ее территории, рассматриваются как радиоактивные отходы малой и средней мощности. Поэтому и было создано предприятие с целью сбора, складирования, дезактивации и сертификации этого материала, в основном металла. Как нам сказал представитель Агентства по управлению Зоной отчуждения, не весь металл в ЧЗО загрязнен, какую-то его часть можно вернуть в народное хозяйство.
Наблюдением и радиологическим мониторингом занимаются штатные сотрудники ГСП «Чернобыльский спецкомбинат» – одного из подразделений комплекса радиационно-экологического и радиационно-дозиметрического контроля «Экоцентр».
Пока нам рассказывали о ЧЗО, мы проезжали населенный пункт Залесье. Сквозь заросли с трудом можно было разглядеть какие-то остатки разнесенных халуп, которые раньше были очень аккуратными домиками с палисадниками. Их просто-напросто поглотила растительность: мы воочию убедились, что может произойти с брошенным населенным пунктом за 27 лет отсутствия человека.
Первой нашей остановкой был контрольно-пропускной пункт Дитятки в 30-километровой зоне от ЧАЭС. Автобус остановился, группа вышла на контроль: милиция проверяла паспорта и сверяла их с номерами в списке, который был предварительно подготовлен. Затем проверили водителя автобуса и открыли шлагбаум для проезда.
Далее наша дорога лежала в город Чернобыль, который находился в 12,5 км от ЧАЭС. Люди на этой территории жили еще 3-5 тыс. лет назад. Первые упоминания о Чернобыле как городе датируются 1193-м годом. Сюда в леса приезжали на охоту литовские князья. По информации Википедии, «в середине XV века, когда эти земли контролировало Великое Княжество Литовское, по соседству с Чернобылем был построен замок, отделенный от поселения глубоким рвом, сохранившимся до наших дней. В начале XVI века замок был реконструирован, превращен в хорошо укрепленную и труднодоступную крепость, а город Чернобыль стал уездным центром». В XVIII-XIX веках это была «небольшая Сибирь», порой здесь даже искали приюта и крова раскольники, которые строили целые поселения. Места были труднодоступные, но с хорошим воднымсообщением. Поэтому в середине XIX века Чернобыль стал развитым торговым городком в связи с избытком древесины, которую переплавляли практически по всей Европе. Недаром местных жителей называли «полищуками» – жителями лесной местности. Также они занимались охотой и рыбалкой, что позволяли природные условия. Лес и река были основным смыслом жизни и источником дохода.
После аварии на ЧАЭС, которая произошла 26 апреля 1986 года, 14-тысячное население Чернобыля было эвакуировано… но только 5 мая, потому что власти боялись разглашать сведения о масштабах Чернобыльской катастрофы.
Сейчас же город используется как промышленная (ЧАЭС), административная (Администрация зоны отчуждения) зоны и как зона места проживания всех работников ЧЗО. На сегодняшний день здесь задействовано порядка четырех тысяч человек, график работы которых был сформирован на базе норм радиационной безопасности середины 90-х годов: количество рабочих часов в месяц не должно превышать 152 часа. Рабочим предложено два следующих графика: с понедельника по четверг – рабочие дни, с пятницы по воскресенье – выходные, либо график «15/15»: первые полмесяца – рабочие дни, а остальная половина – выходные. Весь персонал ЧЗО живет в домах, которые после аварии на ЧАЭС были переоборудованы под общежития. Условия проживания просты и ничем не отличаются от студенческих: на одного человека отведено одно койко-место. В комнате же обычно, как нам рассказали наши экскурсоводы, по два места.
Кормят персонал ЧЗО очень скромно. По этому поводу один мужчина из группы, гражданин России, посещающий зону отчуждения уже не в первый раз, не удержался и пошутил (хотя в каждой шутке, как вы понимаете, всегда есть доля правды): «У них легкая диета. Раньше были комбижиры, а сейчас, к счастью, появилось пальмовое масло – самое полезное, вкусное, питательное и растительное. Никаких комбижиров – все натурально. Поэтому пальмовое масло – это самое национальное масло в Украине».
Но на этом, пожалуй, все наши шутки на экскурсии и закончились.
Первая остановка в Чернобыле – мемориальный парк, который открыли в 2011 году, приурочив к 25-летию взрыва на ЧАЭС. Он представляет собой лужайку с молодыми саженцами и табличками, на которых указаныназвания всех населенных пунктов ЧЗО в алфавитном порядке. Это 97 населенных пунктов, которые были эвакуированы, и 66 населенных пунктов в четвертой зоне отчуждения, где до сих пор проживают люди. Возле табличек вылита бетонная плита, в миниатюре символизируя ЧЗО, где на определенных местах около каждого города стоят подсвечники. Существует традиция, как нам поведал экскурсовод: каждый год в ночь с 25 на 26 апреля к мемориалу приходят люди и зажигают свечи.
Как оказалось, у этого мемориала есть своя предыстория. Жаль только, что несостоявшаяся. По словам Юрия Татарчука, украинская власть намеревалась присвоить Чернобыльской зоне отчуждения статус музея и даже выделила на это денежные средства. «Планировалось создать мемориальный парк, который бы представлял ЧЗО в миниатюре: изначально задумывалось собрать по одному более-менее уцелевшему дому из населенных пунктов в один комплекс. До окончания работы над проектом оставалось совсем немного времени, а денег власть дала намного меньше, чем намеревалась. В итоге старый исторический квартал Чернобыля был снесен, после чего построили вот эти вот крестики. Мы раньше повторяли фразу: «Город Припять – город музей». Теперь мы побаиваемся этих слов. Раньше мы хотели, чтобы Припяти дали статус музея, но теперь есть опасения, что с Припятью сделают то же самое, что и с Чернобылем. Поэтому целесообразнее было бы дать этому городу статус заповедника, дабы сохранить его хотя бы в том виде, в котором он сейчас находится», – с болью в голосе рассказывал Юрий.
