Среди многочисленных исторических памятников старины этот — один из наиболее известных, наиболее «говорящий», поскольку на нем имеются надписи. Однако он и один из самых таинственных. Речь идет о знаменитом на весь мир «гобелене из Байё», и так уже получилось, что здесь, на страницах ВО, мне долгое время рассказать о нем не удавалось. Оригинальных материалов на эту тему у меня не осталось, поэтому я решил воспользоваться статьей в украинском журнале «Наука и техника», который сегодня также распространяется и в розничной продаже, и по подписке в России. На сегодня это самое подробное исследование этой темы, основанное на изучении множества зарубежных источников.
«Вот он, Уильям!» – драматический момент боя, когда среди сражающихся разнесся слух, что их предводитель убит. Впервые про «гобелен» я узнал из «Детской энциклопедии» советского времени, в которой он почему-то был назван… «Байонским ковром». Потом уже я узнал, что в Байоне делают ветчину, а вот город Байё — это место хранения этого легендарного гобелена, потому-то он так и был назван. Со временем интерес к «ковру» у меня только окреп, удалось получить по нему много интересной (и неизвестной у нас в России) информации, ну, а в итоге это вылилось вот в эту самую статью…
Местонахождение города Байё во Франции. На свете не так уж и много битв, радикально изменивших историю целой страны. По сути, в западной части света таковых, наверное, всего лишь одна – это битва при Гастингсе. Однако откуда мы про неё знаем? Какие вообще существуют доказательства того, что она действительно была, что это не вымысел досужих летописцев и не миф? Одно из наиболее ценных свидетельств – знаменитый «Байеский ковер», на котором «руками королевы Матильды и её фрейлин» – обычно так о нем пишут в наших отечественных книгах по истории, – изображено норманнское завоевание Англии, и сама битва при Гастингсе. Но прославленный шедевр порождает не меньше вопросов, чем ответов.
Добро пожаловать в Байё! – вывеска на перроне местного вокзала. Труды монархов и монахов Самые ранние сведения о битве при Гастингсе получены отнюдь не от англичан, но и не от норманнов. Они были записаны в другой части северной Франции. В те времена современная Франция представляла собой лоскутное одеяло из отдельных сеньориальных владений. Власть короля была сильна только в его домене, для остальных земель он был лишь номинальным правителем. Нормандия также пользовалась большой самостоятельностью. Она была образована в 911 г., после того, как король Карл Простой (или Простоватый, что звучит более правильно, а главное более достойно), отчаявшись увидеть конец набегам викингов, уступил земли около Руана предводителю викингов Ролло (или Роллону). Герцог Вильгельм приходился Роллону пра-пра-правнуком. К 1066 г. норманны распространили свою власть на территорию от Шербурского полуострова и вплоть до устья реки Сом. К этому времени норманны были настоящими французами – говорили на французском языке, придерживались французских традиций и религии. Но чувство своей обособленности они сохранили и о своем происхождении помнили. Со своей стороны, французские соседи норманнов боялись усиления этого герцогства, и с северными пришельцами не смешивались. Ну не было у них для этого подходящих взаимоотношений, только и всего! К северу и востоку от Нормандии лежали земли таких «не-норманнов», как владение графа Гая из Пуату и его родича графа Юстаса II из Болони. В 1050-х гг. они оба враждовали с Нормандией и поддержали герцога Вильгельма в его вторжении 1066 г. только потому, что преследовали собственные цели. Поэтому особенно примечательно то, что самая ранняя запись сведений о битве при Гастингсе была сделана именно французом (а не норманном!) епископом Гаем Амьенским, дядей графа Гая из Пуату и двоюродным дядей графа Юстаса из Болони. Труд епископа Гая – это обстоятельная поэма на латинском языке, и названа она «Песнь о битве при Гастингсе». Хотя о ее существовании знали давно, открыта она была лишь в 1826 г., когда архивисты короля Ганновера совершенно случайно наткнулись на две копии «Песни» XII в. в королевской библиотеке Бристоля. «Песнь» можно датировать 1067 г., а самое позднее — периодом до 1074-1075 гг., когда епископ Гай умер. В ней представлена французская, а не норманнская, точка зрения на события 1066 г. Причем, в отличие от норманнских источников автор «Песни» делает героем сражения при Гастингсе отнюдь не Вильгельма Завоевателя (которого все-таки было бы правильнее называть Гийомом), а графа Юстаса II Болонского.
Один из домов на улице в Байё. Здесь время, кажется, остановилось! Затем английский монах Эдмер из Кентерберийского аббатства написал «Историю недавних (последних) событий в Англии» между 1095 и 1123 гг.» И оказалось, что его характеристика норманнского завоевания полностью противоречит норманнской версии этого события, хотя она и недооценивалась историками, увлеченными другими источниками. В XII в. нашлись авторы, которые продолжили традицию Эдмера и высказывали сочувствие к завоеванным англичанам, хотя и оправдывали победу норманнов, которая привела к росту духовных ценностей в стране. Среди этих авторов такие англичане, как: Джон Ворчертерский, Вильгельм Мольмесберский, и норманны: Одерик Виталис в первой половине XII в. и во второй половине – рожденный в Джерси поэт Вейс.
Плотина на реке, протекающей через город. В письменных источниках со стороны норманнов герцог Вильгельм удостаивается гораздо большего внимания. Одним из таких источников является биография Вильгельма Завоевателя, написанная в 1070-х гг. одним из его священников — Вильгельмом из Пойтерса. Его труд «Деяния герцога Вильгельма», сохранился в неполной версии, напечатанной в XVI веке, а единственная известная рукопись сгорела во время пожара 1731 г. Это самое подробное описание интересующих нас событий, автор которого был о них хорошо информирован. И в этом качестве «Деяния герцога Вильгельма» бесценны, но не лишены предвзятости. Вильгельм из Пойтерса – патриот Нормандии. При каждой возможности он восхваляет своего герцога и проклинает злого узурпатора Гарольда. Цель труда – оправдать норманнское вторжение после его завершения. Без сомнения, он приукрашивал правду и даже временами попросту преднамеренно лгал, чтобы представить это завоевание справедливым и законным.
Водяная мельница работаетдо сих пор! Другой норманн — Одерик Виталис, также создал подробное и интересное описание норманнского завоевания. При этом он основывался на написанных в XII в. трудах разных авторов. Сам Одерик родился в 1075 г. близ Шрусберга в семье англичанки и норманна и в 10 лет был отправлен родителями в норманнский монастырь. Здесь он провел всю жизнь в качестве монаха, занимаясь изысканиями и литературным творчеством и между 1115 и 1141 гг. создал историю норманнов, известную как «Церковная история». Прекрасно сохранившаяся авторская копия этой работы находится в национальной библиотеке в Париже. Разрываясь между Англией, где он провел детство, и Нормандией, где он прожил всю зрелую жизнь, Одерик хоть и оправдывает завоевание 1066 г., которое привело к религиозной реформе, но не закрывает глаза на жестокость пришельцев. В своем труде он даже заставляет Вильгельма Завоевателя назвать себя «жестоким убийцей», и на смертном одре в 1087 г. он вкладывает в его уста совершенно не характерное для него признание: «Я относился к местным жителям с неоправданной жестокостью, унижая богатых и бедных, несправедливо лишая их же земель; я послужил причиной смерти многих тысяч из-за голода и войны, особенно в Йоркшире».
Вид на башни собора Нотр-Дам в Байё. Эти письменные источники – основа для исторического исследования. В них мы видим захватывающую, поучительную и загадочную историю. Но когда мы закрываем эти книги и подходим к гобелену из Байе, мы словно из темной пещеры попадаем в мир, залитый светом и полный ярких красок. Фигуры на гобелене не просто забавные персонажи XI в., вышитые на льняном полотне. Они кажутся нам реальными людьми, хотя и вышиты иной раз в странной, едва ли не гротесковой манере. Однако, даже просто рассматривая «гобелен», спустя какое-то время начинаешь понимать, что он, этот гобелен, скрывает больше, чем показывает, и что он и сегодня полон тайн, которые еще ждут своего исследователя.
Собор Нотр-Дам со стороны одной из улиц. Путешествие во времени и пространстве Как случилось так, что хрупкое произведение искусства пережило гораздо более прочные вещи и сохранилось до сих пор? Это само по себе выдающееся событие достойно, по крайней мере, отдельного рассказа, если не отдельного исторического исследования. Первое свидетельство о существовании гобелена датируется рубежом XI и XII вв. В период между 1099 и 1102 гг. французский поэт Бодри, аббат Буржельского монастыря, сочинил поэму для графини Адели Блойской, дочери Вильгельма Завоевателя. В поэме подробно описывается великолепный гобелен, находящийся в её опочивальне. По словам Бодри, гобелен вышит золотом, серебром и шелком, и на нем изображено завоевание Англии её отцом. Поэт подробно описывает гобелен, сцену за сценой. Но это не мог быть гобелен из Байе. Гобелен, описываемый Бодри, гораздо меньше, создан в другой манере и вышит более дорогими нитями. Возможно, этот гобелен Адели – миниатюрная копия гобелена из Байё, и он действительно украшал опочивальню графини, но потом был утерян. Однако большинство ученых считают, что гобелен Адели есть не что иное, как воображаемая модель гобелена из Байе, который автор где-то видел в период до 1102 г. В доказательство они приводят его слова: «На этом полотне – корабли, предводитель, имена предводителей, если, конечно, оно когда-либо существовало. Если вы бы смогли поверить в его существование, вы бы увидели в нем правду истории». Отблеск гобелена из Байе в зеркале воображения поэта – единственное упоминание о его существовании в письменных источниках вплоть до XV в. Первое достоверное упоминание гобелена из Байе датируется 1476 г. Этим же временем датируется и его точное местонахождение. Опись Байеского собора 1476 г. содержит данные, согласно которым во владении собора находилось «очень длинное и узкое льняное полотно, на котором вышиты фигуры и комментарии к сценам норманнского завоевания». Документы свидетельствуют, что каждое лето вышивку вывешивали вокруг нефа собора на несколько дней во время религиозных праздников.
Вид на собор в сумерках. Мы, наверное, никогда не узнаем, как этот хрупкий шедевр 1070-х гг. дошел до нас через века. В течение длительного периода после 1476 г. информации о гобелене нет. Он легко мог сгинуть в горниле религиозных войн XVI в., так как в 1562 г. Байеский собор был разорен гугенотами. Они уничтожили в соборе и книги, и многие другие предметы, названные в описи 1476 г. Среди этих вещей – подарок Вильгельма Завоевателя — позолоченная корона и, по крайней мере, один очень ценный безымянный гобелен. Монахи знали о предстоящем нападении и сумели передать самые ценные сокровища под покровительство местных властей. Возможно, гобелен из Байе был хорошо спрятан или грабители просто просмотрели его; но гибели ему удалось избежать.
Один из витражей собора. Бурные времена сменялись мирными, и вновь возродилась традиция вывешивать гобелен во время праздников. На смену летящим одеждам и остроконечным шляпам XIV в. пришли обтягивающие штаны и парики, но жители Байе по-прежнему с восхищением взирали на гобелен, изображающий победу норманнов. Лишь в XVIII в. на него обратили внимание ученые, и вот с этого момента история гобелена из Байе известна в мельчайших деталях, хотя сама цепь событий, приведших к «открытию» гобелена – лишь только в общих чертах. История «открытия» начинается с Николя-Джозефа Фокольта, правителя Нормандии с 1689 по 1694 гг. Он был очень образованным человеком, и после его смерти в 1721 г. принадлежавшие ему бумаги были переданы в библиотеку Парижа. Среди них нашли стилизованные рисунки первой части гобелена из Байе. Антиквары Парижа были заинтригованы этими загадочными рисунками. Их автор неизвестен, но возможно, им была дочь Фокольта, славившаяся своими художественными талантами. В 1724 г. исследователь Энтони Ланселот (1675 – 1740 гг.) обратил внимание Королевской Академии на эти рисунки. В академическом журнале он воспроизвел очерк Фокольта; т.о. впервые изображение гобелена из Байе появилось в печати, однако никто еще не знал, что же это такое на самом деле. Ланселот понимал, что рисунки изображали выдающееся произведение искусства, но не имел понятия, какое именно. Он не смог определить, что это было: барельеф, скульптурная композиция на хорах церкви или гробницы, фреска, мозаика, или гобелен. Он только определил, что работа Фокольта описывает лишь часть большого произведения, и сделал вывод, что «у него должно быть продолжение», хотя исследователь и представить себе не мог, каким оно может быть в длину. Правду о происхождении этих рисунков открыл историк-бенедектинец Бернар де Монфокон (1655 – 1741 гг.). Он был знаком с трудом Ланселота и поставил перед собой задачу найти загадочный шедевр. В октябре 1728 г. Монфокон встретился с настоятелем аббатства Святого Вигора в Байе. Настоятель был местным жителем и рассказал, что на рисунках изображена старинная вышивка, которая в определенные дни вывешивается в Байеском соборе. Так тайна их раскрылась, и гобелен стал достоянием всего человечества. Мы не знаем, видел ли Монфокон гобелен воочию, хотя трудно себе представить, что он, отдав столько сил его поиску, упустил такую возможность. В 1729 г. он опубликовал рисунки Фокольта в первом томе «Памятников французских монастырей». Затем он попросил Энтони Бенуа, одного из лучших рисовальщиков того времени, скопировать остальные эпизоды гобелена без каких-либо изменений. В 1732 г. рисунки Бенуа появились во втором томе «Памятников» Монфокона. Таким образом, в печать вышли все эпизоды, изображенные на гобелене. Эти первые изображения гобелена очень важны: они свидетельствуют о том, в каком состоянии находился гобелен в первой половине XVIII в. К тому времени заключительные эпизоды вышивки уже были утеряны, поэтому рисунки Бенуа заканчиваются на том же самом фрагменте, который мы можем видеть и в наши дни. В его комментариях говорится, что местная традиция приписывает создание гобелена жене Вильгельма Завоевателя королеве Матильде. Вот откуда, следовательно, и появился широко распространенный миф о «гобелене королевы Матильды».
Королева Матильда. Сразу после этих публикаций к гобелену потянулась череда ученых из Англии. Одним из первых среди них был антиквар Эндрю Дукарел (1713 – 1785 гг.), увидевший гобелен в 1752 г. Добраться до него оказалось сложной задачей. Дукарел услышал о Байеской вышивке и захотел увидеть ее, однако когда он приехал в Байе, священники собора начисто отрицали ее существование. Возможно, они просто не хотели развертывать гобелен для случайного путника. Но Дукарел не собирался так просто сдаваться. Он рассказал, что на гобелене изображено завоевание Англии Вильгельмом Завоевателем и добавил, ч…
Источник: