Автор Игорь ЗОТОВ, «Красная звезда». размер шрифта уменьшить размер шрифта увеличить размер шрифта
К.К. Семёнов и А.Ю. Бондаренко (справа).
Незадолго до новогодних праздников в редакции «Красной звезды» прошёл круглый стол, посвящённый 100-летию начала Первой мировой войны и её отражению в современной отечественной литературе. Инициатором его проведения стал генеральный директор издательства «Вече» кандидат исторических наук Сергей Николаевич ДМИТРИЕВ. За круглым столом «Красной звезды» собрались также пиар-директор издательства «Вече» Александр Дмитриевич СИРОТА, ведущий научный сотрудник Центрального музея Вооружённых Сил РФ кандидат исторических наук Владимир Анатольевич АФАНАСЬЕВ, научный сотрудник Российского института стратегических исследований Константин Александрович ЗАЛЕССКИЙ, кандидат исторических наук Максим Викторович ОСЬКИН (Тула), старший научный сотрудник «Дома русского зарубежья» Константин Константинович СЕМЁНОВ. По сложившейся в «Красной звезде» традиции вёл заседание писатель и историк Александр Юльевич БОНДАРЕНКО, много лет возглавлявший в редакции отдел истории, литературы и искусства.
Давая старт разговору, главный редактор газеты «Красная звезда» доктор философских наук Николай Ефимов отметил, что 1 декабря 2014 года в России впервые был отмечен День Неизвестного Солдата. Это весьма символично: Первая мировая война для большинства граждан нашей страны остаётся неизвестной войной, а подвиги солдат и офицеров вооружённых сил Российской империи забытыми. Издательство «Вече» делает большое доброе дело, восстанавливая в памяти нашего народа события той войны, в которой Отечество потеряло убитыми и пропавшими без вести более 700 тысяч солдат и офицеров. И в наши дни благодаря подвижничеству и целеустремлённости сотрудников и авторов издательства «Вече» белых пятен в истории Первой мировой становится меньше, а к нам возвращаются многие забытые имена мужественных воинов.
Бондаренко : Первый вопрос к инициаторам нашего круглого стола. Какие книги по Первой мировой войне – некогда её ещё называли в России «Великой» – выпустило и готовится выпустить «Вече»? Кто их авторы?
Дмитриев : Издательство «Вече» историческое и по названию, и по своему духу. Мы началиподготовку к юбилею Первой мировой войны ещё в 2012 году. Запланировали к выпуску книги 25–30 наименований, и на сегодняшний день уже выпустили 22. Планируем выпустить ещё несколько в 2015 году.
Бондаренко: Прекрасный подарок для читателей!
Дмитриев: Сложно сказать. К сожалению, мы не почувствовали всей полноты внимания читателей, на которое надеялись. Очевидно, это прежде всего связано с ситуацией на Украине, которая перебила интерес к нашей исторической теме. Но что пенять на политическую ситуацию? Мы свою работу сделали. И могу сказать, что наиболее интересными получились книги, которые вышли первыми. К примеру, «История Первой мировой войны» Оськина. Она получилась, на мой взгляд, самой динамично продаваемой, потому что мы сделали её заранее. Остальные выпускались впритык…
Бондаренко: Учтёте свои ошибки?
Дмитриев: Безусловно. Сейчас мы планируем начинать подготовку к 100-летию событий 1917 года. Исследования. Прозаические произведения. Воспоминания. Много мы сделали мемуаров. У нас есть серия военных мемуаров. Есть серия «Морская летопись».
Кстати, мы сделали ошибку, когда выпускали книги к двухсотлетию Отечественной войны 1812 года: вставили все издания в одну серию, и получилась большая полка в одной серии. Покупатель такого не любит! В этот раз мы выпускаем книги в шести разных сериях, что позволило привлечь различные категории читателей. У нас вышло несколько книг в популярной серии «100 великих». Мы все наши направления затронули: и «Военные мемуары», и, как я говорил, «Морская летопись», и «Первая мировая война». Мы также придумали специальную серию – «Великая война в романах».
Бондаренко: И что из них наиболее привлекает читательское внимание?
Дмитриев: На удивление, лучше продаются не романы, а исследования и мемуары. На мой взгляд, это потому, что наш читатель хочет правды, хочет документа, хочет, так сказать, пощупать историю реальную. А вот среди романов наибольший интерес вызывает «Марсова маска» Николая Белогорского, по-моему, это один из лучших романов о Первой мировой войне. Я выделил бы ещё два романа Гарика Каролинского. Он иммигрант, сейчас живёт в Нью-Йорке, ему уже за 80 лет, и он пишет романы.
Сирота: Николай Белогорский, добавлю, это литературный псевдоним подполковника Русской императорский армии Николая Шинкаренко, воевавшего затем в рядах Добровольческой армии.
Бондаренко: То есть вы с успехом ищете и находите новых авторов для издательства «Вече»?
Дмитриев: Не только авторов. Отмечу, что мы делаем книги в сотрудничестве с разными организациями. Книгу «Первая мировая война в русской литературе» мы сделали в сотрудничестве с Русским историческим обществом – его председатель Сергей Евгеньевич Нарышкин написал к ней предисловие. Книга эта показывает антологию мировой войны в русской литературе. Очень удачная вещь – мы смогли представить культуру Первой мировой войны в одном антологическом томе.
Много книг сделали в содружестве с Фондом исторической перспективы Наталии Нарочницкой. Только что вышла книга «Россия и Сербия в Великой войне», ранее – «Забытые герои войны». Она сделана по материалам сайта Столетие.ру. «Партитура великой войны» – философия осмысления Первой мировой войны. Я могу долго перечислять, но главное, что мало осталось таких тем, которых мы не затронули бы в этих 22 книгах. Дальше, конечно, будем не так интенсивно выпускать книги о Первой мировой войне, но мы не оставляем эту тему.
Залесский: Замечу, что в журнале «Фома» должна выйти рецензия с рейтингом лучших книг о Первой мировой войне. Есть статистика о числе работ по этой тематике. И как ни странно, в нашей стране напечатано очень мало таких книг…
Дмитриев: На недавней выставке «Нон-фикшн», которая позиционируется как Международная ярмарка интеллектуальной литературы, был обобщённый стенд с книгами о Первой мировой войне, я насчитал около 40 названий. Почти половина книги нашего издательства. Было представлено много официальных трудов, энциклопедии, подарочные книги, но действительно массовых книг, к сожалению, было немного.
Оськин: Каждый год ИНИОН выпускает обзоры книг по различным событиям, в том числе и по военно-историческим…
Бондаренко: Было бы что обозревать! Когда-то ведущиепозиции в этой области занимало Военное издательство Министерства обороны. Но его додумались акционировать, и вот итог коммерционализации: нет ни редакции военно-исторической литературы с опытнейшими редакторами, ни самих книг о Первой мировой.
Сирота: Мы говорим: надо писать о героях доступным языком. Но я не могу вспомнить ни из литературы, ни из кино что-то положительное о Первой мировой войне. Вспомните даже «Тихий Дон».
Оськин: Будем верить, что государственная поддержка исторического просвещенияпродолжится и найдутся люди, которые смогут это сделать! Примеры есть, но только, к сожалению, на Западе. Фильмы там отличные снимают.
Залесский: На Западе героика войны появилась сразу после Первой мировой. А у нас… После той войны сразу же пошла героика другой войны – Гражданской.
Оськин: И всё-таки сейчас в России государство начало заботиться о памяти о Первой мировой. Вот мы с вами общаемся, а у нас в Туле в это время открывают памятник участникам той войны.
Бондаренко: В Питере тоже поставили прекрасный памятник, посвящённый Первой мировой войне, возле Витебского вокзала, откуда гвардейские полки уезжали на фронт. Стоит как бы фрагмент вагона: в дверях офицер, несколько солдат…
Дмитриев: Памятников в России много поставили. А что с кино случилось? Довольно странная вещь. Единственный фильм, который ждали (про женский батальон), так и не вышел. Смотрел «Солнечный удар», думал, что там будут показаны какие-то моменты из Первой мировой. А получилось, что 1905 год, – и уже 1920-й. К сожалению, эпоха Великой войны не показана, хотя следовало бы это сделать.
Сирота: Мы говорим о героике в мировой литературе. А на деле? «На западном фронте без перемен», «Прощай, оружие!», «Стальные дожди». Разве это героика? В романе «На западном фронте без перемен» Ремарк показал ужасы войны. Конечно, он мастер: когда читаешь, то как бы проживаешь жизнь простого солдата кайзеровской армии и начинаешь понимать его. Но разве это требуется для формирования правдивых представлений о Русской армии времён Первой мировой?
Дмитриев: Не повезло Первой мировой войне. Какая у нас литература про Великую Отечественную войну? Мощнейшая! Сотни томов…
Семёнов: Но я бы хотел сейчас отметить книгу «Великая война». Она способна перевернуть всё наше годами складывавшееся представление о Первой мировой. Показан военный быт, начиная от нижних чинов до генералов. Автор критически осмыслил события, происходившие на фронте. Критикует государя, происходящее в стране… Солдаты ведь писали мало, либо в советские времена писали с большой опаской. А здесь человек интересно, со знанием описывает быт Русской армии, трудности, о которых зачастую мы не знаем.
А «Марсова маска» действительно является одним из лучших романов в целом о Русской армии в той мировой войне. В ней создаётся героический образ офицерства, служения своей стране, государю. Интересная книга, и легко читается…
Бондаренко: Так вы что, всё самое интересное уже «выстрелили»?
Семёнов: Нет-нет, и у нас, и у наших коллег большие планы в отношении литературы и о Первой мировой войне, да и книги к грядущему юбилею Победы в Великой Отечественной войне интересные готовятся.
Бондаренко: Будем надеяться, что обострившийся финансовый кризис не повлияет на издательские планы. Но давайте поговорим о самой войне. Скажите, отвечало ли вступление Российской империи в Первую мировую войну её государственным интересам? Чем оно было объяснено? Мог ли Николай II избежать участия в войне?
Оськин: На мой взгляд, России эта война вообще не была нужна, и мы оказались в неё втянуты волею судьбы, в результате реализации тех процессов, которые проистекали в Европе и в мире в целом в начале ХХ века. Иными словами, для интересов Российской империи эта война никоим образом не была нужна. Уже впоследствии, после начала военных действий, стали заключаться секретные договоры, стали формулироваться территориальные претензии. Но кто задумывался, так ли уж нужны Российской империи новые территории? Речь просто шла о том, что раз мы вступили в войну, то от этого должны быть какие-то материальные результаты.
Бондаренко: Можете уточнить, много ли нам тогда должно было отойти?
Оськин: Если посмотреть на территориальные претензии Российской империи в сравнении с нашими ведущими союзниками, Великобританией и Францией, то чисто территориально у нас они были самыми скромными. Обеспечить Средиземноморские проливы к нашему побережью. Кусочек Восточной Пруссии, чтобы выдвинуть балтийский фланг. Галиция, чтобы воссоединить украинское население. Территориальные претензии были самыми минимальными!
В стране проходила модернизация государства и общества, которая обычно связывается с именем Петра Столыпина. Для модернизирующейся страны большая война была не нужна и не выгодна. Исходя из этого объективного критерия – процесс модернизации и ненужность войны — наше военно-политическое руководство совершенно неверно рассчитало сроки грядущего конфликта. Это была не то чтобы стратегическая ошибка, просто предполагалось, что война будет недолгой.
Залесский: По поводу того, нужна ли была России Первая мировая война, я бы так вопрос не формулировал. Давайте иначе: хотела ли Россия эту войну? Вот здесь я согласен полностью, что России война не была нужна, она её не хотела. Россия упорно старалась сохранить мир до объявления войны Германией. Россия всегда была нацелена на сохранение мира.
Правда, есть историки, которые утверждают, что именно Россия начала Первую мировую войну, стремясь захватить Черноморские проливы. Однако напомню, что Турция в августе не вступала в войну, а воевать с Германией за Черноморские проливы – это нонсенс.
Бондаренко: Тогда почему же мы в эту войну вступили?
Залесский: К сожалению, надо сказать, что Россия не могла не вступить в Первую мировую ни при каких обстоятельствах. Для Российской империи и для её государя моральная сторона играла большую роль, и это автоматически втягивало Россию в войну.
Германия, начиная войну, конечно, рассчитывала на победу и на приобретения. Но мы обязательно должны иметь в виду, что главным планом войны был так называемый план Шлиффена. Этот план подразумевал разгром Франции в течение короткого периода времени с последующей переброской войск на Восточный фронт.
Предполагалось, что Германияв ходе краткосрочной западной кампании не обязательно разгромит Францию – надо было нанести ей поражение и вывести из войны. А вот на Восточном фронте планировалась методичная, долгая война с целью разгрома России с последующей реализацией аннексионных планов. Естественно, это Прибалтика, Польша, превращение Украины и Белоруссии в зависимые территории для обеспечения Германии ресурсами. Так что главным врагом для Германии была Россия.
Дмитриев: Министерство иностранных дел РФ выпустило том документов о Первой мировой. Меня поразило, как дипломаты и военачальники уговаривали царя провести мобилизацию. Он страшно не хотел, сильно колебался. Есть версия, правда, документально не подтверждённая, что и Распутин постоянно отговаривал государя от войны, предрекал большие беды для его империи.
Ефимов: Достаточно достоверно известно, что Распутин повлиял на позицию Николая II относительно балканского конфликта в 1912 году. Тогда империя была готова вмешаться в события на Балканах, что в общем-то было чревато большой войной в Европе. В мемуарах Витте есть указание на то, что Распутин сумел убедить царя в гибельности европейского пожара для Российской империи. «Стрелки истории, – пишет Витте, – повернулись по-другому».
Бондаренко: А почему же он в 1914-м не сумел этого сделать?
Ефимов: Что касается 1914 года, то 29 июня (11 июля по новому стилю) Распутин был ранен в живот кинжалом в своём родном селе Покровское в Тобольской губернии и пару недель нахо…
Источник: