Главный редактор журнала «Искусство кино», ведущий российский социолог, член Совета по культуре и искусству при Президенте России Даниил Дондурей подводит итоги киногода в России.
— В конце каждого года мы с вами получаем список всех выпущенных за год фильмов для голосования на приз критики «Белый слон». Я не поленился и посчитал, сколько отечественных картин вышло в уходящем году в России — 119. Это сопоставимо с цифрами, которые были при Советском Союзе .
— При Советском Союзе было еще 14 республик. Вместе c Россией они снимали 140 картин в год. В РСФСР в советское время производилось примерно 85 — 90 названий.
— То есть по количеству мы уже перегнали СССР. Но из этих 120 снятых на русском языке картин (среди них фильмы украинки Киры Муратовой, белоруса Сергея Лозницы и т. д.) реально вышли в прокат порядка 30. Это четвертая часть списка.
— Это те фильмы, которые были замечены. На самом деле в прокате побывало примерно 60 российских картин. В тучные нефтяные годы (2005 — 2008) у нас пробивалось на экраны приблизительно 70. В те годы российское кино делало более четверти всех кассовых сборов. Каждый четвертый рубль или доллар приносили зрители, которые смотрели российские фильмы. В этом году доля российского кино упала с 26 до 16 процентов. Это очень опасная тенденция.
— Особенно на фоне парадоксальной ситуации, сложившейся в последнее время, когда государство поощряет и финансирует фильмы, не вызывающие интереса ни дома, ни за рубежом. И активно не поддерживает те, что его на самом деле вызывают.
— Реформа киноиндустрии, предпринятая в этом году, имела целью создание потока российского патриотического кино — фильмов, которые обучали бы молодежь любить Родину, гордиться своей историей, крепить капиталистическую семью. Но все фильмы такого плана — «Поп» и другие — не только не возместили затрат, но оказались совсем неинтересны массовому зрителю.
— Если бы не бесконечные скандалы в прессе, боюсь, и выход «Утомленных солнцем-2» остался бы незамеченным…
— Картина, официально стоившая 42 миллиона евро (или 55 млн. долларов), никогда не может окупиться в нашем прокате. «Утомленные солнцем-2. Предстояние» собрали меньше 8 миллионов, из которых 4 забрали себе кинотеатры, а полтора взял прокатчик. К тем, кто потратил 55 млн. долларов, вернулось из кинотеатров 2,5. Правда, есть еще телеверсия.
— Справедливости ради скажем, что «Утомленные солнцем-3», выход которых неизбежен в следующем году, снимались в рамках этого же бюджета. К тому же, как не раз заявлял создатель фильма, сборы тут не важны: это «имиджевый» продукт, по которому новые поколения еще долгие годы будут узнавать правду о великой войне. Кстати, «Предстояние» — не единственный патриотический блокбастер, выпущенный в этом году. Была еще «Брестская крепость». И хотя по факту этот фильм собрал почти в два раза меньше михалковского (4,3 миллиона долларов), это неплохой результат, учитывая, что бюджет эпопеи составил «всего» 7,5 миллиона. Зрители приняли «Брестскую крепость» неожиданно тепло, что можно было бы списать на ностальгию по советскому военному кино, по лекалам которого сшита эта картина. Но одна моя коллега с удивлением рассказала, какую прочувствованную речь о героизме предшествовавших поколений толкнул ее 19-летний сын после просмотра картины. Установка на патриотическое кино дает всходы?
— Массовых всходов она не дает. Приведенные цифры говорят о том, что люди не бросают все, чтобы вместо продолжения «Сумерек» бежать самим и тащить своих родственников на «Брестскую крепость». Но желание смотреть национальное кино у части аудитории действительно есть. В том числе кино, посвященное важным историческим событиям. Уже сам факт того, что фильм снят на родном языке, вызывает горячее одобрение публики. Причем не только российской. Как известно, американцы смотрят более 90% фильмов, созданных на английском.
— В этом году было несколько попыток сделать массовый продукт голливудского образца. Но как блокбастеры они не сработали.
— Российские режиссеры до сих пор не догадываются о том, о чем уже знают во всем мире: денежки в кино в основном приносят девушки от 12 до 24 лет.
— В России в кино ходят обычно максимум 5 — 7 миллионов человек. На «Аватар» пришли 20 миллионов. Это значит, что посмотреть суператтракцион явились люди, которые в кинотеатры обычно не ходят.
— Безусловно. Теперь им есть с чем сравнивать! Советская власть невероятно оберегала российских кинематографистов. Сейчас у нас ежегодно выходит 170 американских фильмов. До 1986 года — всего шесть. Седьмой выпускался только по решению идеологической комиссии ЦК КПСС. Конечно, это очень серьезная проблема: границы открыты, любой фильм можно посмотреть или скачать когда угодно. А если ты умный человек и поспишь днем, то глубокой ночью на российских телеканалах увидишь и вовсе прекрасные вещи…
— В 2010 году несколько отечественных картин познали настоящий фестивальный триумф. Но на родине этих фильмов в упор не видят, на их производство государство не выделило ни копейки. Как, например, «Овсянкам» Алексея Федорченко, выигравшим несколько важных призов в Венеции, главный приз в Абу-Даби и приглашенным еще на 48 фестивалей. Чиновники сочли сценарий картины «порнографическим». Фильму «Счастье мое» Сергея Лозницы, представленному в конкурсе в Каннах и выигравшему еще множество фестивалей — от Минска до Таллина, — тоже было отказано в господдержке.
— Можно констатировать и клиническую смерть проката «умного кино» в нашей стране — в связи с крахом, постигшим единственного прокатчика, худо-бедно, с опозданием на год или два выпускавшего премированное кино. В результате чего на экраны не попали многие ожидаемые картины, в том числе то же «Счастье мое». А собравший призы во всем мире — от Цюриха до Рейкьявика, от Монреаля до Токио — «Тюльпан» Сергея Дворцевого не выходил у нас в прокат целых два с половиной года.
Вот фильм «Как я провел этим летом» Алексея Попогребского получил в этом году высшие награды в Берлине и Лондоне. А сколько народу посмотрело его здесь?
— Очень мало. Происходит одна из самых серьезных драм последних 70 лет. У нас невероятно упало качество аудитории. Уменьшается количество людей, способных воспринимать, оценивать и потом пропагандировать в своем кругу фильмы, получающие призы на главных фестивалях мира. Это касается не только кино, но и театра, и литературы, и всего остального. Вот мы, допустим, бываем на открытии какой-нибудь выставки, куда собираются 500 человек, или на кинопремьере в зале на тысячу зрителей. Но для 15-миллионного города это ничтожные величины! У нас проваливаются все лауреаты Каннских фестивалей последних лет. Для фильмов, по которым будет писаться новейшая история мирового кино, в России сегодня нет зрителей.
Цензуры — никакой, фильмы хотя бы на одной копии выходят, посмотреть их можно. Но у прокатчиков нет экономических мотиваций, потому что телевидение, состояние художественного воспитания в обществе, климат в семье, образование родителей — все это вместе взятое изгоняет сложные произведения из сознания и обыденного контекста современного гражданина России. Сегодня он уже научился разбираться в качестве ресторанной еды. Рестораны забиты, а кинотеатры пустуют. Не пустуют они только в том случае, когда в них идут американские фильмы.
— Интересный факт: те же «Овсянки» идут в России всего на 20 копиях. На таком же количестве копий картина демонстрируется в одном Париже. Сравните: один столичный город — и огромная страна.
— Культура европейских стран исходит из убеждения, что инновационное общество могут строить только умные и сложные люди. Только те, кто понимает, подготовлен к восприятию качественных фильмов, о которых мы говорим. Существуют технологии, благодаря которым европейские общества сохраняют свои интеллектуальные элиты. Там не думают, что нужно создать французское или немецкое «Сколково», просто переселив туда из Манчестера русских лауреатов Нобелевской премии. Они не завозят карасей, они их выращивают. Главная проблема нашего кино состоит вот в чем. У нас появилось новое поколение режиссеров, которые интересуют мировое киносообщество. Их человек пятнадцать — Лозница, Попогребский, Хлебников, Герман-младший, Федорченко, Кирилл Серебренников… Некоторых из них поддерживает Минкульт, давая им раз в два года снимать кино. Но у этих авторов на родине нет аудитории! Они все больше начинают снимать, условно говоря, для Парижа. Потому что только там понимают качество их картин.
— Но качество фильмов перечисленных вами режиссеров все-таки разное. А человек с улицы по поводу этих малоизвестных ему режиссеров скажет вам следующее: потому русский народ и не желает смотреть их кино, что оно изначально делается не для своих, а для немцев, итальянцев и французов.
— Когда речь идет об искусстве, никакого патриотизма или непатриотизма не существует. Эти критерии не работают. Искусство не имеет границ. Оно все пространственно, всепогодно. Когда «Иваново детство» Тарковского, почти дебют, получило главный приз в Венеции, весь мир понял масштаб этого явления.
Новые российские фильмы, которые сейчас нередко обвиняют в «чернухе», рассказывают о нашей реальности, нашей ментальности, наших людях. Они демонстрируют российский пейзаж, великую отечественную тоску, гигантские внутренние силы, которые еще пока дремлют. Я думаю, что такие фильмы, как «Кочегар» Балабанова или «Счастье мое» Лозницы, гораздо более патриотичны, чем многие из тех проектов, которые будут запущены за бешеные деньги в ближайшее время. Поскольку они по-настоящему болеют за жизнь на нашей земле…
— Новые режиссеры перестанут надеяться на государство и существующий с этого года Федеральный фонд финансовой и социальной поддержки кинематографии, выделяющий деньги восьми кинокомпаниям, объявленным «лидерами». Они будут искать другие источники финансирования, в том числе за рубежом.
В ближайшем будущем заявят о себе русско-английские, русско-немецкие, русско-итальянские проекты, реализовывать которые будут отечественные режиссеры. А поляки или румыны начнут снимать фильмы на русском языке. Возникнут разнообразные финансовые и творческие конструкции, потому что главного отменить нельзя — творческого произрастания российских гениев.