В прямом эфире TUT.BY Андрис Лиепа — народный артист России, режиссер-постановщик, продюсер и выдающийся танцовщик — лично представил проект «Русские сезоны XXI века».
Спустя 100 лет, в 2007 году, уникальное культурное событие получило свое второе рождение на сцене театра Champs-Elysees в Париже, где во второй раз были открыты гастроли проекта «Русские сезоны XXI века». Впервые в истории в рамках международного гастрольного тура «Русских сезонов XXI века», который охватывает Францию, Украину, Россию, Латвию, фестиваль пройдет осенью в белорусской столице, где будут показаны лучшие балетные постановки «Шахерезада» и «Жар-птица» с участием блистательных артистов — звезд Большого и Мариинского театров, «Кремлевского балета», составляющих цвет отечественной и мировой сцены.
Внимание! У вас отключен JavaScript, или установлена старая версия проигрывателя Adobe Flash Player. Загрузите последнюю версию флэш-проигрывателя.
Внимание! У вас отключен JavaScript, или установлена старая версия проигрывателя Adobe Flash Player. Загрузите последнюю версию флэш-проигрывателя.
Осенью мы вам привозим совершенно фантастический проект «Русские сезоны XXI века», который уже два года подряд идет в Париже, в театре Champ-Elysees. Этим проектом я занимаюсь больше 18 лет: это уже выстраданный, серьезный, настоящий качественный проект.
Мы привозим два уникальных спектакля — «Шахерезада» и «Жар-птица», которыми в 1910 году Сергей Дягилев покорил Париж. В марте-апреле этого года эти спектакли с большим успехом прошли в театре Champ-Elysees.
Люди, которые занимаются культурологией и историей искусства, знают, что в начале прошлого века, в 1906 году, Дягилев вывез в Париж «Русские сезоны», причем начинались они с выставки русских художников. В 1907 году он представил в Париже русских композиторов, 1908 год был годом презентации французам Шаляпина с Борисом Годуновым, ну а в 1909 году пришел черед уже балетного сезона… Проекту «Русские сезоны XXI века» очень важно восстанавливать те спектакли, которые никогда после Дягилева не шли. Например, спектакль «Павильон Армиды» с декорациями Бенуа в этом году покорил Париж: такой красоты после тех триумфальных «Русских сезонов» они не видели.
На самом деле это семейное. Наш отец, великий танцовщик и хореограф, восстановил спектакль «Видение Розы». Это тоже один из спектаклей, который занимал очень важное место в репертуаре Дягилева, и этим спектаклем мы продолжили семейную традицию. Отец передал этот спектакль мне и Илзе, а я передал его Николаю Цискаридзе. У нас в балете есть такое правило: мы передаем балет «из ног в ноги». Приходит артист, начинает репетировать, и с моих ног он учит, как делать движения. Я учился у отца, отец учился у Сержа Лифаря, знаменитого танцовщика, который танцевал у Дягилева.
Первый балетный «Сезон», повторюсь, был в 1909 году, так что в прошлом году мы отмечали его столетие. «Сезоны» шли практически до 1928 года, до года смерти Сергея Дягилева. Мне кажется, история с «Русскими сезонами» сейчас очень актуальна, так как, на мой взгляд, существует дефицит новых идей. К сожалению, после революции «Русские сезоны» увезли за границу и оставили там лучших представителей русской культуры — Стравинского, Дягилева, Павлову, Нежинского, Карсавина, Михаила Фокина, Иду Рубинштейн, многих других великих танцовщиков, хореографов, композиторов, художников.
Возвращение на родину тех спектаклей, которые когда-то составили славу русского искусства, стало моей идеей фикс. Первый мой проект назывался «Возвращение «Жар-птицы», прошел он в 1993 году. В первый раз мы восстановили эти спектакли в декорациях Александра Головина на сцене Кировского театра.
Артисты и хореографы балетов «Петрушка», «Шахерезада», «Жар-птица» остались за границей. Фокин до 1942 года жил в США, Стравинский, Бенуа, Головин, Бакст работали там. Все они были за границей, там же остались эскизы… Например, «Синий бог» после Дягилева никогда не возобновлялся. Мы возрождали их по воспоминаниям, фотографиям — это уже новая, современная хореография на основе той, которую мы хорошо изучаем и восстанавливаем по крупицам. Что-то приходится додумывать, что-то приходится осовременивать, немного менять музыкальную часть.
Мне кажется, парижский успех очень закономерен: в этом году за месяц были проданы все билеты. Я надеюсь, что Минск будет охвачен точно так же. Беларусь — это своеобразный мостик между Россией и Европой, и наши отношения, например, тот же Таможенный союз, облегчит нам, скажем, транспортировку декораций. Я сегодня встречаюсь с директором театра, и мне очень хотелось бы, чтобы этот проект, как и в Париже, стал долгосрочным.
Контракт с французами у нас до 2013 года. Театр Champ-Elysees, в котором мы работаем в Париже, уникальный: он был открыт в 1913 году, и открывался он знаменитым спектаклем «Весна священная». Через сто лет мы договорились с театром о том, что мы восстановим им декорации и костюмы, которые были тогда — это декорации Рериха, хореография Нежинского, музыка Стравинского, — и спектакль «Весна священная» покажем в Париже ровно через сто лет. Тогда его освистали, считали совершенно неприличным. На сегодняшний день это классика мировой культуры.
Меня привела сюда дружба с Антоном Андриенко и Ксенией Барановской, официальным представителем Фонда имени Мариса Лиепы в Беларуси. Ксения — это тот человек, который вернул меня сюда, в Минск. Мы подписали с ней соглашение о том, что она будет представлять интересы Фонда Мариса Лиепы и «Русских сезонов XXI века» в вашей стране, где мы очень хотим осуществлять масштабные проекты.
У меня, например, есть фантастический проект для детей — «Смешарики». Я работаю над ним уже пять лет. Это ежегодное новогоднее шоу, которое проходит в Гостином Дворе: 3700 детей на каждом представлении, три представления в день. Мы посмотрим ваш Дворец Республики и, возможно, сделаем такое же шоу у вас.
Сцену еще раз проверим сегодня, потому что там стояли декорации оперы. Я посмотрел все возможности. Я танцевал здесь спектакль, смотрел Елизарьевские спектакли — я большой поклонник его творчества. Знаю, что он сейчас не работает, а с новым руководством познакомлюсь сегодня.
Мы работаем с труппой Кремлевского балета под руководством Андрея Петрова. В течение пяти лет труппа очень серьезно работает над восстановлением «Русских сезонов». У нас уже восстановлено десять спектаклей. К новому сезону в Париже мы восстанавливаем для них «Петрушку», «Шопениану» и «Половецкие пляски». В планах для балерины Илзе Лиепа, моей сестры, поставить «Клеопатру», для Коли Цискаридзе хотим поставить «Нарцисса» на музыку Черепнина.
На гастроли обычно с нами ездят звезды Большого и Мариинки. Вчера в Большом театре был спектакль «Пиковая дама» постановки Ролана Пити. Илзе после родов в первый раз вышла на сцену, у нее в марте родилась дочь Надежда. Илзе обязательно будет участвовать в спектаклях, которые пройдут в Минске.
Делаем много концертов, посвященных нашему отцу. Фонд имени Мариса Лиепы возник через десять лет после того, как отца не стало, и многие идеи, которые он задумывал, не были осуществлены. Мы с Илзе продолжаем семейные традиции.
Я так понимаю, что если этот проект окажется успешным, то появятся какие-то новые проекты, например, те же «Смешарики» для детей?
У меня есть предложение для Оперного театра. Я по всему миру поставил очень много спектаклей из репертуара «Русских сезонов». «Жар-птица», «Шахерезада» и «Петрушка» поставлены в Риме, во Флоренции, в Дрездене, в Марселе, Риге, Москве, Санкт-Петербурге. Я думаю, что можно даже заключить договор и передать декорации на десять-пятнадцать спектаклей вашему театру. Такое предложение я сделаю сегодня директору белорусского Большого. Я готов приехать в Беларусь и поработать с труппой для того, чтобы эти спектакли не просто прошли, а понравились зрителям, чтобы как можно большее число людей, интересующихся театром, могли на них попасть.
Были ли какие-то специальные условия со стороны руководства Большого театра Беларуси к вам касательно этого проекта и с вашей стороны — к белорусам?
Особыми условиями можно назвать то, что мы сейчас не работаем на государственном уровне. Это тоже очень хороший момент, потому что люди, которые занимаются творчеством и искусством, могут приехать и спокойно договориться с руководством театра. Мы благотворительная общественная организация в России и не должны спрашивать разрешения ни у Министерства культуры, ни у кого-то еще, а просто сделать такой бизнес-проект. На сегодняшний день он очень дорогостоящий, так как работает много народа, едут тонны декораций, поэтому мы пытаемся найти некие формы сотрудничества, которые свяжут бизнес и искусство.
Знаете, есть такое выражение: «Всякому овощу — свой срок». Есть какое-то определенное время, когда все составляющие как-то складываются. «Сезоны» мы родили в Москве, я его много возил в Европу и ставил там, а туры по России начались в позапрошлом году. Я думаю, в Беларуси у проекта есть будущее, потому что если не мы, то кто? Давайте сделаем этот проект постоянным, реально действующим, культурным, он будет объединять два пространства — Россию, Беларусь и Европу.
Ранее вы сказали, что ваш приезд — это в числе прочего еще и некий шлейф отношений, которые были налажены ранее с Валентином Елизарьевым.
Если якорь закинут, то можно спокойно пришвартовываться. Я думаю, что наши чисто человеческие отношения, зародившиеся ранее, сегодня перерастают в очень серьезные творческие связи между двумя странами.
Это творческий процесс, и у каждого художника он идет волнообразно. Я знаю, что он поставил замечательный спектакль в Египте. Если у меня нет работы в России, я спокойно уезжаю за границу, нет работы за границей, я нахожу какие-то новые проекты в России, не связанные с балетом: делаю цирковые программы, эстрадные шоу, много работаю с российской эстрадой, ставлю новогодние шоу в Манеже или Гостином Дворе, куда приезжают звезды со всего мира. Я это говорю к тому, что творческий человек всегда найдет применение своему таланту.
Есть выражение: «Все виды искусства хороши, кроме скучного», и это мое кредо. Недавно я поставил две оперы, так что могу предложить свои услуги как режиссер-постановщик оперных спектаклей.
Кстати, относительно недавно на должность главного режиссера Белорусского оперного театра был приглашен Михаил Панджавидзе. Как лично вы оцениваете эту творческую фигуру?
Мы с Мишей делали в прошлом году творческий вечер Владимира Моторина. Я его очень уважаю: это очень интересный молодой режиссер.
Я не знаю, пока не видел его постановку оперы «Набукко». Каждый его спектакль — это откровение. На днях я смотрел передачу с Любимовым, и он сказал, что у каждого художника есть возможность сделать суперспектакль, а иногда это непредсказуемые вещи. Иногда режиссеры и постановщики опережают свое время, и один из таких примеров — постановка «Весны священной», которая была освистана в 1913 году, а сейчас считается классикой ХХ столетия. Вы даже представить себе не можете, какой скандал вызвал спектакль «Послеполуденный отдых фавна» в Париже: даже Родену пришлось писать в защиту Нежинского статью во французской прессе.
Иногда зритель не готов видеть какие-то современные нововведения. Повторюсь, я не знаю, что Михаил Панджавидзе поставил сейчас, но если будет возможность, обязательно посмотрю.
Еще хочется кое-что уточнить по «Русским сезонам». Скажите, кому вы отдавали пальму первенства в реставрации спектаклей проекта? У Дягилева в репертуаре ведь было около двухсот спектаклей. Как вы отбирали то, что должно быть возрождено в первую очередь?
Искусство идет от собственного мнения, вкуса и любви. Дягилев какое-то время был влюблен в хореографию Фокина. Я Фокина очень люблю и считаю, что это один из тех людей, которые обеспечили славу русскому балету. Но потом у Дягилева появился и Джордж Баланчин, и Мясин, и Серж Лифарь… Ощущение пройденного этапа с хореографом или художником у Дягилева было очень болезненным, но таким образом он продвигался вперед, никогда не останавливался.
Моя задача, в отличие от Дягилева, заключается в том, чтобы не пробивать новые горизонты для искусства, а реставрировать, восстанавливать, давать ощущение того, что было, в чем были достоинства спектаклей. Я выискиваю хореографическую и художественную ценность спектакля и подаю его в новой, современной интерпретации и манере.
На вкус и цвет товарищей нет, но понимание того, что такое «Русские сезоны», после появления «Синего бога», балета «Тамар» и «Болеро» на сцене мировых театров дало ощущение, что этот проект грандиозный, что он нужен. На сегодняшний день все очень коммерциализировано, и мне кажется, что зритель отвечает своим кошельком: если ему не интересно, он не пойдет, а если он пошел, и ему не понравилось, второй раз он точно не пойдет. В Европе и Америке это очень хороший двигатель для того, чтобы продолжать творить и делать что-то.
Это мое личное ощущение, это серьезная игра. У меня была мечта возродить «Синего бога» для Коли Цискаридзе. Костюмы восстанавливает Анна Нежная и ее супруг Анатолий Нежный, с которыми я работаю 18 лет. Кстати, логотип «Русских сезонов» был сделан благодаря их первому эскизу.
В одном из интервью вы назвали Дягилева реформатором. В чем заключаются ваши реформы касательно «Русских сезонов»? Есть ли они вообще?
Дягилев на самом деле реформатором не был — он собирал реформаторов. Он не был творческой единицей, он творчески подходил к бизнесу. Можно придумать фантастические проекты, но осуществлять их придется конкретным людям. Он смог собрать реформаторов, настоящих творческих личностей, объединить их, что на самом деле является очень хорошим качеством организатора. Я знаю, как сложно пригласить на спектакль Ирму Ниарадзе с Ильей Кузнецовым из Кировского театра, пригласить Марию Александрову из Большого театра, Николая Цискаридзе, Илзе Лиепа, сдвинуть их графики в один, выбрать время, когда свободен Кремлевский балет, чтобы в этот день была свободная площадка, вовремя были привезены декорации и костюмы.
Моя реформа заключается в том, что я исправляю ошибки, которые были допущены при первых постановках, изменяю спектакль. Например, музыку для «Синего бога» написал Рейнальдо Хан, дирижер, который работал в Grand Opera, но так как музыка была недостаточно мощной и качественной, наверное, спектакль не имел такого успеха, как «Жар-птица», «Петрушка», «Шахерезада». Я как творческий человек пошел на компромисс, взял музыку Скрябина к «Божественной поэме» и «Поэме экстаза», объединил ее и сделал спектакль, который сейчас идет в сопровождении творения русского композитора. Причем я прочитал, что Скрябин увлекался индийской философией и мечтал, чтобы эти произведения звучали в индийских храмах, которые они с Рерихом собирались посетить. В декорациях и эскизах Бакста есть эти индийские мотивы, которые хорошо подошли к тому, что когда-то задумывал сам Скрябин. У него была еще идея светомузыки, и с современными технологиями мы практически осуществляем ту идею, которую не удалось ему осуществить при жизни.
Все они — люди творческие, и этот проект интересен им с точки зрения творчества и искусства. Деньгами на сегодняшний день купить творческого человека практически невозможно, если там нет хорошей составляющей, связанной с искусством. Когда-то Раневскую спросили, почему она снялась в таком плохом фильме. Она сказала: «Что же это такое? Деньги я получила, давно прожила, а позор за мной все тянется». Участие в плохом проекте — это все равно, что плюнуть в историю: все это останется. Мне доверяют, и я надеюсь, что я оправдываю доверие творческих людей.
Чем, на ваш взгляд, так притягательны «Русские сезоны»? Интерес в мире на том же уровне, что и сто лет назад?
Можно даже попытаться отослать эту идею в Книгу рекордов Гиннесса: я не знаю ни одного спектакля, который бы прожил сто лет, в тех же декорациях, в тех же костюмах, с той же хореографией и музыкой, кроме как «Шахерезада» и «Жар-птица». Это феномен, потому что обычно в любом театре спектакль идет максимум десять лет, а эти спектакли все время в репертуаре. Мне кажется, что Дягилев в свое время опередил творческое время, и на сегодняшний день он так же современен и интересен. В то время он был Петром Первым, который прорубил окно в Европу для русского искусства, а на сегодняшний день, так же, как Россия относится к эпохе Петра Первого, так же мы и относимся к тому времени, когда Дягилев вывозил «Русские сезоны» — это часть нашей истории и культуры. На сегодняшний день нет другого такого проекта, который бы так связывал русское искусство с Западной Европой. Французы считают, что «Русские сезоны» французские, и спектакли идут на сцене Grand Opera, других театров. Но Дягилев всегда поражал русскими артистами, и сегодня Коля Цискаридзе, Ирма Ниарадзе, Илзе Лиепа, звезды Кремлевского балета выезжают и танцуют по-русски. Так, как мы танцуем «Петрушку», не станцует никто.
В рамках своего визита Андрис любезно согласился выставить на благотворительный аукцион свой лот: артист креативно расписался на майке TUT.BY и запечатлел на ней веселый рисунок.
Станьте обладателем этого раритета, прикоснитесь в буквальном смысле слова к творчеству руки мастера! Зарядитесь энергией его ауры и вашего собственного поступка — все вырученные от продажи лота средства будут направлены на лечение 8-летней Лерочки Малкиной с диагнозом: «вирусный энцефалит, тяжелое течение с судорожным синдромом и мнестическими нарушениями».