— Расскажите немного о мастерских в этом доме, на этой крыше и об этой мастерской, в частности. Как получилось, что вы работаете здесь на крыше одного из центральных зданий Баксовета?
— В 1990 году Бакгорисполком выделил эту крышу Союзу художников под мастерские. Но многие художники отказались потому, что раньше здесь было не так, как сейчас. Крыша была развалена. Мы сами своими силами приводили ее в порядок. Тогда не было лифта, приходилось подниматься по лестнице, иногда даже через окна. И вот те художники, которые нашли в себе смелость, несмотря на все проблемы, взойти на эту крышу, преобразовать ее в мастерские, до сих пор здесь и работают.
Наверное, редко где в мире художникам позволено вот так жить, работать, создавать. То есть сам тот факт, что нам, художникам, были выделены мастерские, говорит о том, что наше государство уделяет большое внимание развитию искусства, творчества в Азербайджане.
— Рассказ о жизни надо начать с того, что родился я в 1956 году в городе Уджар. Почему там? Да потому, что отца после реабилитации и возвращения из ссылки в 1953 году отправили на 5 лет в Уджар. Там родились я и моя сестра. В 1958 году — когда срок отца закончился — семья вернулась в Баку. Мой отец тоже был художником. Поэтому мы жили в Доме художников на проспекте Строителей, где весь дом был заселен художниками. Все мое детство прошло именно в этой атмосфере советского искусства. Оттого и путь наш — мой, сестры и брата — был предопределен. По окончании школы я поступил в училище имени Азима Азимзаде на факультет скульптуры. После училища мы, с одногруппником Муслимом Эльдаровым, приняли решение поступать в Ленинграде. Он поступил в Академию художеств, а — я в ЛВХПУ (Ленингpадское высшее художественное промышленное училище). Там, на факультете архитектурно-декоративной пластики проучился 5 лет.
Ленинград — потрясающий город искусства, стал второй точкой отсчета, ступенью в моем росте. Позже стал аспирантом Академии художеств СССР, а в 1987 году был избран секретарем Союза художников Азербайджана, кем пробыл 5 лет.
— Ну, для нас всех жить в Доме художников означало постоянно сталкиваться с такими знаменитыми азербайджанскими художниками, как Саттар Бахлулзаде, Мирали Миркасимов, Омар Эльдаров, Токай Мамедов, Надир Абдуррахманов, и другими, ходить к ним в мастерские. То есть мы постоянно были в жизни искусства. Они учили нас, советовали, как строить свой путь. Я помню, мы часто с ребятами со двора залезали через окно в мастерскую к Алику Миркасимову. Там мы рассматривали его работы, даже пили чай. По-моему, один раз он все же заметил нас, но был настолько искренним и добрым человеком, что не отpугал нас, сделав вид, что ничего не замечает.
— Я был на обеих ваших персональных выставках — в 2003 году в Qiz qalasi и в 2011-м — в Yeni qalereya. Как вы считаете, выставки достигли своих целей, пpавильно ли поняли Ваши работы посетители?
— Художник, работая в своей мастерской, создает свои произведения в сугубо личной атмосфере. Чтобы понять и ощутить, что это такое наверняка, он должен выставляться. Когда на выставке ты смотришь на созданные тобой произведения со стороны, то видишь их иначе. И это очень важно для художника или скульптора — видеть свой мир со стороны.
И, разумеется, он не может знать, что думает зритель, или видеть работу его глазами, потому что каждый, кто смотрит на работу, видит ее по-своему.
— Есть некий импульс, который я воспринимаю, получаю от вас. Этот импульс не дает мне успокоиться, я нахожусь в постоянном творческом процессе. Но творческий процесс — сложная вещь. Это не всегда удача. Это могут быть и поиски, которые через некоторое время кажутся тебе неинтересными, ты их меняешь. Это какая-то постоянная во мне энергия.
— Да, выставка Metamorfoz — это одна из последних серий моих работ. Это один из этапов в моем творчестве, в котором сам стиль подразумевает в себе метаморфозы, т.е. постоянное изменение, движение. Мир всегда меняется — это процесс вечный, и поэтому художник в своем творчестве, на своем пути тоже должен меняться, искать новые формы. Как ты заметил, на выставке были не только абстрактные работы, были и портреты, но они тоже были исполнены не в реалистичном стиле, а, скорее, в более абстрактном. Это тоже метаморфоза — человек ведь тоже меняется.
— Работ было сделано немало: графических, живописных, скульптурных. Но, наверное, этапными работами в Баку я считаю всего несколько. Среди них — статуя Девы Марии на новом католическом соборе, монументальная мозаика «Каспийская легенда» в Сангачальском нефтяном терминале, посвященная проекту «Баку-Тбилиси-Джейхан», мемориальная доска художнику Мир Джаваду Джавадову, фонтан, недавно сделанный мной на Баилово. Между ними есть слой очень многих работ, творческих этапов, которые и являются подготовкой к такого рода фундаментальным работам, которые будто отмечают — вот это остается людям.
Каждый художник в первую очередь создает свой мир, свое понимание мира в своих работах. Но в конечном итоге я думаю, что искусство должно выйти, стать достоянием каждого. Так же, как музыка, кино и литература, живопись и скульптура, все это создавалось для зрителя. Цель в том, чтобы сказать что-то зрителю, может, даже задать вопрос, на который он уже сам знает ответ.
— В первую очередь я считаю учителем своего отца, который привил мне любовь к искусству. Для меня это, может быть, даже цель жизни — продолжать путь отца к развитию, ведь он не всего достиг. Этим я и счастлив. Ну и, конечно, на протяжении учебы в Баку и Ленинграде были люди, которые нас учили. И после учебы, когда я входил в творческую жизнь, опять же были люди, которые меня учили. Учили не как педагоги, а своим творчеством подталкивая к развитию. Когда мы уходим в историю искусства, становится сложно выделять что-либо одно.
Для меня самое большое значение имеет искусство начала XX века: авангардизм, импрессионизм, постимпрессионизм, потому как для меня именно они вобрали в себя все прекрасное, все эти слои разных вековых традиций и неожиданных решений. Если называть имена, то это Огюст Роден, давший начало современной скульптуре, а также Генри Мур, Александр Архипенко, Джакаметти, Кандинский.
— Очень радует то, что в Азербайджане традиция в искусстве не прекращается, а наоборот, развивается. Сейчас появилась плеяда молодых художников и скульпторов. Знаю многих из них. Мне кажется, самое главное то, что они есть, и мы их видим на выставках, они участвуют в международных симпозиумах.
— Я был участником многих международных симпозиумов в Кыргызстане, Латвии, Германии, Индии, и везде работалось хорошо. Симпозиум, на самом деле, очень интересное событие, потому что на него собираются художники с разных стран, с разным опытом, и ты работаешь вместе с ними, советуешься. Поэтому там себя чувствуешь вполне уверенно и уютно. А лучше всего, наверное, работается дома. Ведь те впечатления, ощущения, что движут нами в поисках пути, мы черпаем со своей Родины, от земли и от людей.
— В 1995 году я получил из Индии приглашение на участие в международном симпозиуме по скульптуре на камне, котоpый пpоходил в Хампи. Это город на юге Индии, в местности Карнатака.
Как приехал, увидел эту чудную древнюю землю, всюду храмы, скалы. В нашу группу входили художники из Бельгии, Германии, индусы и я — от Азербайджана. Там я проработал около месяца. Я очень люблю Индию — это великая страна, с великими традициями, которые сохраняются уже несколько тысячелетий. По окончании симпозиума я посетил несколько городов: Вальер, Гульбарга, и, конечно, я был в Агре — посмотрел «Тадж Махал».
— Да, вопрос не очень простой, но я думаю, что цель художника в творчестве и моя личная цель взаимосвязаны, поэтому не могу их отделять друг от друга. То есть, если я добиваюсь успеха как художник, это влияет на меня как на человека.