В Омске прошёл концерт всемирно известного камерного оркестра «Виртуозы Москвы» под руководством народного артиста СССР Владимира Спиваков. В программе прозвучали произведения Моцарта, Гайдна и Пуччини.
Вместе с оркестром здесь выступили молодые музыканты – победитель конкурса «Щелкунчик» пианист Даниил Харитонов, стипендиатка Международного благотворительного фонда Владимира Спивакова виолончелистка Анастасия Кобекина и вокалистка Кристина Бикмаева.
Также маэстро поделился творческими планами, которые он обсуждал вместе с Губернатором Леонидом Полежаевым. Весной 2013 года в Омской области пройдет III Международный конкурс скрипачей им. Ю.И. Янкелевича. По словам Владимира Спивакова, он пригласит в новый состав жюри лучших музыкантов со всего мира. Новый состав жюри будет наравне по «звездности» со знаменитым Международным конкурсом им. П.И. Чайковского.
— Вообще мы записали очень много разной музыки – в основном для фирмы «BMG», примерно 40 дисков. Плюс мы недавно записали диск из произведений Шостаковича, мне просто этого хотелось, я считал это своим долгом. Дело в том, что буквально за два месяца до своей кончины Рудольф Баршай пришёл к нам на концерт в Цюрихе и подарил партитуру Третьего квартета Шостаковича, это была его транскрипция.
Вообще это мировой шедевр на все времена, и что мне необыкновенно понравилось, когда я посмотрел партитуру – я бы назвал её коленопреклоненной работой. Обычно бывает, что за транскрипцией нельзя узнать автора. А здесь, наоборот, очень тонкая, изящная работа и абсолютно в стиле Шостаковича, тем более что Баршай с ним дружил и под его оком делал транскрипцию Восьмого квартета, который тоже стал признанным шедевром. Восьмой квартет, как вы знаете, посвящён памяти жертв фашизма и войны, но там есть ещё одна подоплёка. А именно – много лет назад, когда я работал над этим сочинением, я догадался, что Шостакович имел в виду не только жертв войны, но и самого себя.
И после того, как прошло время и были опубликованы письма Шостаковича к Исааку Гликману, я вдруг прочёл в одном из писем: «Сегодня закончил Восьмой квартет. По-моему, получилось неплохо, но поскольку думаю, что не будет человека, который напишет какую-то эпитафию обо мне, это в общем реквием по самому себе». Вот такое было прозрение. Ну а Третий квартет мы писали с огромным увлечением и сыграли дважды – в Москве в зале имени Чайковского и в Питере.
— Ваш благотворительный фонд поддерживает не только музыкантов, но и художников. Кто отбирает эти работы и по каким критериям?
Просто талант у неё от бога. Конечно, девочке была оказана всесторонняя помощь, она училась и консультировалась и в Москве, и в Петербургской академии художеств. Поступила первым номером в Брюссельскую академию художеств, сейчас обратно приехала к себе в город и там устроили её замечательную ретроспективную выставку в местном музее. Работы чудесные, философские, потрясающие.
И вообще у нас очень много выставок бывает самых разных. И, кстати, самые интересные работы, например, с Сахалина или вообще откуда-то издалека, незамыленный глаз, что называется, у детей. Они как-то более свободны.
— Конкурс состоится, всё хорошо. Разве что будет некоторая смена декораций, в частности, в жюри не будет Брусиловского. Объясню, почему. Это была, как мне показалось, общая точка зрения людей, которые присутствовали на всех прослушиваниях. Там намечалась некоторая несправедливость. И я не люблю, когда обманывают. Ни в крупном, ни в мелком. Была какая-то ангажированность.
Потому что нельзя сажать в жюри человека, у которого в конкурсе участвует сын. Это уже странно. Полностью справедливости на конкурсе, наверное, невозможно добиться, это всё-таки дело вкуса, разные школы, разные обстоятельства, даже у талантливого человека может что-то случиться в этот день – и все чувствуют, он играет хуже, чем может. А конкурс такая злая вещь, нужно всегда играть на 100%.
Как говорил сам Юрий Янкелевич: «Чтобы получить первую премию, ты должен играть на 10 голов лучше всех». Возглавлять жюри будет совершенно выдающийся музыкант – Михаил Копельман. Это тоже ученик Юрия Исаевича, он играл в квартете Бородина, в «Токио-квартете»,он преподаёт в Америке, пользуется колоссальной репутацией и уважением.
Приедет Борис Кушнир – лучший педагог, как мне кажется, в сегодняшней Европе. Масса его учеников получает первые премии на всех крупнейших международных конкурсах. Причём мне очень нравятся такие люди, он проводит мастер-классы не как многие – при массе журналистов, а один на один с учеником. Ведь это прежде всего для человека, которому можно оказать какую-то помощь. Дать направление. И ещё будут два ученика Янкелевича – Ирина Бочкова и Еремей Цукерман.
— В последний раз в Омске вы представляли пианиста Филиппа Копачевского. Он должен был участвовать в конкурсе имени Чайковского. Он не попал там в лауреаты. Чего ему не хватило?
— Сложно сказать. Там, во-первых, система голосования специфическая. Считает компьютер. Но даже многие компьютерщики говорят о том, что у компьютера бывает самая точная ошибка. Что-то складывается, что-то отнимается, понять что-либо невозможно. А когда выдаётся результат, трудно дать обратный ход. Я вот против компьютеров в данном случае. Потому что мы имеем дело с живыми людьми, я понимаю, если бы компьютеры соревновались между собой… К тому же есть разные подводные течения, особенно в Москве. Почему я сам отказался от председательства в жюри этого конкурса? Не хочу больше разочаровываться в людях.
В этот раз конкурсом занимался Гергиев, замечательно, что была организована Интернет-трансляция. Но сам результат конкурса неважнецкий. Вокалисты ничего не показали, скрипачи – с трудом, первую премию тоже не присудили, у виолончелистов случился скандал и непонятно, что к чему, у пианистов победитель учится уже не нас… Плюс конкурс прошёл – и что осталось после него? В Омске выпущена замечательная книга о конкурсе имени Янкелевича, например.
— Мне хотелось показать сегодня молодых талантливых музыкантов, которые в моём фонде долгое время, мне казалось, что очень интересный и хороший пример.
А если по композиторам, то выбираю их обычно так, чтобы соседям в программе было легко друг с другом. Если я возьму, скажем, Моцарта с Кейджем, что, конечно, возможно, то не думаю, что публика получит большое удовольствие.