Выставка «Человек, экология, космос» (17-29 января 2011 г.) прошла в выставочном зале Товарищества Живописцев на 1-й Тверской-Ямской.
Судьба выставки непростая. Она несколько раз откладывалась. Примечательно желание именно так обозначить область интересов, именно так строить экспозицию, так отобрать вещи, быть может, в ущерб более выгодному варианту представления своего творчества. Маргарита Требоганова на открытии выставки особо подчеркнула некоммерческий характер экспозиции.
Действительно, обстоятельства складываются так, что только в рамках СХ художник может сохранять определённую независимость от диктата времени. Правильно это, или нет, — вопрос неоднозначный. С одной стороны, можно воспринимать этот феномен как нелепый консерватизм, косность, отсутствие гибкости. С другой, — мы видим, что плоды приспособления к новым реалиям, более яркие и броские, не несут в себе ничего, кроме печати самого этого приспособления. Из искусства вымываются значимые темы – не говорю: «для страны», не говорю: «для общества», но и для отдельного человека. Нашествию пустоты подвергается и «приватное» пространство.
Выставка является одним из проектов, задуманных группой «Пленэр».Группа существует уже более 20 лет. Её организаторами и вдохновителями стали Валентина Николаевна Лебедева и Маргарита Алексеевна Требоганова.
Стилистика пейзажей, показанных на выставке Валентиной Лебедевой, может быть прочитана, как реверанс в сторону наивного искусства, что придаёт им дополнительную экспрессию. По детски произвольно намеченные детали, энергичные движения и касания кисти, однако, не разрушают гармонию целого, выражают наслаждение прекрасным весенним днём, теплом и зеленью лета. Кажется, и сама неказистая городская действительность, нелепость обыденных форм и фигур включена художником в радостное переживание простого общения с природой. Один из способов лучше понять эти работы – назвать про себя изображённые предметы, перечислить их, дать им описание. И тогда сложится отчасти восторженный, отчасти меланхолический образ действительности, взятой художником с предельной непосредственностью и почти гротескной остротой.
Валентина Лебедева неслучайно стала основательницей группы «Пленэр». Её творчество связано с постоянным изучением натуры. Вместе с тем, художник обнаруживает в природе значительно больше, чем нелюбопытный глаз современника – мир, полный красок и света, пейзаж, в котором ещё возможна тайна. Лучшие работы Валентины Лебедевой являются запечатлённой историей того или иного цветосветового события, построены на изысканном соотношении цветов и напряжённых энергоёмких контрастах. Хорошо знакомый мотив (например, скалы в Гурзуфе) предстаёт на её холсте в иных, радостных измерениях. Не утрачивая материальности, – движется, пульсирует, дышит первозданной силой, силой творения.
В других отношениях с пейзажем находится Инна Энтина, создающая на основе живых пленэрных штудий конструктивно выверенные композиции. В каком-то смысле, темой её работ становится обнаружение конструкции, ритмического своеобразия, как основы характера и содержания пейзажа.
Аккуратно разобранный на фрагменты, на геометрически определённые детали, на почти локальные по цвету и тону плоскости, пейзаж под кистью художника превращается в паззл, кристаллическую структуру с довольно точно выясненными пространственными и геометрическими характеристиками основных элементов.
Этот аналитический подход сопровождается подчас известной долей меланхолии, выраженной в сближенных тонах и сдержанном холодноватом цветовом решении.
Пустынное и величественное пространство холстов Инны Энтиной не есть результат отстранения и расчёта. Будучи условным и формализованным, оно остаётся живым, полным тех главных иллюзий, которыми обладает первоисточник. Художник делится со зрителем опытом чистого созерцания.
Живопись Ольги Акулиной также связана с глубоким знанием и длительным изучением натуры. В основе её удивительных пейзажей и натюрмортов (последние, правда, не были представлены на выставке) лежит исследование визуального восприятия, понимание того, как могут и должны быть связаны форма и цвет.
Для Ольги Акулиной важно не только выяснить пространственную суть предмета – цветового пятна, обозначающего этот предмет, но и ритмически организовать игру самих пятен, согласовать их размеры, конфигурации, и, собственно, присвоить им надлежащий цвет. Температура цвета, чередование тёплого и холодного, градации внутри этих рядов,как музыкальные ряды и последовательности, выстраиваются в её работах с безупречной ясностью.
В рамках выставки Ольга Акулина показала небольшие пейзажи 2010 года в технике живописи маслом на картоне.
Живопись Ольги Ковалик в меньшей степени связана с наблюдением и формальными поисками. Природа, пейзаж входит в её творчество иначе. Как некая смутная стихия, как декорация, не нуждающаяся в пристальном рассматривании, в меру условно обозначающая контекст, создающая атмосферу события. Даже там, где пейзаж, элементы пейзажа становятся основным действующим лицом (чаще всего это деревья), не они являются целью. Художник оперирует этими элементами так же, как режиссёр распоряжается актёрами, как сценограф, сочиняющий мизансцены.
В картинах Ольги Ковалик осуществляется некая сверхзадача, рассказывается некая история, лежащая вне визуального. Возможно поэтому её метод связан с значительным обобщением, позволяющим не отвлекаться на частности. Живопись-размышление, живопись-рассуждение, живопись-чувство – приблизительно так можно определить характер её искусства. Образы, создаваемые художником, выведены за грань остро переживаемого времени, погружены в параллельное пространство, которое не навязывает себя, не хватает зрителя за рукав, но позволяет в себя заглянуть. Южные сосны, освещённые солнцем, расступаются и принимают в свой покой путника, готового сделать шаг.
Ольга Ковалик работает в гамме сближенной тонально, цвет в её живописи звучит приглушённо и спокойно. Даже в тех случаях, когда художник обращается к острым социальным темам («Бомж», «Мороз»).
Работы Мары Даугавиете всегда удивляют оригинальностью и разнообразием решений. На первый взгляд её живопись достаточно проста – в том смысле, что в ней нет погони за спецэффектами. Но именно в этом видится величайшее достоинство, поскольку её кисть является инструментом, неотступно следующим за мыслью художника. При этом воплощение задуманного никогда не происходит в ущерб самой живописной форме, а стилевое решение соответствует замыслу.
Не секрет, что многие современные художники находятся в серьёзной зависимости от формальных находок. В каком-то смысле это является характерным признаком современного искусства. Однажды найденное «удачное» формальное решение становится методом, постепенно окостеневая, заключая художника в плен, лишая его искусство развития.
В противоположность этой особенности живопись Мары Даугавиете является примером редкой творческой свободы, когда характер воплощения зависит от идеи картины, а не наоборот, когда идея в значительной мере обусловлена формой.
Мара Даугавиете плодотворно и много работает практически во всех жанрах. Но главное поле её деятельности – картина, сложные, очень часто многофигурные композиции с символическим содержанием. Круг тем, к которым обращается Мара, чрезвычайно многообразен и был заявлен уже в самом начале её творчества. Многие из них, так или иначе, связаны с распорядком и событиями её собственной жизни. Простое занятие в аудитории, в студии, члены семьи, рождение и воспитание детей, их взросление, путь и место художника, животрепещущие события недавней истории – всё это и многое другое, так или иначе, находит отражение в её невероятном по объёму и подробности пластическом дневнике, всё это занесено в скрижали её искусства. Темы эти многократно повторяются, меняется характер их прочтения – от весёлого юного задора, любопытства, игры с этим невероятным подарком – жизнью и творчеством – до глубоких прозрений взрослой жизни.
Удивительная способность возвысить, казалось бы, обыденный сюжет (например, «Сон семьи»), увидеть в нём универсальное начало и при этом не лишить его предельной конкретности, живости, почти интимного ощущения присутствия, распространяется и на пейзаж. Пейзажи Мары Даугавиете это особая большая тема. Даже небольшой этюд превращается под её кистью в пейзаж-картину, в пластическую историю, в некое сакральное пространство, сообщающее зрителю значительно больше, чем это присуще данному жанру. Этот пейзаж не просто увиден, он очеловечен, прошёл через сознание художника, очищен его неповторимым чувством и отношением.
Значительной сложностью отличается язык живописи Маргариты Требогановой. Нейтральные по содержанию натюрморты и портреты под её кистью готовы взорваться неистовым салютом, мириадами мельчайших мазков, искрятся зарядами нешуточной энергии, щедростью и избытком.
В каком-то смысле именно в нём, в этом языке, внутри его кипящей стихии постепенно рождается система координат и тематическая направленность её больших композиций. В них Маргарита Требоганова достигает пределов выразительности: пластическое решение уже не может вместить, не может соответствовать значимости проблем и задач, вставших перед художником. Фигуры персонажей на её холстах удлиняются, их движения подчинены действию непреодолимых сил, их почти нереальное, истончающееся бытие становится последней гранью, последней хрупкой защитой перед наступлением хаоса. Этот путь опасен. Классический язык живописи подвергается здесь предельному испытанию, начинает разрушаться, распадаться на элементы. И художник идёт на эту жертву, приносит на алтарь служения идее последнее, что у него есть – гармонию и красоту, свои визуальные восторги, поскольку в рамках избранного пути они потеряли тот смысл, который имели изначально. Красота уже не спасает.
Приблизительно так можно описать происходящее в работах, посвящённых бомбардировкам Сербии (триптих «Отравленный источник»), в композиции «Армагеддон», занявшей центральное место в экспозиции, и многих других.
Следует отметить, что в рамках выставки были представлены сразу три династии художников. Речь идёт о дочери Ольги Ковалик – Екатерине Ивановой, дочерях Маргариты Требогановой – Светлане Кузнецовой и Евгении Кузнецовой, а также о Елене Кирсановой и её дочери Ирине Юдаковой.
Светлана Кузнецова, средняя дочь Маргариты Требогановой, по-своему развивает одно из направлений, заданных в творчестве матери. Речь идёт о создании сложной живописной поверхности, в фактуре и цветовом мерцании которой сплавлены мельчайшие мазки различного цвета и рельефа. Уже на небольшом расстоянии эта ювелирная работа сливается в общее дымчатое поле, в туманное пространство, из которого проступают тщательно пролепленные предметы натюрмортов или тонкие черты портретируемых.
Привлекают внимание портреты Светланы Кузнецовой. В них декоративная, формальная сторона способствует созданию сложных, психологически убедительных образов. Современный человек с его, как правило, непростым эмоциональным статусом находит в этих образах необходимую и желанную гармонию, соединяется с универсальными человеческими ценностями.
В работах младшей дочери Маргариты Требогановой – Евгении Кузнецовой обращает на себя внимание концептуальный подход к созданию ряда композиций. В самом композиционном решении она реализует некую интригу, разгадка которой становится для зрителя условием вхождения в мир её картин. Речь идёт о холстах «Жмурки», «Жёлтый пакет» и «Апельсин для Славы». В них Евгения Кузнецова нащупывает возможности, не связанные с живописным языком как таковым, пользуется самыми простыми средствами моделировки формы и обозначения пространства. При такой простоте и даже лапидарности стиля, всё внимание направляется на композиционное комбинирование, на смысловую составляющую.
Дочь Ольги Ковалик – Екатерина Иванова включила в экспозицию работы разных направлений. Небольшие этюды, созданные в Коломенском, Царицыно, в Крыму и во Франции, написаны легко, прозрачно, в сдержанной холодноватой гамме. Это, прежде всего, рабочий материал, в котором обычно не ставятся специальные формальные задачи. Совершенно по-другому выглядят работы, выражающие миропонимание художника. В них разворачивается пространство фантазии и мечты, одновременно живут реальность, персонажи снов и герои мира искусства.
Цветовая среда таких композиций условна, напряжена и решается через тональные градации (триптих «Сны»), либо через дополнительные цвета, как в композиции «Карнавал».
В этом мире главным действующим лицом является сам художник. Ему, возможно, ещё только предстоит разобраться в природе нахлынувших на него образов, выстроить свою, неповторимую иерархию ценностей.
Технически живопись Елены Кирсановой близка некоторым приёмам ташизма. Однако, бесконечно далека от его тёмных сторон, абсолютизации жеста и претензий на психологизм. Его приёмы она использует для создания эффектных фактурных поверхностей, ярких пейзажей, пейзажных фонов и натюрмортов. Смешение красок на холсте происходит не полностью. Быстрые движения мастихина создают впечатление естественного возникновения пятен. Большую роль в палитре художника играют белила, наполняющие живопись светом и энергией.
Для Елены Кирсановой характерны очень простые мотивы, не требующие детализации. Ничто не должно отвлекать от потока эмоций, переносимого на холст с предельной непосредственностью.
Источник: