Под ксилофонный звон коклюшек как будто даже не из нитей, а из самой тишины, терпения и не подвластной словам поэзии возникают кружева. Они оплетают пространство, делают видимым невидимый воздух, заключая его в невесомые круги и решетки, превращая в цветы, листья, травы, фантастических птиц и зверей.
— Даже самому прагматичному человеку хочется изредка освободиться из пут этой его практичности, расчета, строгой функциональности и попасть как будто бы в совсем бесполезную, абсолютно неинформативную, но прекрасную сказку.
Примерно так говорила на открытии выставки кружевных изделий вологодских, михайловских, елецких мастериц одна из энтузиасток и знатоков этого ремесла. Выставка устроена неутомимыми сотрудниками Липецкого муниципального музея народного и декоративно-прикладного искусства. Она и вправду заставляет задуматься: почему над нами имеют такую власть эти переплетенные нити, эти орнаменты? Ну вот растянуты на стене огромные скатерти ельчанки Фадеевой и ее вологодской коллеги Пальниковой. Если долго всматриваться, начинаешь понимать, отчего кружево назвали кружевом, а в старину даже — круживом — с буквой «и», чем особо подчеркивалось родство этого существительного с глаголами «кружить», «кружиться». От бесконечного волнообразного или вращающегося узора, от утонченной сложности их переходов, взаимопревращений действительно испытываешь легкое и сладкое головокружение. Мир из нитей втягивает тебя внутрь, как воронка, как лабиринт. Ты не в силах просто так отойти, вырваться из магического поля вольной и радостной игры воображения, чьей-то фантазии.
И кто ж осмелится постелить такую скатерть на стол, расставить на ней тарелки и стаканы? Вообще не странно ли: зачем понадобилось вполне бытовые предметы — полотенце, салфетку, платок, ту же скатерть — превращать в произведения искусства, исключая саму возможность использовать их по назначению?
В сущности, ответа нет. Наверное, такова природа человеческая. Ей не дано замкнуться в границах голой пользы и практичности. Она хочет претворять повседневность в праздничную красоту и свободу.
Специалисты, конечно, могут обстоятельно растолковать, чем отличаются елецкие кружева от вологодских. А уж непохожесть на те и другие михайловских изделий очевидна любому профану: то, что делают в городе Михайлове Рязанской губернии, изобретательно используя для своей «геометрии красоты» цветную нить, смело сочетая красные, синие, а теперь и голубые, золотистые, бордовые тона, самобытно и неожиданно.
Но все представленное в новой экспозиции все-таки объединено — и как раз той самой неистребимой жаждой претворять, преображать будничный мир. Более того: это роднит времена, века, сближает первых крепостных мастериц или монахинь Знаменского монастыря, что считались особыми искусницами по части кружевоплетения, и нынешних их наследниц. Кстати, для кого-то наверняка будет новостью узнать, что в артели кружевниц работала легендарная Аня Гайтерова. Война заставила ее сменить коклюшки на пулемет, девушка в боях за родной город совершила подвиг, за который удостоилась звания Героя Советского Союза.
У кружевного промысла вообще очень интересная и богатая история. В ней есть и свои первопроходцы, и свои чемпионы вроде опять же ельчанки Дарьи Матюхиной. Она использовала для работы шестьсот пар коклюшек! Ее изделия демонстрировались когда-то на международной выставке в Каире.
Даст Бог, придет срок и история кружевного дела еще будет написана. А пока мы можем просто увидеть лучшие образцы этого то ли ремесла, то ли искусства, а точнее, пожалуй, сказать — народного творчества, где умение, терпение и дар создавать рукотворную красоту сливаются до неразличимости, рождая чудо.