— Вы были куратором украинского павильона Венецианской биеннале, что для боксера необычно. Многие сочли, что это пиар-ход — наших художников не знают, а чемпиона Владимира Кличко знает весь мир.
— Я абсолютно не согласен. Вы конечно вправе задать вопрос: что делает спортсмен на биеннале, какое он отношение имеет к современному искусству? Но вообще-то я занимаюсь искусством. Вы не знали об этом? Я тоже художник, я рисую картины на лицах людей. Я считаю, что искусство в целом усовершенствует человеческий интеллект, делает его более гибким. Когда мы делали фотографии с Чичканом, я вообще не хотел, чтобы была боксерская тема. Мы сделали кучу разных фотографий: и в рубашке, и в костюме, что было, по-моему, уже немного перебором. Но остановились на фотографии, где я позирую с роликами вместо перчаток.
— Но одно дело — стать символом павильона, а совсем другое — его куратором. Кому пришла в голову мысль использовать вас в этом качестве?
— Не забывайте, спорт — это тоже искусство, причем искусство, связанное с грацией и красотой. Мне понравилась эта идея, мое назначение вовсе не было абстракцией, я участвовал во многих организационных вопросах. Конечно идеологом этой истории был Виктор Пинчук. С Виктором мы знаем друг друга давно, очень тесно общаемся. Но познакомились мы через искусство. Я — начинающий коллекционер, он — коллекционер более опытный. Меня заинтересовали арт-проекты, которые он делает на Украине. Мой брат Виталий более тесно общался с Виктором, через брата и познакомились. Я думаю, если бы Виктор не был увлечен искусством, он бы вел не только другой образ жизни, но и бизнесом занимался бы по-другому. Но то, что он увлекся искусством, меня совершенно не удивляет: Пинчук очень тонкий, чувствительный человек.
— В это время я был на стадионе, готовился к поединку. В этом весь прикол. Я куратор, но куратора представлял на выставке похожий на него человек, его брат. Что интересно — очень многие нас перепутали, думали, что это куратор Владимир.
— Нет, мы в дружеских отношениях, никакого влияния на меня с его стороны нет. Мы с детства с друзьями общались с художниками, покупали их картины. Мне всегда было интересно иметь картину художника, с которым я знаком. Каждая картина для меня — энергетический месседж. У меня есть пара картин незнакомого мне итальянского художника — Роко, который рисует настолько идеально, что сначала я не мог понять, фотография это или нарисовано руками. Второй художник в моей коллекции — Люси Лью. Вообще-то она более известна как актриса, и о том, что она рисует, знают немногие, хотя у нее и отлично получается, и она уже продается на ярмарке Art Basel. Еще мне нравятся работы Сильвестра Сталлоне.
— В его работах присутствует то, что я мог бы назвать азиатской тонкостью. У Сильвестра очень много красок, он любит все яркое, его живопись говорит о его жизнерадостности. Я общался с ним две недели назад, он говорит: удивительно, что мои картины выставляют на «Арт Базеле».
— В России спорт становится идеологией, победы российских спортсменов в последние годы преподносились властью как политические победы. В том смысле, что Россия выходит из кризиса 90-х, встает с колен и т. д. А какое значение имеет спорт на Украине?
— Сравнивать российское и украинское государства сложно. Это абсолютно различные государства, прежде всего политически. Политически мы разделены, в народе — нет. Мне понравилось, как сказал патриарх Кирилл, наш духовный, славянский авторитет, когда ездил по Украине. Когда он вернулся в Москву, то президент Медведев его спросил: «Как было в Украине, как вы съездили? Ведь Украина — это государство, с которым мы никак не можем подружиться». Кирилл говорит: «У нас Бог один, мы — славянская нация, у нас очень много общего, у нас общая история и народы разделить никому не удастся». Мне это было приятно.
Теперь что касается спорта. Он и должен быть государственной идеологией. Спорт — это визитная карточка государства. Если государство не может в экономическом или политическом плане блистать ни чем, так пусть блещет спортом и искусством. Я занимаюсь профессиональным спортом уже очень много лет. Сегодня мне 33 года, я сам себе хозяин, без федерации и всего остального. Но я бы желал, чтобы на Украине спорт поддерживали, хотя бы как в России, чего, к сожалению, не прослеживается.
— Совершенно случайно. Я вообще хотел стать доктором, фельдшером. В медицинском техникуме сказали: нормально, мы тебя принимаем, все отлично, но два года надо работать медбратом и только после этого можно начинать учиться на фельдшера. А я не хотел быть медбратом, я хотел сразу быть фельдшером! У меня желание такое было! Это меня так задело! Я забрал документы из училища и решил заняться спортом. Тренера стали мне рассказывать о всяческих перспективах. Я вообще не понимал, о чем они говорят. Спорта я просто боялся, боялся выходить на ринг. Это было для меня чуждо. Но решающую роль сыграло то, что боксом занимался мой брат, а я был такой «повторялкин». Без брата я бы 100% стал фельдшером. Или поступил бы в Суворовское училище, ведь мой отец военный.
— Еще вы снимаетесь в кино, в «Одиннадцати друзей Оушена» сыграли. Кто подвиг вас начать кинокарьеру?
— Есть такой голливудский продюсер Джерри Вайнтрауб, который нашел меня в Германии, в Гамбурге, и предложил сняться в голливудском фильме. Сначала меня это не особо заинтересовало, но после того, как я получил список актеров — Джулия Робертс, Мэтт Деймон, Джордж Клуни, Брэд Питт, Эндрю Гарсиа, я понял, что это отличная история, отличная команда. Две недели мы снимались в Лос-Анджелесе. Самое интересное, что в «Одиннадцати друзьях» я играю самого себя. Когда Клуни (то есть мистер Оушен) крадет деньги в казино, внимание всех людей приковано к боксерскому поединку — Кличко боксирует с Ленноксом Льюисом. После «Друзей» ко мне обратился немецкий режиссер и актер Тиль Швайгер и говорит: «Хочу, чтобы ты участвовал в моем проекте». Я ему говорю: «Я сейчас занят в другой интересной роли — чемпиона мира в тяжелом весе и она занимает все мое время». Но Швайгер предложил мне играть самого себя. Заинтриговал. Предложил играть свадьбу Кличко и даже мне самому выбрать себе невесту. Я сразу определился, что буду «жениться» на Ивон Каттерфельд. Фильм назывался «Красавчик», недавно вышло продолжение — «Красавчик-2», в котором мы с Ивонн рассказываем, что в браке всегда надо идти на компромиссы и работать над отношениями.
— Чем вы будете заниматься после того, как уйдете из спорта? Ваш брат пошел в политику — был советником Ющенко. Вы думаете о политической карьере?
— Нам хватит одного политика в семье. Я связываю свое будущее, помимо спорта, с бизнесом. Наша компания KMG (Klitchko Management Group), у нас штаб-квартира в Гамбурге, помогает западным фирмам заниматься экспансией в Восточную Европу. Есть еще K2 Promotions — промоутерская компания. Мы в августе организовали поединок между чеченским боксером Заурбеком Байсангуровым и нигерийцем Эромоселе Альберта в Чечне, в Грозном. Мы привыкли, что в российских новостях всегда показывают не очень радостные картинки из Грозного, а тут спортивный праздник, прекрасное настроение. Было много позитива — чеченский боксер выиграл у американца, стал чемпионом. Мне было приятно.
— С современным искусством часто связаны скандалы. Например, Ян Фабр использует останки людей, немецкий художник Гюнтер фон Хагенс делает инсталляции из человеческих трупов — «Доктор Смерть». Как вы относитесь к подобным экспериментам?
— По поводу «Доктора Смерть» — меня с ним познакомили на каком-то мероприятии. Когда мы пожимали друг другу руки, я себя немного чувствовал не в своей шкуре, в прямом смысле слова. Мы здороваемся, а он меня внимательно осматривает, типа «Ага!». Честно говоря, после такого хотелось пожать ему руку посильнее. Не надо забывать, что такое мораль. Если в произведении проскальзывает какой-то негатив вроде национальной и религиозной розни — я категорически против такого искусства.