История и современность

Статья написана в связи с проблемой единого учебника истории. Всем, кому небезразлично духовное развитие российского общества, следует задуматься над вопросом: с чего начинается русская история? В публикациях, принадлежащих подавляющей части сотрудников российских академических учреждений и вузов, можно прочесть о том, что начало древнерусской истории отмечено пришествием в Восточную Европу скандинавов, сыгравших ведущую или существенную роль во всех основополагающих процессах и событиях древнерусской истории. Синонимами для этих скандинавов в вышеупомянутых публикациях выступают летописные  которые одновременно отождествляются и как  из западноевропейских хроник, и как . Исторический обман, называемый норманизмом, является идейной основой закостеневших историков-догматиков из советского времени.

Сегодня у исторической науки стало больше свободы для критического анализа концепции норманизма. Будем ли ждать, когда время все расставит по своим местам, а пока продолжим учить российских школьников и студентов по программам истории, созданным в XVI — XVIII вв. для шведских учащихся с целью поднятия у них национального самосознания? Российскому академическо — образовательному коллективу, призванному создать проект единого учебника истории, придется ответить на этот вопрос. Надо решить проблему своихистоков. Причем это задача не только профессионального сообщества историков, но и российского общества. Все мы должны внимательно отнестись к этой проблеме. С этой целью написана данная статья.

1. Ведущая роль скандинавов касается образования Древнерусского государства и создания древнерусского института верховной княжеской власти. Как представляется норманистам, договор с вождем викингских отрядов Рюриком обеспечил контроль этих отрядов над водными путями от Ладоги до Волги и тем самым заложил основы для возникновения раннегосударственных структур, в первую очередь, — института центральной власти у летописных приильменских словен. Соотвественно этим же авторам, другой скандинавский вождь Олег захватил Киев и таким образом, объединил восточноевропейский север с центром в Ладоге и восточноевропейский юг с центром в Киеве, благодаря чему и возникло Древнерусское государство, известное в науке как Киевская Русь. Следует обратить внимание на то, что летописные князья Рюрик и Олег в рамках данной версии теряют княжеское достоинство и предстают безродными наемниками / завоевателями.

2. Следующим вкладом варяго-норманно-викингов в древнерусскую историю, согласно норманистам, было установление контроля над Балтийско — Волжским торговым путём, открытие и функционирование которого являлось результатом деятельности скандинавских купцов и воинов. Якобы, именно благодаря деятельности скандинавов вдоль данного пути вырастали торгово — ремесленные поселения и военные стоянки — первые древнерусские предгородские поселения. В них бытовал скандинавский этнический компонент, который притягивал «к себе местную знать»,вдруг осознавшую, что «здесь для нее открывались широкие возможности обогащения». В результате «усиливаются процессы социальной и имущественной дифференциации в среде местных разноэтничных племен, укрепляются старые и возникают новые потестарные структуры. Наконец, благодаря этому консолидируется обширная территория, на которой в середине IX в. возникает первое раннегосударственное образование».

3. Варяго-норманно-викинги принесли восточноевропейским славянам само имя Русь из Средней Швеции или Рослагена (он же и Упсальский лен в Свеяланде) /…./, что обосновывается лингвистическим конструированием имени  Русь  из др.-сканд. слов с основой на *roÞs- со значением ‘гребец, участник похода на гребных судах’, каковое связывает имя Русь со шведским Рослагеном через посредство финского названия Швеции Ruotsi, Rootsi, для чего предлагались возможные исходные формы: др.-шв. Rōdhsin — название жителей области Рослаген (Roslagen 2 .

Эти три пункта — ключевые точки опоры современных норманистов. До какого-то времени проблема этноса и родины летописных варягов, а также другие проблемы генезиса и развития древнерусской государственности обсуждались с позиций различных точек зрения, известных как дискуссия норманистов и антинорманистов. Теперь же в российской исторической науке пытаются провозгласить единственно правильное учение, три несущих столба которого указаны выше. В научно-методическом журнале для учителей истории и обществознания «История» (сентябрь 2011) редактором А. Савельевым было объявлено, что норманнский вопрос давно перестал «обсуждаться в профессиональных научных кругах». В 2012 г. в каталоге выставки Государственного исторического музея, посвященной 1150-летию зарождения Древнерусского государства, В.В. Мурашевой отмечено, что проблему «о роли варягов, выходцев из Скандинавии… к началу XXI в… можно считать решенной в рамках академической науки».

Подобное искусственное нагнетание «победы» адептами норманизма лишь говорит об их ангажированности, а не отстаивании исторической правды. И это тем более губительно для российской исторической науки, что ни одна из приведенных выше трех опор норманизма не выдерживает проверки на прочность теми фактами, которые появились в последние десятилетия в распоряжении ученых. Объяснение тому очень простое — ненаучная гносеология норманизма, оставшаяся совершенно скрытой от российского общества. Дело в том, что истинным лоном норманизма были историко-политические мифы шведских государственных и общественных деятелей. Мифы эти зародились в период XVI — XVII в.в. и были востребованы нуждами шведского государства и общества. Они вошли в историю европейской общественной мысли под названиями готицизма и рудбекианизма. История их и как феноменов западноевропейской общественной мысли, и как шведских политических технологий осталась совершенно неизвестной широким слоям российского общества: они оказались замолчены, отметены в сторонку, заглажены вровень с полом. Но как мидасовы уши, они выпирают изо всех норманистских «концепций» и определяют их бесплодность. В сущности, «окончательная и полная победа» могла быть объявлена норманистами только от отчаяния, поскольку ничего у них за триста лет так и не решено: во всем царит путаница и бестолочь.

Открою непосвященным, что «профессиональные круги»так до сих пор не определились даже в том, в какой форме совершалось пришествие «скандинавов» в Восточную Европу. Одни говорят: это было завоевание, завоевательная экспансия. Ну, да — , запальчиво возражают другие. — Что же они так втемную завоевали, что ни в одном источнике не отметились?! Нет, это были миграции колонистов из Средней Швеции (она же прибрежная полоса Рослаген, она же — Упсальский лен в Свеяланде).

Поскольку великая миссия «скандинавов» в Восточной Европе ни в каких письменных источниках не отразилась, то в работах современных норманистов образ «скандинавов», вызываемый исключительно силой воображения, представлен большим многообразием видов. Те, кого манят батальные сцены, пишут о «военных отрядах скандинавов», о «викингских отрядах», о «дружинах скандинавов», о «норманнских дружинниках», о «движении викингов» на север Восточно-Европейской равнины, а также об «экспансии викингов». В результате этого фантомного, незамеченного ни одним летописцем или хронистом, «движения» в Восточной Европе создавался «фон скандинавского присутствия», споро оформлявшегося в «норманнские каганаты — княжества», усеявшие всю Восточную Европу, но различимые только глазом норманиста.

Более умеренные норманистские авторы рисуют плавные спокойные сцены «миграций свободного крестьянского населения, преимущественно, из Средней Швеции» в Восточную Европу, аналогичное заселению Америки. Иногда миграции осуществлялись как «воинские и торговые путешествия викингов в Киевскую Русь» или как «популяция норманнов, распространившаяся по восточнославянским землям».

Правда, время от времени, характеристики массового присутствия норманнов / викингов на Руси сбиваются на оговорки о том, что «популяция норманнов… была сравнительно небольшой, но влиятельной, захватившей власть. Она внесла свой вклад в славянскую культуру, историю и государственность…». В учебнике для студентов российских вузов издания 2012 г. даже сказано о шведской «земле росов» или Рослагене (Roslagen) на восточном побережье современной Швеции, откуда «росы» и пришли в Восточную Европу.

Когда описываешь все эти беспомощные умствования, триста лет циркулирующие в российской историческойнауке вне опоры на серьезный источниковедческий фундамент, то невольно сбиваешься на иронический тон, хотя по-настоящему, от них должно быть грустно, ведь этот суррогат предлагают в качестве начала древнерусской истории и в академических изданиях, и в школьных и вузовских учебниках.

У суррогатной истории — суррогатные источники: доказательствами основоположничества «скандинавов» в древнерусской истории, по мнению норманистов, являются события западноевропейской истории: «Скандинавы все завоевывали в Западной Европе! Каким наивным надо быть, чтобы думать, что они не пошли завоевывать и Восточную Европу!». На мой взгляд, подобный аргумент, говоря языком юристов, недействителен, поскольку если событие происходит в одном месте, совсем необязательно, чтобы аналогичное событие происходило в другом месте. Но дело даже не в этом, а в качественной разнице известных нам норманнских грабительских походов на Западе с теми благостными картинами действий «скандинавов» в Восточной Европе, образчики которых представлены выше. Эти различия, безусловно, констатируются, поскольку их и слепой незаметит, но никого в смущение не приводят и парируются заявлениями о том, что «викинги, безжалостные грабители и пираты, наводившие ужас на всю Западную Европу внезапными набегами, на территории Восточной Европы сыграли иную, конструктивную роль — роль катализатора, который способствовал ускорению социальных и политических процессов». До объяснений же того, почему «безжалостные грабители и пираты», придя в Восточную Европу, вдруг стали выступать какими-то «конструктивными катализаторами», «профессиональные круги» не снисходят. Вернее, немощныони дать такое объяснение, поскольку объяснение может быть только одно: картины экспансии или миграций «скандинавов» в Восточную Европу — это исторический мираж, рожденный исходно шведскими историческими утопиями.

Согласно данным геофизики, шведский Рослаген и как земля, и как имя в IX в. не существовал вообще, ибо в то время находился под водой. Дело в том, что Ботния в районе шведской прибрежной акватории, начиная с послеледникового периода, обнаруживает любопытный феномен постепенного подъёма морского дна и прирастания за счёт этого подъёма новой суши, новой береговой полосы. По исследованиям шведских учёных, уровень моря в районе, где сейчас расположен Рослаген, в IX в. был минимум на 6 — 8 м выше нынешнего. Даже в XI — XII вв., как можно прочитать у шведских исследователей, уровень моря был на 5 м выше, чем сейчас. Нынешнее озеро Меларен было открытым заливом моря, а значительная часть береговой полосы была островками, более или менее выступавшими из воды.

Только в 1296 г. шведский король Биргер Магнуссон обратил внимание на эту береговую полосу Восточной Швеции, образовавшуюся из сросшихся каменистых островков, и распространил на население ее северной части действие существовавших тогда законов, предписав в специальном указе, что отныне на население Северного Рудена (более раннее название Рослагена) будет распространяться тот же закон, которому подчинялось и население трёх основных внутриконтинентальных областей/фолькланд. Однако в выборах короля население Рудена не участвовало, в выборах, по-прежнему, участвовали только представители старых земель. Что это означало? Это буквально означало, что к самому концу XIII в. население этой части прибрежно — островной шведской области увеличилось настолько, что его уже можно было обложить какими-то повинностями — для этого и потребовался специальный указ, но по-прежнему, было невелико и как бы сейчас сказали, интересного или сильного электората не представляло. Поэтому считаться с ним, как со значительной социальной силой и привлекать к выборам даже на рубеже XIII-XIV вв. еще было рано.

Факт позднего образования прибрежной полосы Руден / Рослаген (не ранее XI — XII вв.) как ландшафта, пригодного для жизнедеятельности, делаетбессмысленными лингвистические усилия норманистов использовать эти названия для теории, согласно которой они якобы уже в IX в. могли превратиться в имя Руси. Тем более, что все лингвистические комбинации, предлагаемые норманистами в этой связи, никогда не выходили за рамки гипотез, против каждой из которых выдвигалась и серьезная критика. Да и не решаются исторические проблемы лингвистическими методами. Но геофизическая информация до российского общества до сих пор не доведена. Зато за имя Рослаген норманизм держится, по-прежнему, стремясь с помощью пресловутого филологического метода доказать, что это было место исхода полчищ и потоков, сыгравших решающую роль в древнерусской истории, и тем самым, фактически, распространяя в российском обществе фальшивки типа вышеупомянутого учебника образца 2012 г. для студентов — историков с описанием шведской «земли росов» на восточном побережье Швеции.

Кроме Рослагена норманисты оперируют и более широким географическим понятием «Средняя Швеция». В шведской историографии — это историческая область Свеяланд или земля свеев, восточная часть которой вокруг озера Меларен (примерно район нынешних Стокгольма и Упсалы) является сердцем шведской государственности. Уместно отметить, что согласно шведским медиевистам, создание шведской государственности начавшееся, действительно, в Свеяланде, носило затяжной, длительный характер, признаки раннего государства выявляются не ранее второй половины XIII в. — начала XIV в. При этом подчеркивается вторичный характер шведской государственности, питавшейся импульсами со стороны европейского континента. Прежде всего это касалось представлений о функциях королевской власти. Наиболее ранние предпосылки процесса складывания государственности смогли выявить не ранее XI-XIV вв. Развитие городской культуры в шведской истории относится также к концу XIII в.

Что же касается так называемого викингского периода (800 — 1050 гг.), то шведские учёные сейчас сходятся во мнении о том, что на раздробленной территории Швеции этого периода в рамках нескольких исторических регионов имелось множество мелких правителей — конунгов и хёвдингов / вождей. Таким образом, объединение этих исторических регионов в форме объединения севера Швеции — свеев — с югом Швеции — гётами — заняло несколько столетий.

Шведские ученые размышляли о том, чем была обусловлена такая специфика социополитическ…

Источник: