Джеймс Хилл: Пусть зрители испытают вместе со мною все крайние эмоции, которые человек переживает на корриде. Фото: Курпяева Олеся
Сегодня в галерее GMG в рамках дней Испании в России открылась выставка известного английского фотографа Джеймса Хилла. Она посвящена тому, без чего немыслима Испания: бою быков. На открытие приехали матадоры.
Один из ведущих мировых фоторепортеров, удостоенный многих престижных призов за фотожурналистику, обладатель Пулитцеровской премии и наград Международного пресс-клуба Америки, лауреат конкурса World Press Photo и премии Visa d’Or фестиваля Visa pour l’Image в Перпиньяне, человек, снимавший Чечню, Афганистан, Ирак, — Джеймс Хилл не совсем «сторонний» человек в современной России.
Он еще вписан в контекст собственно российских сюжетов. Его знаменитый альбом «День Победы» (снимки более 400 ветеранов Великой Отечественной войны) был награжден на 23-й Московской международной книжной выставке-ярмарке.
C 2003 года Джеймс Хилл живет с семьей в Москве, проводит мастер-классы по фотожурналистике в российских университетах. И продолжает путешествовать по миру. Живущий «между» Россией и какой-нибудь другой страной (не обязательно Англией) и снимающий всегда по-своему увиденный мир, на этот раз Хилл знакомит нас с «Днями Сан-Исидро» — знаменитым мадридским фестивалем, самым важным среди корридных фестивалей, ежевечерне собирающем более 20 тысяч зрителей. Книга «Дни Сан-Исидро» с фотографиями Джеймса Хилла включает в себя текст матадора Пако Камино.
Эмоции фестивальных вечеров, сюжеты с бычьих ферм в окрестностях испанской столицы мы будем разглядывать, находясь на волне мировых споров о бое быков (в Каталонии с 2012 года он будет запрещен). Для Джеймса же бой быков — «знаковое культурное свидетельство об Испании». Его фотографии, по его собственным словам, принадлежат не взгляду поклонника корриды, «но, скорее, кому-то, кто смотрит на страсть и опасность с позиции наблюдателя».
Во время последнего фестиваля Хилл снял смертельную травму матадора Хулио Апарисио, которому чудом удалось выжить. «Призрак смерти, но не только смерти быка, — говорит Хилл, — всегда здесь. Я старался передать равновесие между этой опасностью, мощью животного и очень тонкой гранью между увечьем и искусством, и в то же время отразить невероятное противостояние между двумя существами. Представление на сцене этого театра ужасающе и удивительно одновременно».
Эмоции эти, действительно, так сильны и остры, что, как в театре, ты забываешь суету и шум вокруг. Медленная прогулка по выставке словно переносит тебя в Испанию — к онемевшей от драматичности уникального, великолепного и трагичного события публике.
— Я не хочу обсуждать корриду как явление, вызывающее споры. Ни разу не видя до этого корриды, я поехал в Испанию, чтобы понять, что это такое. Знаете, где есть страсть, там всегда интересно. Пусть зрители испытают вместе со мною все крайние эмоции, которые человек переживает на корриде, — сказал Джеймс Хилл нашему корреспонденту на вернисаже. И дал интервью специально для читателей «Российской газеты».
«Российская газета» : Джеймс, такого рода экспозиция — это определенное эстетическое высказывание. Что вы хотели сказать своими фотографиями на этот раз.
Джеймс Хилл : Споры «запрещать или не запрещать корриду?» никак не сказались на той задаче, которую я поставил перед собой, отправляясь в Испанию и на корриду, которую я до этого ни разу не видел. Но я поехал, чтобы понять и показать, что это такое, дать эмоциональный портрет явления. Что интересно, в первый день я встретился с Пако Камино, одним из великих матадоров, который сегодня специально приехал на открытие моей выставки в Москве.
РГ: Вы почти всегда работаете там, где обнажаются границы между жизнью и смертью — на войне в Ираке, Афганистане, Чечне. И даже коррида смертельно опасное событие. Эта ваша главная тема?
Хилл: Нет-нет. Это не исключительная для меня тема. Вы знаете, я с удовольствием снимаю пейзажи. Но меня действительно волнуют те чувства, что у человека внутри. А коррида — это спектакль, который очень сложно понять. В нем, с одной стороны, смерть, а с другой, красота. И встреча этих двух великих планов бытия — загадка корриды. Я хотел вглядеться в эту встречу насилия и смерти с красотой и театральностью. На войне также происходит встреча этих двух планов бытия.
Хилл: Чтобы я ни снимал, я стараюсь пройти глубже и понять что внутри явления. Граница между страшным и красивым помогает пройти в эту глубину. Я до сих пор не знаю, что думать о корриде. Я снял страшное ранение матадора, которому бык рогом проткнул горло, и рот быта вышел через рот (матадор, к счастью, выжил и выздоровел). Я даже не понял, что этот трагический момент попал в мой объектив. Но на стадионе установилась такая тишина, что было понятно — произошло что-то страшное. На моих фотографиях нет разделения на врагов и друзей, на плохих и хороших, своих и чужих, ведь мои герои — не ковбои, а матадоры… Я стараюсь дать понять своим эмоциональным портретом корриды, что в жизни все намного сложнее. Я хотел бы, чтобы зритель остановился и замер, поэтому не снимаю красивые позы и одежды.