Окно в Россию «) Из сюжета: Окно в Россию (254 материала)
Теги: Венгрия , русское зарубежье , художник , Окно в Россию , Окно в Россию , русская культура , театр , русская литература , Общество , соотечественники
Актриса, руководитель Русского Театра-Студии в столице Венгрии Зинаида Соколова-Зихермано театре, театре, театре и немного о себе — в проекте «Окно в Россию» .
— Впервые я попала в Венгрию в 1989-ом году. И что меня поразило с первых минут пребывания на этой земле, так это венгерское гостеприимство. В аэропорту меня встречала коллега из Венгерского национального радио…с миской клубники в руках. Вот так стояла с миской и ждала. И где бы я ни была потом в Венгрии, мне везде было очень тепло и уютно. А с чем, интересно, у Вас, Зинаида, связаны первые впечатления от этой страны?
— Сама неожиданность приезда в Венгрию была обусловлена тем, что моего супруга — художника, венгра по национальности, прожившего большую часть жизни в России, пригласили на выставку. Мы въехали (можете себе представить, насколько это знаменательно) 23-го октября 1989-го, когда в годовщину событий 56-го года, была провозглашена Венгерская Республика.
А я же не знала об этом вообще ничего! Что я могла знать о 56-м годе? Мне было тогда 6 лет, я даже в школу не ходила. А супруг мне об этом не рассказывал, — все-таки это очень болезненная для венгров тема. Так вот, когда мы въехали в Будапешт (а приезд наш был полной авантюрой — у нас в кармане не было и двух форинтов, чтобы позвонить пригласившей нас подруге, нам их дала прохожая, а с таксистом мы расплачивались нашими красными десятками), я увидела, что на улицах как-то странно мало людей, какое-то полное затишье.
Оказывается тогда к парламенту вышло 200 тысяч человек со свечами почтить память погибших. А потом моя подруга сказала мне фразу, которую я не очень поняла сначала: «Постарайтесь на улицах не говорить по-русски». И сейчас, прожив 22 года в Венгрии, узнав больше о той трагедии, посмотрев документальные фильмы, я как-то очень близко приняла к себе эту страну. И, честно могу сказать, что, прожив это время здесь, у меня никогда не было потребительского отношения к Венгрии. Тут удобно жить, тут тепло, тут вкусно. За все 22 года, может быть, одна какая-то сумасшедшая продавщица сказала: что же вы, русская, тут копаетесь, уходите вон! Больше ничего подобного никогда не было. На редкость, на самом деле, гостеприимный народ. У меня всегда было уважение к этой стране, к ее богатейшей, но совершенно иной культуре. Ничего не поделаешь – надо было привыкать жить в этой новой стране и новой культуре.
— Как Вы привыкали, кстати, к этой культуре, к новой жизни, к новой стране, к языку?
— Это было очень трудно, тем более что мы с мужем люди подвижные, и часто ездили на выставки то во Францию, то в Германию. И я все это время была женой при муже-художнике. Очень скучала без русских. Чтобы поговорить, ходила в Русский госпиталь, где все тогда сидели на чемоданах и не знали, куда теперь их отправят – шел вывод наших войск из Европы. Там же вставала возле ГАЗиков и нюхала русский бензин — европейский уже тогда бензином не пах. А однажды я подумала, что у меня за плечами были и ГИТИС, и аспирантура, и перемена профессии с актрисы на театрального педагога и режиссера. Пришло время решать, что же мне делать здесь, в Венгрии.
К тому времени я жила здесь уже 6 лет. Сын был маленький, я как-то очень с ним была связана, он учился в изумительной творческой школе. А я ходила и искала свои пути. То думала быть фотожурналистом, то решила помогать венгерским педагогам с изучением русского языка. Меня все время теребила внутри мысль, что надо проявиться, надо отдать то, чему меня научили. Я пошла в театральный вуз, но там меня не все устраивало. Полгода во мне шли эти безумные раздумья, и вдруг, совершенно случайно, наши знакомые говорят: а что ты не создашь здесь театр? Тут так много русских, вы как-то объединитесь все. Я говорю: ничего себе, театр! В это время неожиданно приехал какой-то самодеятельный театр из Италии, где профессор просто объединил своих студентов, которые даже не говорили по-русски. Они сыграли «Ревизора». Это была клюква, конечно: цыганские шали, песни какие-то, актеры трясли плечами… Но, просмотрев 19 минут, я поняла,что театр создавать надо! И на следующий день пришла в Российский культурный центр и сказала такую сакраментальную фразу: «Давайте я создам театр. Идея моя — бензин ваш». Мне дали добро.
— Да, я стала искать людей. Мы дали прекрасное объявление в стиле «Окна РОСТА» Маяковского. Пришло, наверное, человек 30. Многие не понимали, и думали, что просто будут русский язык учить. Из того состава у меня осталось три человека. И это ведущие актеры. Первая постановка была по рассказам Чехова. Наверное, из-за того, что я была на каком-то необычайно творческом подъеме, я никого не боялась и делала, что хотела. Иногда вспоминались советские времена, дамы из худсовета, которые говорили: тут не такая позиция, тут не такая музыка. А тут, что хочу, то и делаю. И поставила спектакль о той жизни, (я понимаю, что это было провидение), которая ушла от нас. Тогда я прощалась с той жизнью, которая у меня осталась там, в России.
— Зинаида, Вашему театру в этом году исполнилось 15 лет! Я знаю, что Вы гастролируете по многим странам Европы, устраиваете фестивали. А что для Вас значит Россия сегодня?
— Очень много значит, конечно. Так получилось, что первые годы, когда жива была моя мама, я часто приезжала. Я родом из Самары. Бывала и в Москве, смотрела некоторые спектакли, но это были 90-е годы. Помните? Это был ужас такой, началась чернуха, в театры вообще никто не ходил. Мне все это было очень больно. Но, наверное, мне хватало тогда своего театра. За эти 15 лет я поставила 20 спектаклей. И как-то очень активно мы жили творчески. А потом, лет через семь, вдруг наступил момент, когда всего этого перестало хватать, и возникла мысль активно ездить. По Венгрии мы к тому времени уже поездили и стали гастролировать по другим странам Европы. Точкой отсчета для нас стал фестиваль в Бресте «Белая Вежа», замечательный фестиваль. Мы и болгары были там единственными непрофессиональными театрами. Но нас потрясло отношение к нам как к настоящим артистам. Нам дали гримера, парикмахера… Зал на 450 человек — мы в таком никогда не играли! И был необыкновенный успех. Свою Джомолунгму мы тогда взяли!
Знаете, я честно скажу, сейчас меня немножко заедает организационная работа. У нас ведь нет ни администраторов, ни менеджеров. У меня половина артистов работает, а вторая половина при мужьях живет. И мне приходится как-то все сочетать, чтобы они могли выехать, чтобы могли сыграть, чтобы могли посмотреть, чтобы им было интересно. Ну и самое главное, как говорят, себя показать и на других посмотреть, это тоже очень важно.
— Ваш Театр-Студия часто бывает участником фестивалей русскоязычных театров в странах Европы, знаю, что и свои фестивали проводите. Скажите, а как вообще обстоят дела у наших соотечественников в театральной области?
— Мы столкнулись в Европе с такими обществами. Нолюбительских, на уровне профессиональных, театров, к сожалению, мало. И меня, честно говоря, удивляет большое число театральных людей, которые выехали и не нашли себя здесь. Мне очень часто звонят и просят консультаций по поводу создания театральных студий. Запомнила один звонок. Года три назад позвонила одна девушка из Вены и говорит: «Скажите, как создать театр?» Это была такая фраза замечательная, что я даже улыбнулась. Я говорю: это очень просто. Надо набрать хороших людей.
— Только просто надо знать, что делать. Но она – молодец: приехала сюда, все посмотрела, поучилась. Приехала к нам на наш форум в этом году, пригласила к себе с моей помощью педагога из Питера. Значит, пойдет какая-то работа. Главное, чтобы люди не думали, что это просто чаепитие, когда собрались, поговорили. Я вообще, мягко говоря, ворона стреляная и знаю, что люди собираются только для какого-то дела. Так просто не будут. Чтобы все эти объединения, клубы не рассыпались, нужно начать дело, знать, к чему идешь и плодотворно трудиться.
— Я уже поняла, что о своем театре Вы можете говорить бесконечно. А давайте немного поговорим лично о Вас. Скажите, как Вы прижились в этой стране? Как учили язык?
— Могу так сказать: конечно, прижилась. И язык выучила, но не на художественном уровне. Я не читаю венгерскую литературу основательно. Очень люблю Будапешт. Мы живем в Буде, и когда я на трамвае еду в Пешт, смотрю налево, направо, и думаю, какой же красивый город! Конечно, здесь есть, как и везде, грязные районы, и бомжи где-то валяются. Но человека вот такой культурный антураж, который есть в Будапеште, очень сильно приподымает и заставляет все время восхищаться и что-то такое делать. Вообще, живя здесь, мы всегда с мужем чувствовали, что мы – русские. В Венгрии я расценивают себя не только как актрису, но и пропагандистку языка, культуры.
— Он замечательный художник. Учился в Санкт-Петербурге, в знаменитой Мухинке, работал во многих городах. И вообще у него представление о России было даже более широкое, чем у меня, ведь он весь Советский Союз исколесил. Но жажда увидеть свою родину была очень сильной. Первая выставка прошла в Будапеште в 90-м году прямо на набережной, прекрасная была галерея. Потом эти 178 работ переехали в Вену, потом во Францию, и там их… украли. И вернуть было невозможно, ведь мы были советскими гражданами и не могли ни поехать, ни проследить за ними. И муж, видя, как я переживаю, сказал: Ну что ты переживаешь, я картины писал людям, людям они и достались. Я тогда восхитилась его философскому пониманию этого тяжелого случая в жизни. А он начал писать новые картины. За эти годы было много выставок по Европе, сейчас его зовут в Америку. Он совершенный бессребреник. Ему нравится сама работа. Он жить без нее не может. Сейчас была операция на глаз, и он очень переживает, что какое-то время не сможет писать. Он очень помогал нашему театру, и самое главное, он помогал мне.
— И не только морально, но и материально, делал нам декорации для первых спектаклей. А еще у нас есть такие вещи, которых и в профессиональных театрах не встретишь! Например, мой супруг написал 8 портретов ведущих актеров Студии. Это шикарные портреты в дорогих рамах, которые висят у нас перед спектаклем. Вокруг ядра нашего театра собралось широкое кольцо наших друзей, близких. У нас есть прекрасные переводчики, которые переводят наши пьесы на венгерский язык, есть интересный композитор, который сочиняет музыку для постановок, художники, которые оформляют спектакли. Плюс у нас неповторимые плакаты: к каждому спектаклю новый рукописный плакат. Но это потому, что мой муж помогает мне и говорит: все должно быть на высоком уровне.
— Чтобы долго не говорить, что нам не хватает русской души, теплоты, скажу только, что я живут здесь почти в русском климате. Я хожу в русскую церковь, даже пела там в хоре. Я говорю по-русски с сыном — он играет у нас и переводит. Все сложные творческие вопросы я обсуждаю по-русски. Но это не значит, что я стала русофобкой и ничего мне здесь не нравится. Нет, конечно! Вот я, например, занимаюсь тем, что детей от смешанных браков учу настоящему русскому языку через художественные образы, через театр. У меня дочь живет в Лондоне. Она сейчас наняла русскую няню для внучки, а девочка еще и ходит в русскую школу, чтобы понимать, что такое «бразды пушистые взрывая, летит кибитка удалая». И она понимает сложные слова, потому что ей нравится. Дочь считает, что ее жизнь будет урезана, ограничена, если она не будет вот этого знать. Мы не вправе забыть наш язык. Это невозможно.
В рамках проекта » Окно в Россию » на сайте «Голоса России» публикуются истории из жизни за пределами Родины бывших и нынешних граждан СССР и РФ, а также иностранцев, проживавших в России и изучающих русский язык.
Уехавшие за рубеж россияне часто подробно описывают свои будни в блогах и на страничках соцсетей. Здесь можно узнать то, что не прочтешь ни в каких официальных СМИ, ведь то, что очевидно, что называется из окна, с места событий, редко совпадает с картинкой, представленной в больших масс-медиа.
«Голос России» решил узнать у своих многочисленных «френдов» в соцсетях, живущих в самых разных уголках мира, об отношении к русскоязычной диаспоре, феномене русских за границей, о «русской ностальгии» и о многом-многом другом.
Источник: