«Кредиты дороже, айфоны больше»

ВВЦ для празднования Дня космонавтики – место символическое. Из выставки достижений он уже много лет как превратился в рынок. Монументальныепавильоны с потрескавшейся штукатуркой, прочно освоенные новой жизнью, приводят на ум типичный сюжет для фантастического рассказа: высокоразвитую цивилизацию покинули её создатели и на обломках растут сорняки и пасутся дикие племена.

Тем не менее именно тут группа энтузиастов решила провести 12 апреля фестиваль «Пора в Космос». В его рамках прошёл маленький, но круглый стол «о роли научной фантастики в формировании образа будущего», на котором собрались представители трёх художественных групп: организаторы интеракториума « Марс-Терраформинг » и литературного конкурса «Яблони на Марсе» Ольга Черкашина и Виталий Егоров , создатели проекта « СССР-2061 » Александры Овчаренко и Воеводенко и не назвавший фамилии Алексей , а также один из авторов сборника «Будущее есть» Иван Соболев .

Александр Овчаренко: «Хочется, чтобы в жизни было больше здравого смысла»

Будущее – есть или нет?

Главная идея, объединившая участников: будущее должно быть. Казалось бы, наступит, куда ж оно денется. Но, как объясняет Александр Овчаренко, «если внимательно посмотреть на современную культуру, то в будущем всё либо совсем плохо, либо это чуть улучшенная или ухудшенная версия настоящего. Ничего принципиально нового, никаких переворотов, никакого движения вперёд. Кредиты дороже, айфоны больше. В общем, будущего нет. Это такой тюнинг настоящего». «Поймайте любого на улице, – продолжает Александр, – не в районе “Кащенко”, желательно, и вам все скажут, что никуда мы не движемся. Горизонт планирования у человека ограничен 25 годами, потому что это максимальный срок ипотеки».

«Хочется, чтобы в жизни было больше здравого смысла, – выдвигает он свои требования к грядущему. – Есть огромное количество технологий, которые сейчас никак не реализуются, потому что они никому не выгодны. Хотя они могут просто перевернуть жизнь и сделать её легче для всех». Будущее, о котором он мечтает, – «интересное, здравое, рациональное. Оно идёт, и знает куда. У него есть вектор. Хочется, чтобы горизонт планирования был побольше и задавался не ипотекой, а чем-то более значимым». Будущее должно двигаться – согласен с предыдущим оратором Иван Соболев. Для него это «движение вперёд, к расширению возможностей человека и цивилизации, к расселению её по космическому пространству», и к другим человеческим отношениям.

Он уверен, что без освоения космоса у Земли нет будущего. Стремление повысить уровень жизни приводит к увеличению объёмов производства и добычи сырья. «При сохранении существующих темпов во вполне обозримом будущем затраты на восстановление окружающей среды будут сравнимы с затратами на само производство и получаемой прибылью. По сути дела, при существующей общественно-экономической ситуации мотор будет работать вхолостую. А если не заботиться об окружающей среде, то при дальнейшем расширении наших производственных мощностей мы получаем глобальную экологическую катастрофу».

«У цивилизации не так много времени, чтобы принять решение, куда она хочет идти, – считает Иван. – Если человечество пройдёт точку невозврата, то встанет вопрос, будет ли оно дальше существовать. Потому что дальше либо война, либо глобальнаяэкологическая катастрофа, либо сокращение населения и падение уровня жизни – возвращение в Средневековье, в лучшем случае – в XVII–XVIII век. Либо мы переходим к новой экономике, к новым общественным отношениям, к новой технике, выходим за пределы своей планеты. И тогда можно будет сказать, что цивилизация прошла первый исторический этап, эту точку, после которой она могла, но не погибла, доказала свою взрослость и может развиваться дальше».

Александр Воеводенко заостряет эту мысль: «На кону или светлое будущее, или сохранение существующей общественно-экономической ситуации». Освоение космоса, по мнению его тезки Александра Овчаренко, принципиально несовместимо с имеющимися общественными отношениями: «Как безграничное пространство с безграничной энергией, ресурсами и объёмами для расселения человечества, космос переворачивает всю человеческую психологию и весь существующий строй. Сейчас всё построено на том, что у нас ресурсов мало, места мало. Мы все толкаемся локтями и кусаемся».

Главная проблема, как считает Алексей, в том, что «светлое будущее – “большое, классное и для всех” – потихоньку заменилось таким милым, вкусным, сладким, клёвым светлым будущим, но “лично для себя и себе в карман”. Как только это стало доминирующей идеологией, говорить о каком-то масштабном стратегическом развитии уже не приходится».

Ольга Черкашина видит свою роль в формировании альтернативного образа будущего так: «У людей, которые проходят через нашу базу, формируется идея, что в 2050 году мы будем на Марсе. Мы считаем, что образ будущего, который у тебя есть, начинает определять траекторию, по которой ты двигаешься». А дальше подтягиваются единомышленники и движение начинает набирать обороты. Ольга считает, что будущее за «частным космосом» и энтузиастами, государственная машина слишком неповоротлива. В числе таких энтузиастов она называет инженера Роберта Зубрина , основателя Марсианского общества, и Элона Маска , соучредителя компании SpaceX.

Виталий Егоров приводит в пример фантастику XX века: «Весь ХХ век в культуре США большую роль играл Марс. В Советском Союзе до начала 80-х эту роль играла Венера. Эта фантастика и двигала теми людьми, которые отправляли туда аппараты. То же самое – про Фобос. Все экспедиции к Фобосу летели туда почему? Когда посчитали массу Фобоса, она оказалась очень лёгкой для такого куска камня. Предположили, что он внутри пустой. И в 50-х годах появился фантастический рассказ о том, что это космическая инопланетная станция. И это дало вереницу исследовательских аппаратов именно к Фобосу. То есть фантастика формировала будущее».

Что делать?

«Либо мы закатываем рукава и делаем то будущее, которое мы хотим, либо мы попадаем в те тренды, которые строим не мы и не для нас», – решительно резюмирует итоги дискуссии Ольга.

Остальные участники тоже согласны дать человечеству шанс. Виталий приводит такие расчёты: «80 лет – длительность достаточно продолжительной человеческой жизни. С 1900 по 1980 год люди впервые поднялись в воздух на аппарате тяжелее воздуха и уже высадились на Луну. Рывок в будущее вполне реален в такие короткие сроки, просто что-то должно измениться: скачок производственных мощностей, изменения психологии…»

Александр Воеводенко ставит перед обществом жёсткую альтернативу: «У меня естьгипотеза, почему технологическое развитие так ускорилось, что стало возможным полететь на Луну. Дело в том, что до XIX века наука была делом энтузиастов, делом очень немногих людей. В XX веке появилось массовое образование. Говоря попросту, человечество полнее загрузило свои мозги и сразу рвануло в научно-техническом смысле вперёд. К счастью, нам ещё есть что загружать, и мы можем рвануть так же, если не сильнее. А к несчастью – если мы их не загрузим и не сделаем ставку на раскрытие творческого потенциала людей, то нас ждёт довольно мрачное антиутопическое будущее».

Источник: