«Он уважать себя заставил» — это как будто сказано о том, как Римас Туминас завоёвывал театральную Москву. И его пример – другим наука, в том смысле, что его постановки именно русской классики стали главным аргументом в пользу призвания варягов в царство священных традиций русского театра. И вот ещё одна его наука: после «Дяди Вани» и «Маскарада» театралы усвоили мысль вахтанговского худрука о том, что «режиссёры не слуги, а хозяева внутри сюжетов», их задача – найти новые возможности сюжета. Сколько сюжетов отыщет Туминас в пушкинском «Онегине»? Пресса гадала об этом всё время до премьеры. Премьера состоялась. В числе первых зрителей были «Новости культуры».
Онегина Вахтанговский посвящает тезке – другому Евгению — самому Вахтангову – одной из самых ожидаемых премьер сезона театр отмечает 130-летие со дня рождения своего основателя. На выставке в фойе — фотографии Вахтангова, в зале уже все по Пушкину – кипит партер, и блещут ложи. Увидеть наше всё на сцене собрались, кажется, все.
«Евгения Онегина» в Москве ждали – не часто в драматическом театре появляется этот пушкинский роман в стихах – ну, а эта постановка с первых же репетиций обросла легендами. Сначала говорили, что спектакль будет называться «Татьяна», а Онегину будет под 50. В итоге в этот вечер на сцене Вахтанговского идет все же «Евгений Онегин» – название сохранено, но появились новые персонажи. Подход режиссера Римаса Туминаса к хрестоматийному произведению оказался нестандартным.
Колонна, похожая на печь, застывшая в танце балерина, весь в черном спящий в кресле – тот самый, который был когда-то денди. Ни слова ни о лондонской моде, ни о честных правил дяде — в Вахтанговском не весь роман в стихах – на сцене только сцены из него.
Уставший и повидавший жизнь, это Онегин Сергея Маковецкого 30 лет спустя. Трость берет у тоже Онегина – Виктора Добронравова. Два главных героя — тот, что молод, живет здесь и сейчас.
«Когда читаешь это произведение, на что-то обращаешь внимание, на что не обратил. Вот я действительно раньше не обращал внимание, что сам роман написан уже как будто прошло время. Это не сейчас происходит. Это не сейчас он пишет письмо. Поэтому это дает возможность предположить, что все уже давно прошло, что сейчас он где-то», — объясняет Сергей Маковецкий.
Про эту сцену убийства Ленского Маковецкий вслед за режиссером говорит – выстрел в пошлость — Ленского убивают почти в самом начале спектакля, а он снова появится, и не один. Как и Онегиных, их тоже двое, молодой — почти по Пушкину – кудри тоже до плеч, только светлые. Ольга здесь играет на аккордеоне, Татьяна, что русская душою, – письмо читает с акцентом и нараспев.
Русский Вильма Кутавичюте выучила недавно, поступив в ГИТИС, но когда на сцене услышит это холодное «учитесь властвовать собою» — станет той самой, уже почти по Некрасову – из русских селений, если не в горящую избу, но которой скамья точно нипочем. Людмила Максакова играет няню и новый персонаж – танцмейстера. Владимир Вдовиченков – некий гусар в отставке, он же рассказчик, всегда с бокалом в руке, то с иронией, то со злостью комментирует каждую сцену. Режиссер Римас Туминас не изменил, не переписал ни строчки – но все равно придумал спектакль.
«Мы сами вот такие онегины: недолюбливаем, подозреваем, что-то нам не дают, отвернемся, может, проигнорируем, иронически относимся ко всему, мы не можем слышать, увидеть», — отмечает Римас Туминас.
Когда Маковецкий в огромный зал бросает то самое – вечное – кого ж любить, кому же верить – зал и правда, не дышит, словно все здесь и сейчас ищут эти ответы.
«Я вообще не понимаю, как это можно сделать, не понимаю просто и преклоняюсь перед смелостью человека, который может себе позволить перенести на сцену «Евгения Онегина», — восхищается режиссер Сергей Урсуляк.
«Это удивительно интересно, это потрясающе сделано, просто придумано, и ни в коем случае это не оскорбительно по отношению к этому великому произведению, которое, наверное, для всех нас ну, прямо, как Библия», — говорит директор музея имени Пушкина Ирина Антонова.
«Я в восхищении, я уже сказала, что это такая рискованная изысканность: что если найдутся люди, которые этого не понимают, то надо за это выпить, потому что это не каждый может понять, но таких меньшинство», — уверена народная артистка СССР Алла Пугачева.
«Были уже такие моменты, когда у меня внутри трепетала душа. И мне так было тепло, а акт первый закончился болью и трепетом за Татьяну», — сказал народный артист России Евгений Князев.
Туминас ломает стереотипы и ожидания. Энциклопедию русской жизни разыгрывает в зазеркалье. На сцене во всю стену гигантское черное зеркало, в котором отражаютсяне просто герои спектакля – и зрители в зале, и, кажется, само время.
Источник: