Набережная реки Камы. Надпись на берегу «Счастье не за горами»
19 июня пермский Музей современного искусства PERMM остался без своего директора Марата Гельмана, а Пермь — без главного идеолога-революционера, которому она во многом обязана званием «культурной столицы». Напряжение в отношениях куратора с нынешними властями возникло давно: Гельман постоянно боролся за свободу искусства от цензуры, его же регулярно обвиняли в провокационности и трате слишком больших средств на городские фестивали.
Официально карьера Гельмана, который является источником раздражения для чиновников, в Перми завершилась, закончилась ли революция — это вопрос, но, кажется, самое время подвести хотя бы ее промежуточные итоги. О результатах работы Гельмана и его команды, а также перспективах культурного развития региона «Лента.ру» поговорила с режиссером Борисом Мильграмом, искусствоведом Надежой Беляевой, и.о. министра культуры Пермского края Игорем Гладневым и архитектором Борисом Бернаскони.
Борис Мильграм, режиссер, художественный руководитель Пермского академического Театра-Театра:
Конечно, плохо, когда один из главных идеологов уходит. Но в сложившейся ситуации он слишком экстремален, его побаиваются, вот и все. Смогут ли сохранить музей — вопрос. Надеюсь, что музей останется (у него замечательная коллекция) и что люди, управляющие культурой в крае, найдут достойного директора, который сохранит музей современного искусства. Это очень важно, потому что в стране пока еще не сложилось ментального понимания, что такое современное искусство.
Один из результатов работы — это проведение фестиваля «Белые ночи» в Перми. В этом году фестиваль наверняка наберет более миллиона посещений. Совершенно очевидно: это успех и среди народа, и среди художественного сообщества. Пермь стала активным центром культуры, если судить по масштабу фестиваля и по качеству музеев и театров.
Никто не знает, что будет дальше. Давайте следить за историческим процессом. Сейчас наступило время других трендов, и то, что год или два назад было правильным и востребованным, поменяло вектор, направление. Деятельность Гельмана вообще конфликтует с тем трендом, который существует в стране. Увольнение вызвано страхом, какими-то обязательствами. Я не знаю точно, но думаю, что этим.
Борис Бернаскони, архитектор, победитель конкурса на проект Пермского музея (так и не осуществившегося ):
Культурная революция делается долго, она не может произойти за пять лет. То, что сейчас происходит, — это просто начало естественного процесса. Пермь — город довольно, я бы сказал, примитивный с точки зрения среды и культурной, и повседневной. Я говорю про архитектуру, про кафе, рестораны, магазины, музеи, выставки — про все. Ей понадобится еще несколько десятков лет, чтобы эту среду как-то развить.
Вообще, в России сложно что-то реализовать. Если говорить про реализацию, то в Перми ничего не удалось. Вот эта примитивная среда, она своей примитивностью поглотила все попытки эту примитивность изменить. Мне кажется, что это какое-то глубинное психологическое или психофизиологическое состояние постсоветского человека, когда тот, желая на самом деле в глубине души чего-то нового, всячески этому противится. Если бы это ( попытка культурной революции — прим. «Ленты.ру» ) было не в Перми, а другом регионе постсоветской России, произошло бы то же самое, потому что для этого нужна критическая масса людей, мыслящих по-другому. В Перми она отсутствует. Конечно, персональной вины Гельмана в провале нет, нет ничьей вины, нужна достаточная критическая масса.
Я бы разделил в этой истории две личности: Гельман занимался созданием некоего культурного слоя профессионально, а [Олег] Чиркунов ( пермский губернатор в 2005-2012 годах — прим. «Ленты.ру» ) профессионально занимается политикой, и, судя по всему, в его политической карьере это был просто эпизод, которому он не придал особого значения.
Плюс я считаю, что реализация — это такая вещь, которая не терпит компромиссов. Если со стороны Чиркунова и Гельмана происходили компромиссы, то они влияли отрицательно на процесс культурной революции, создания культурной среды. Это очень простые вещи: если ты сказал что-то, то ты должен это сделать, и в маленьких, и в больших делах. Если ты сказал и не сделал что-то — ну хоть что-то! — то вся конструкция сыплется.
Вот реставрация Речного вокзала — не самая сложная задача, поверьте мне как архитектору, простейшая задача, я бы ее реализовал за два года, включая проект. А если ты не можешь отреставрировать здание, то построить новое здание ты тем более не можешь. Это и есть реализация: либо ты занимаешься ею, либо ты занимаешься чем-то другим, а это только фон, эпизод случайной встречи с высоким. Так тоже бывает: пришел в музей, увидел картину Леонардо да Винчи «Мона Лиза», на заднем плане этой картины обнаружил прекрасный пейзаж, тут вдруг тебе пришла в голову какая-то хорошая идея, ты вышел из музея — и все забыл. Вот так это выглядит. Но ничего страшного, может быть, это подвигнет следующее поколение к изменениям.
Игорь Гладнев, и.о. министра культуры Пермского края:
Пермский культурный проект ассоциируется не только с Маратом Александровичем Гельманом, но и с теми творческими силами, которые есть на территории Пермского края, и с партнерами, которые оказывают колоссальное влияние на формирование культурного пространства. Среди них и Спиваков, и Мацуев, и еще ряд деятелей искусств и культуры, которые приезжают сюда как на территорию благоприятствования.
За пять лет ярчайшими творческими событиями стала деятельность всех учреждений культуры на территории края, а не только наших бесспорных лидеров: галереи, Театра оперы и балета Курентзиса Теодора Иоанновича, Театра-Театра, Театра юного зрителя, театра «У моста» Сергея Федотова. Марат Александрович, как человек, который в определенной степени являлся организатором и идеологом, безусловно, внес свою лепту и в значительной степени сформировал облик, настроение.
За это время город Пермь стал городом, который обсуждается. В то же время позиции города-строителя, города-охранителя, города — промышленного центра, точки науки, образования и классическойкультуры мы несколько утратили. Балансировать культурную политику, естественно, надо, и мы будем это делать.
Проект «Пермь — культурная столица Европы 2016» в том формате официального проекта, который требует оформления соответствующих регламентов, сейчас не является приоритетным. С современным искусством город планирует продолжать отношения, я не хочу рассматривать это событие ( увольнение Гельмана — прим. «Ленты.ру» ) как некую парадигму, которая перечеркивает все хорошее, что было сделано.
Надежда Беляева, президент Пермской государственной художественной галереи:
Это конфликт власти, музея современного искусства и отдельно Гельмана. Его почему-то всегда воспринимают отдельно. И в отношениях музея с обществом есть и плюсы, и минусы, и в отношениях музея и власти. Чиркунов давал музею полный карт-бланш, сегодняшняя власть определила некие рамки.
Что сделано в Перми за это время? Во-первых, в России появился первый музей современного искусства, который так бы о себе заявил. Был уже музей у Анны Гор (нижегородский филиал ГЦСИ) и у Алисы Прудниковой филиал ГЦСИ на Урале, но им не удалось так заявить о себе. А сегодня музей современного искусства используется как ресурс активизации творческой жизни, и его функция — быть двигателем культурного развития. Появился музей, стали привозить журналистов, о Перми заговорили не только в России, но и в мире — это плюс. Активизировалась неформальная арт-жизнь, художникам без образования дали высказаться на фестивале «Живая Пермь».
Еще была открыта «Арт-резиденция», которую уже сделал сам город, среагировав на активность, конечно, не без влияния Марата. Наконец, в Перми появился музей фотоискусства, пусть он еще находится в зачаточном состоянии. Пермь смогла повлиять на активизацию центров современного искусства по всей стране — на ГЦСИ и в Нижнем Новгороде, и в Екатеринбурге, и на другие регионы, где ситуация была грустная. Алиса Прудникова потом пригласила Екатерину Деготь и сделала замечательную Уральскую индустриальную биеннале современного искусства. Пермь повлияла даже на Петербург. Депутаты из Санкт-Петербурга на полном серьезе присылали письма с вопросом: почему это вы культурная столица, когда есть мы? Пермь дала толчок к развитию самоидентификации других территорий.
Кто-то говорит о минусах. Вот фестиваль «Белые ночи», идеологом которого тоже является Гельман, изначально ставил своей целью и задачей — не только усладить пермяков, но и привлечь туристов, то есть работать на имидж «культурной столицы». Тем не менее про эту задачу, кажется, забыли. В первый год не получилось, потому что фестиваль только раскручивался, во второй год об этом не думали, а в этот — забыли. Фестиваль занимает один кусок эспланады города Пермь, а в Екатеринбурге биеннале, которая получилась очень интересной, покрыла весь город, хотя там бюджет меньше.
Самый, наверное, большой минус в том, что само общество не было использовано как серьезный творческий ресурс, не творческая его часть, а более широкая. Это вызвало отторжение и в политических, и в творческих кругах. У нас было три лидера перестройки, и если двое были модераторами, то исполнитель, я считаю, был плохой. Продвижение этих идей нужно было отдать обществу, а они взяли на себя и идею, и исполнение. Как это делать технологически, Марат, наверное, как политтехнолог, должен был знать.
Основная аудитория музея — молодежь, совершенно правильная целевая аудитория. Там появилось новое искусство и музыка, но в основном нам выдавался гастрольный вариант. Нам привозили выставки, коллективы, а это значит, что формировалось в культурном плане общество потребления, а не созидания. Пока происходило именно так, возможно, дальше бы было по-другому, но мне кажется, что нужно было сразу [обращать внимание на своих]. Это была ошибка.
В принципе, конфликт существовал всегда, с самого начала,потому что пермское общество не использовалось как активный ресурс в преображении культурной среды. Нет никого здесь что ли, плохие пермяки? Но получился же, например, фестиваль «Камwа» Наташи Шостиной ( международный этнофутуристический фестиваль, который проводится в Перми ежегодно — прим. «Ленты.ру» ), который пытались потеснить, но она все-таки сделала его в этом году. Пермяки даже окрепли в этом противостоянии.
Власти тоже тяжело принимать такие решения [увольнять], потому что они непопулярны. Сегодня кто герой? Марат. А министр пошел на расстрел. Для меня Марат — достаточно креативный человек, но я бы никому такого года, как у Марата, не пожелала. Он немножечко забыл, что в мире есть талантливые люди и нарождающиеся таланты. Это политический конфликт, это не конфликт интересов культурной элиты. Злобствующие есть всегда, но меня беспокоит, когда и элита радуется.
Марат, наверное, что-то перешел, потому что есть в конце концов заказчик. Но власть не права, она не проконтролировала человека, который провокационный сам по себе. Она же купила этот продукт. Для меня здесь нет правых. Нельзя принимать чью-то сторону. Но я не думаю, что если пермская общественность захочет привлечь к каким-то проектам Марата, власть в этом откажет. Того, что сделано, уже не свернуть. Другое дело, кто будет управлять. Всегда, когда меняется управленец, происходит затишье.
Источник: