Пастеровская станция в Самаре

 Эта невероятная история произошла в нашем городе 125 лет назад, весной 1886 года. В спасение трехлетнего мальчика тогда никто не верил, кроме уже упомянутых выше врачей Хардина и Паршенского. Они совершенно точно знали, что парижским микробиологом Луи Пастером незадолго до того был разработан научно обоснованный метод лечения бешенства, который он к тому моменту уже успешно применял на практике.

 Самое главное условие при таком методе — как можно быстрее начать вакцинацию пациента, укушенного больным животным. Дело в том, что вирус бешенства, попавший в организм человека, проявляет свои болезнетворные качества не сразу, а только через довольно продолжительное время — от 10 до 90 дней (в среднем 30-40 дней) после укуса. В медицине такая задержка в развитии инфекции называется инкубационным периодом заболевания.

 Если в течение этого времени ввести в организм пациента спасительную вакцину, у человека появляются почти стопроцентные шансы на выздоровление. Но вот если с началом прививок происходит задержка, то тогда болезнь переходит в свой основной этап, на котором пациент уже оказывается обреченным. Даже сейчас, в XXI веке, не существует эффективных способов лечения бешенства на запущенной стадии.

 Бороться с этим страшным заболеванием пытались лучшие врачи всех времен и народов, начиная с Плутарха и Гиппократа. Еще в античную эпоху они разработали методику прижигания раскаленным железом раны от укуса животного. Иногда после этой мучительной процедуры человек действительно не заболевал бешенством, однако такое в среднем бывало лишь в 2-3 случаях из сотни. Более действенного способа спасти больного не существовало вплоть до 80-х годов XIX века, когда Луи Пастер разработал уже упоминавшуюся выше профилактическую вакцину.

 Первые ее испытания на животных ученым были проведены в 1883-1885 годах и дали хорошие результаты. Пастер все никак не решался проверить вакцину на людях, и уже хотел было поставить опыт на себе, но тут к нему обратились обезумевшие от горя матери двух детей, искусанных бешеными собаками и потому обреченных на гибель. Это были 9–летний Иосиф Мейстер и 14–летний Жан Батист Жюпиль (последнему на территории Института Пастера в Париже ныне поставлен памятник, изображающий мальчика, храбро сражавшегося с бешеной собакой). Оба ребенка в итоге были спасены благодаря вакцинации Пастера, и это стало поистине выдающимся событием в истории медицины.

 Вслед за первыми пациентами, известие об излечении которых распространилось очень быстро, в Париж стали прибывать другие люди, пострадавшие от укусов животных, и не только из Франции, но также из Англии, Австрии и даже из Америки. А в марте 1886 года ученый начал лечение 20 крестьян из России, из Смоленской губернии, укушенных бешеным волком. В итоге 17 человек из числа пострадавших остались в живых.

 Именно в эти триумфальные для Пастера дни к нему приехали из Самары уже упомянутые выше врачи Хардин и Паршенский с трехлетним Димой Калябиным. Как уже было сказано, мальчику немедленно назначили курс вакцинации, который продолжался почти месяц. Весь ход его лечения подробно освещался как в парижских, так и в самарских газетах. Когда прошли все возможные сроки инкубационного периода, и никаких признаков бешенства у ребенка не обнаружилось, всем стало ясно, что мальчик спасен.

 А тем временем в клинику Пастера в сопровождении уже других врачей Самарской губернской земской больницы, Владимира Родзевига и Николая Шаровского, приехали еще пятеро крестьян, на этот раз из Ставропольского уезда, которых искусал бешеный волк. К сожалению, одного из них лечить уже было поздно: к моменту приезда у больного уже появились классические признаки бешенства, и он вскоре умер. Но остальные четверо крестьян, как вскоре оказалось, прибыли в Париж вовремя. Под руководством Пастера русские врачи сами начали борьбу за жизнь пациентов, которые затем вернулись домой полностью выздоровевшими.

 Эти драматические события в парижской клинике происходили в присутствии и при непосредственном участии самарских медиков. К маю 1986 года они уже в достаточной степени овладели методом доктора Пастера, и потому задали ему вполне резонный вопрос: «Если успех при лечении бешенства в первую очередь определяется сроками доставки больного к врачу, то почему бы в таком случае не создать сеть ваших станций в тех регионах, где болезнь имеет наибольшее распространение? Ведь тогда можно было бы начинать вакцинацию пациента уже через считанные дни, а то и часы».

 Пастер к тому моменту уже сам пришел к такому же выводу, но его останавливала мысль об организационных трудностях и об отсутствии на местах квалифицированных врачебных кадров. Однако теперь под воздействием коллег он дал согласие на строительство станций по борьбе с опасными инфекциями в тех городах, где местные власти создадут для этого необходимые условия.

 В итоге уже в том же году благодаря усилиям медицинской общественности по всей России стали появляться региональные пастеровские станции. Наиболее расторопными оказались власти Одессы, где такое учреждение открылось 11 июня 1886 года. Самара отстала от черноморского города почти на месяц: у нас пастеровская станция начала свою работу 2 (по новому стилю 14) июля 1886 года. Это было второе в России и третье в мире подобное медицинское заведение. Лишь через полгода после Самары пастеровские станции открылись также в Москве, Варшаве и Санкт-Петербурге.

 Самарская губерния в конце XIX столетия по уровню заболеваемости бешенством устойчиво входила в десятку самых неблагополучных регионов страны. Поэтому можно себе представить, каким значительным событием для глубокой российской провинции, которой в то время считался наш город, стало открытие пастеровской станции при губернской земской больнице. В глазах обывателей врачи этого учреждения стали настоящими волшебниками, ежедневно творившие чудеса и спасавшие тех людей, которые еще совсем недавно были обречены на мучительную смерть.

 Ученики французского доктора, врачи Хардин и Паршенский, возглавившие Самарскую пастеровскую станцию, не только взяли на вооружение методы его лечения, но и привезли из Парижа оригинальные препараты, а также необходимые инструменты и приборы. Это дало им возможность успешно бороться со страшным заболеванием в течение многих лет.

 Кроме прививок от бешенства здесь также проводились интересные исследования по другим заболеваниям, о которых наши врачи сообщали своему учителю. Пастер использовал эти данные в своих научных исследованиях и всегда подчеркивал, что они получены от самарских коллег. Так, в своем письме от 5 января 1887 года он писал своим ученикам: «Только сегодня получил ваши данные о 47 людях, которых мы лечили со 2 июля по 1 ноября 1886 года. Данные эти чрезвычайно интересны и демонстративны. Прошу принять мои уверения в истинном почтении».

 Эта благодарность выразилась не только в теплых строчках писем. В адрес Самарской пастеровской станции ученый тогда же отправил подарки — свой фотопортрет с автографом и с надписью: «Самара. Земство. Май 1886 года. Л. Пастер», а также свой скульптурный бюст, выполненный известным в то время мастером Полем Дюбуа. Ныне эти реликвии хранятся в Самарском областном историко-краеведческом музее имени Петра Алабина.

 Помимо пастеровской станции в 1890-х годах в Самаре была организована бактериологическая лаборатория по борьбе с дифтерией, которая финансировалась из средств губернского земства. В начале ХХ века она была преобразована в бактериологический институт имени Ру, названного так в честь выдающегося французского ученого Эмиля Ру, представителя пастеровской школы.

 Вплоть до начала ХХ века Самарская пастеровская станция обслуживала огромную территорию на востоке России. Кроме жителей Поволжья она также принимала пациентов с Урала, из Средней Азии и даже из Сибири. За 25 лет своей деятельности она сохранила жизни, по крайней мере, 1135 заболевшим людям. Заслуги Самарской пастеровской станции были отмечены золотыми медалями на Всероссийской гигиенической выставке в 1912 году. К тому времени количество таких учреждений в России достигло 28.

 В течение первых лет советской власти Самарская пастеровская станция работала при губернской земской (впоследствии городской) больнице имени Пирогова на правах ее отдела, а здешний персонал, как и прежде, занимался борьбой с инфекционными заболеваниями. В октябре 1929 года она была преобразована в Средневолжский краевой санитарно-бактериологический институт, подчинявшийся непосредственно крайздраву (затем облздраву). Впоследствии он был Средневолжским, а затем Куйбышевским краевым научно-исследовательским санитарно-эпидемиологическим институтом, потом еще не раз менял вывески, пока в марте 1994 года он не стал Самарским НИИ гигиены. Институт в то время вел важные исследования в области водоснабжения городов, охраны окружающей среды и атмосферного воздуха.

 В марте 1999 года названный институт как самостоятельная организация был упразднен и вошел в состав Самарского государственного медицинского университета на правах его структурного подразделения. Сейчас в здании бывшего НИИ гигиены находятся учебные аудитории.

 Бешенство (оно же водобоязнь, или гидрофобия, по латыни — rabies) – высокопатогенное инфекционное заболевание, вызываемое специфическим вирусом. Возбудитель передается человеку при укусе его больным животным вместе со слюной. После этого, распространяясь по нервным путям, вирус достигает коры головного мозга, поражение которой вызывает в организме человека тяжелые необратимые нарушения, почти всегда приводящие к его смерти. Случаи выздоровления людей после появления основных симптомов бешенства единичны — за более чем вековую практику вакцинации от бешенства медицинской науке известно лишь восемь достоверных фактов выздоровления. При этом в мире от бешенства ежегодно умирают до 55 тысяч человек.