Следующая наша остановка была возле Чернобыльской пожарной части – мемориала пожарным, которые приняли на себя первый удар Чернобыльской катастрофы.
«Через две минуты после взрыва на четвертом блоке ЧАЭС туда прибыл дежурный караул пожарной части локализовать пожар. Следующая бригада прибыла уже из Припяти. Если бы пожар распространился на другие энергоблоки, то у нас бы сегодня была не ЧЗО, а Украинская зона отчуждения, и КПП было бы в районе Варшавы, – делился историческими фактами Юрий. – Уже сейчас есть много рассуждений по поводу того, понимали эти люди то, что они делали, или нет, но надо сказать одно: они просто прибыли туда и сделали правильно свою работу, в результате чего многих из них уже нет в живых. Этот памятник не профессиональный, он был спроектирован и построен силами самих пожарных в 1996 году: в то время еще были люди, которые помнили своих товарищей, отдавших свою жизнь либо свое здоровье, выполняя задание на ЧАЭС. Справа – образы пожарных, слева – работников ЧАЭС. Среди них мы видим человека с вентилем в руках – это символ Александра Левченко: он, понимая реальную радиологическую угрозу, пошел в опасное место, где были гидроциркулирующие насосы, и перекрыл доступ воды. Дело в том, что вентиль был открыт, и вода хлестала натопливосодержащие массы внутри разрушенного четвертого энергоблока. А при попадании воды на цирконий (трубы в реакторе были циркониевые) происходят парациркониевые реакции, в результате чего высвобождается огромное количество водорода. При его критическом скоплении был возможен водородный взрыв», – очертил возможные масштабы Чернобыльской катастрофы экскурсовод.
Интересно, что среди людей, изображенных на памятнике, сзади стоит мало заметный человек с чемоданом. По задумке авторов памятника, там были замурованы две бутылки водки, которая является единственным эффективным народным дезактиватором радиации.
По словам Юрия, вследствие тушения пожара на четвертом энергоблоке 250 чернобыльцев получили острую лучевую болезнь и лечились в московской клинике № 6, а огромное количество припятчан проходило там обследование: «Но, учитывая то, что Советский Союз в то время пытался скрыть реальные масштабы Чернобыльской катастрофы, диагнозы людям умышленно ставились неправильные. Трудно сейчас сказать, кто был прав, а кто виноват, может быть, таким образом власть боролась с паникой, но в результате такой порочной деятельности сейчас реально назвать количество жертв Чернобыльской катастрофы невозможно. Давайте считать, что полмиллиона человек, которые прямо или косвенно оказались жертвами, ушли в мир иной».
А в детском садике Чернобыля — тишина…
Следующей нашей остановкой на выезде из Чернобыля был детский садик. Человеку, который приехал в ЧЗО впервые, обнаружить его среди «чернобыльских джунглей» было практически невозможно. Мы вышли из автобуса и стали пробиваться через заросли к заброшенному детсаду вслед за Александром Сиротой.
Увиденное привело в полуобморочное состояние: поломанные детские кровати, шкафы, игрушки, присыпанные песком раскрытые буквари: «мы», «ма», «ми»…
При выезде из Чернобыля мы проехали и медсанчасть, где ежегодно персонал ЧЗО проходит медицинский контроль. Также через окно автобуса нам показали вертолетную площадку: «В этом году ЧЗО вернули вертолет МИ-2, который занимается патрулированием на предмет обнаружения лесных пожаров, браконьерства, незаконных проникновений, – рассказал Юрий. – Сейчас идут обсуждения по поводу того, чтобы осуществлять коммерческие полеты над ЧЗО, чтобы дать возможность увидеть ее с воздуха. Но это удовольствие будет не из дешевых».
Тем временем мы подъезжали к 10-километровой зоне отчуждения – это была зона Чернобыльской атомной электростанции. Нас вновь ждал КПП. Но в этот раз выходить из автобуса нам не пришлось, и мы без проблем его миновали.
На территории промышленной зоны ЧАЭС, где останавливаться нам запрещалось, мы из окон автобуса могли разглядеть первый и второй энергоблоки, затем – третий и четвертый. Если вы помните, в машинном отделении четвертого энергоблока этой зимой произошло обрушение кровли . Это происшествие вызвало огромный резонанс в СМИ, поскольку рядом ведутся работы по возведению укрытия над четвертым энергоблоком. А строят его работники консорциума «Новарка», в который входит ряд французских компаний. Большинство этих работников, как мне удалось ранее лично выяснить у представителя одной из этих фирм, – турки, украинцы и россияне (так называемая черная сила, которую не жалко), а порядка 90 человек – непосредственно французы.
Пятый недостроенный энергоблок на время аварии на ЧАЭС был готов к запуску на 85% и планировался к запуску в конце 1986 года. Рядом с ним был вырыт котлован для шестого энергоблока, но после аварии Советский Союз прекратил строительство и система была полностью законсервирована.
Единственным местом, где нам разрешили сделать остановку и выйти из автобуса, был мемориал на территории промзоны около входа на ЧАЭС. Нас сразу предупредили, что т…
Источник: