На сегодня намечено очередное заседание Таганского суда города Москвы по делу о выставке «Запретное искусство-2006». Кураторам экспозиции – бывшему директору Общественного центра имени Сахарова Юрию Самодурову и бывшему завотделом новейших течений Третьяковской галереи Андрею Ерофееву – грозит до трех лет лишения свободы за демонстрацию изображений, унизительных и оскорбительных в отношении христианской религии и верующих по ст. 282 УК РФ (возбуждение ненависти или вражды). Столько просит прокуратура.
Все, кому это дело интересно, постарались высказаться. В приложении «НГ-религии» протоиерей Всеволод Чаплин начинает свои заметки так: «Сажать их точно не надо. Оправдывать – тем более». И дальше – пожалуй, главное: «Спор вокруг выставки не случайно так эмоционален. Это спор политический, спор о власти». С этим замечанием председателя Синодального отдела по взаимодействию Церкви и общества Московского Патриархата трудно не согласиться. Ленин называл вопрос о власти основным и был прав. Художник всегда борется за власть над умами. И всякая Церковь стремится к тому же, но возможность такую в России получила совсем недавно. Конфликт налицо.
Думается, правильно, что представители РПЦ, в том числе высокого уровня, высказались против ограничения свободы «этих людей». Вообще хуже, когда вся полнота обсуждения (и осуждения) оказывается в руках тех, кто выражает крайние взгляды. Вряд ли кто станет спорить с тем, что группа верующих, инициировавшая судебное преследование организаторов выставки, и те, которые теперь в коридорах и во дворе Таганского суда готовы проклясть любого, кто выражает мнение, отличное от их собственного, – далеки от смирения. Художники – те по своей природе отличаются эмоциональностью. Но, право, лучше, когда мнение художественной общественности также выражается людьми спокойными – высказывания Марата Гельмана в этом отношении часто провоцируют обострение и позиции религиозных представителей.
Другой вопрос: что можно назвать оскорблением чувств верующих? Для представителя одной из основных или традиционных религий в России понятие Троицы свято, для представителя другой, не менее традиционной, – нет. Но в этих, пожалуй, самых главных разногласиях представители религиозных организаций договорились не спорить.
Очень хочется, чтобы между актуальными художниками и Церковью отношения складывались более конструктивно, хотя такой спокойный диалог – во всяком случае сегодня – едва ли возможен. Чем активнее религиозные деятели будут осваивать все новые территории, называя их зонами своих жизненно важных интересов, тем труднее будет актуальным художникам убедить кого бы то ни было, что они никого не оскорбляют. Ведь то, что раньше искусство считало своей вотчиной, сегодня принадлежит не им одним.
Церковь не хочет вспоминать, что в более или менее обозримом прошлом давно признанные классики работали на грани дозволенного. Вернее, почти всегда за гранью. Выступая сегодня против выставки, устроенной Самодуровым и Ерофеевым, инициаторы судебного дела приравнивают участников «Запретного искусства» к уже известным, ранее осужденным мастерам. Вряд ли это было их целью.
Было бы лучше для всех, если бы каждый работал только на своей территории. Как сказал Эмерсон: «Моя свобода размахивать руками заканчивается там, где начинается нос моего ближнего». Но и искусство, и Церковь – по природе своей – миссионеры. Пассивность противна природе тех и других. А раз так, надо согласиться с существованием друг друга. И спокойно сидеть в одном ряду, как сидят и улыбаются друг другу православный Патриарх, председатель Совета муфтиев России и главный раввин России.
Кстати, действующая Конституция РФ весьма определенно фиксирует место религии в ее отношениях с государством. Она – отделена. И это – правильно. И забывать об этом не стоит. Чтобы никого не провоцировать.