— Да, я училась в ГИТИСе у Хейфеца, до этого окончила школу театра Chaillot (Шайо), играла в разных театрах. В Россию поехала учиться при поддержке министерства иностранных дел. Уже во время учебы стала заниматься культурным сотрудничеством: например, я привозила студентов школы Шайо на фестиваль «Подиум» в Москву, потом они даже ездили в Саратов, уже при поддержке посольства Франции, так что с посольством я дружу давно. Позже у меня была своя ассоциация, которая занималась русско-французскими проектами. Например, французские артисты приезжали в ГИТИС, учились у Зверева, Хейфеца, приезжали на мастер-классы знаменитого оператора Вадима Юсова во ВГИК. Потом я вернулась во Францию и ставила спектакли.
— Почему вы решили совсем бросить режиссуру и поехать в Россию, работать директором одного из отделений «Альянс Франсез»?
— Потому что я к тому времени уже много занималась продюсированием, и мне хотелось развивать культурное сотрудничество двух стран. И еще меня тянуло в Россию. Поэтому, когда появилась возможность стать директором «Альянс Франсез», я согласилась.
— У меня было желание привозить сюда интересные проекты. Я очень билась, чтобы привезти уличный театр, и в 2007-м мы показали «Кидам» со световым представлением.
— Я хотела сделать еще больше, например, привезти театр на воде, но это очень затратный проект. И я очень рада, что получилось с «Кидамом» и с театром «Де люните» — помните, они играли на Ленинградской. Хотелось привозить новое, необычное.
— Конечно, всегда приятно, когда что-то инициируешь сам. Гастроли «Кидама» были как раз моим проектом. Потом мне очень понравилась работа Эрика де Саррия в «СамАрте» — спектакль «След отца». Это тоже моя инициатива, я хорошо знаю эту команду постановщиков, и это особенно ценный проект, потому что совместная русско-французская работа. Я очень была рада сотрудничеству с галереей «Виктория», мы с ними всегда делали интересные выставки. Театр «СамАрт» — тоже наш близкий партнер. Я очень была довольна двумя визитами актера Дени Лавана, я была в восторге от их с Владимиром Гальченко спектакля-импровизации. Для меня он был очень неожиданным.
— Три месяца? Лучше год, чтобы что-то сделать. Я, конечно, мечтаю привезти большой уличный спектакль или театр на воде, или есть еще театр фейерверков. Я все время предлагаю их, но мы не можем найти спонсоров.
— Я думаю, всей нашей семье больше всего будет не хватать русской души, русских людей. В Самаре особенно много в людях открытости и готовности что-то делать. В Европе люди уже немного уставшие, смотрят на все с сомнением: «А может быть, это и не нужно?» А в России у культурных деятелей много энергии.
— Да, конечно. Москва – большой мегаполис, как и в Париже, ты не встречаешь на улице знакомых людей, все вокруг большое. А если говорить о сегодняшней Москве, она стала очень прозападной, и какая-то русская сущность потерялась.
— Да, я была бы очень рада, если бы моя дочка в будущем вернулась сюда. Я думаю, она наверняка вернется, потому что здесь прошли очень важные годы ее жизни.
— Да везде свои плюсы и свои минусы. Здесь чего-то не хватает, а там тоже свои недостатки. Но многие мои друзья-французы остаются жить здесь.
— Все-таки француженкой, потому что я представляю французскую сторону. Но русской – в общении с людьми. А теперь я буду чувствовать себя русской во Франции. Мы уже обрусели и забыли, как жить в Европе. Вот Маруся может подтвердить, да? (Обращается к дочери по-французски).
— Я буду работать в русско-французском культурном центре в Марселе и надеюсь на сотрудничество с самарскими артистами.