Когда в 1970-е годы властям требовалось запретить какое-то скромное протестное мероприятие типа уличной выставки или танцев у синагоги, применялся аргумент насчет помех работе транспорта. В той же самой функции ? когда нужно что-то запретить ? ныне применяется аргумент об оскорблении чьих-то религиозных чувств. Он оказался более эффективен. Вокруг него даже, увы, сформировался консенсус. Чувств вокруг действительно стало очень много ? возможно, постарались слезливые мыльные оперы.
Под летний шумок в стране происходят события, последствия которых, безусловно, скажутся на всех. 12 июля будет оглашен приговор по делу о выставке «Запретное искусство», в связи с которой в оскорблении чувств верующих обвиняются куратор Андрей Ерофеев и тогдашний директор Музея и общественного центра имени Сахарова, где проходила выставка, Юрий Самодуров. Прокурор потребовал для каждого пяти лет лишения свободы.
Первый раз такое обвинение в области выставочной деятельности было, как известно, предъявлено организаторам выставки «Осторожно, религия!» ? Юрий Самодуров, который тогда играл скорее пассивную роль и позволил устроить выставку у себя в музее, был осужден и должен был заплатить штраф. Та выставка была неровной и неглубокой, состояла из разных комментариев на тему религии, но, несмотря на свою, в общем-то, наивность и поверхностность, стала предметом погрома со стороны православных экстремистов.
Выставка, о которой идет речь сейчас, была гораздо более продуманной ? не то чтобы анализ ситуации, но почти что академический сбор материала для него. Работы были выставлены отнюдь не как шедевры, а как примеры того, что на выставки не допускается (по самым разным причинам). Выставка сопровождалась надписью о том, что некоторые работы могут оскорбить чьи-то чувства и не рекомендуются для детей, ? одним словом, все международные нормы были соблюдены. Тем не менее прокурор выдвинул требование куда более жестокого наказания.
Нельзя сказать, чтобы вокруг выставки проходила серьезная дискуссия, но шумихи много. К сожалению, во многом обсуждающие исходят из неверных посылок.
Во-первых, существует мнение, что художники якобы претендуют на то, чтобы обладать какими-то особыми правами по отношению ко всем остальным гражданам. Что им позволено кого-то оскорблять, если это является их художественным проектом. Надо сказать, что это не только совершенно неверно, но так не считают и сами устроители выставки. Вся эта проблематика только затуманивает главный вопрос ? а есть ли вообще в действиях Ерофеева и Самодурова состав преступления? Каким целям служит сегодня данная статья Уголовного кодекса и почему она используется для уравнивания критической мысли и обличения болезней общества с экстремизмом? Следует также задаться вопросом, справедлив ли и независим ли Таганский суд, или за его стенами происходят действия, с этими понятиями несовместимые. Но это означает перевести вопрос из чисто эстетического в правовую и даже политическую плоскость, на что мало кто решается.
Вынесение обвинительного приговора подсудимым поставит под вопрос возможность кураторской профессии вообще ? а кураторскими становятся кино-, театральные, литературные фестивали и так далее. Стать невольным оскорбителем чьих-то чувств очень просто. Любой профессиональный проект опасен, тем более что преследованию подвергаются не художники (им не запрещается творить дома), а люди, выносящие искусство в пространство публичности, на суд общественности. Но общественность ни о чем судить не хочет и перепоручает все такое суду Таганскому.