31 октября 1922 года, 88 лет назад, в городе Вязьма в семье рабочего Дмитрия Папанова родился сын, получивший имя Анатолий. Часть детства у будущего актера прошла в Вязьме, а в 1930 году мама уговорила отца перебраться в Москву. Он устроился на завод, а она стала модисткой, шила шляпки модницам.
Вскоре враг был отброшен от стен Москвы, но все равно не сломлен. И даже больше – рвался на Кавказ, к Бакинской нефти. Летом 1942 года часть, в которой воевал Папанов, попала в жестокую переделку под Харьковом. Многие однополчане Анатолия навеки остались на подступах к бывшей столице Украины, а ему относительно повезло: его не убило, но ранило. Правда, больно уж нелепо – осколок снаряда срезал полпятки и раздробил два пальца на ноге, которые спасти не удалось. И всю оставшуюся жизнь Анатолий Дмитриевич был вынужден подкладывать в обувь специальную подстилку, чтобы не припадать на раненую ногу. Но вряд ли кто-то об этом знал, разве что близкие друзья. И уж во всяком случае не режиссеры, которые снимали его в фильмах или приглашали в спектакли.
На свадьбу наготовили два тазика винегрета, по талонам, которые одолжили друзья, накупили водки. А в середине пиршества в доме неожиданно погас свет: «Не к добру», – зашептались соседки, – разведутся». Но, как писал Шолохов, «все супротив бабкиных слов вышло» – дружная актерская семья только семь лет не дотянула до золотой свадьбы.
Правда, поводов для развода было немало. Во-первых, одно время Анатолий Дмитриевич крепко пристрастился к спиртному. И только житейская мудрость Надежды Юрьевны спасла брак. Она очень надеялась, что муж со временем образумится. И ее небесная покровительница смилостивилась – актер заметно снизил дозы.
Да и у Анатолия Дмитриевича был повод косо смотреть на супругу. Дело в том, что она в 1952 году стала членом КПСС, и в парткоме театра ей прозрачно намекнули, что если Каратаева (фамилию мужа она так и не взяла) сумеет уговорить супруга стать коммунистом, партячейка походатайствует перед вышестоящими инстанциями о присвоении Надежде Юрьевне звания заслуженной артистки РСФСР. Но как ни давила на несознательного актера его вторая половина, он сказал, как отрезал: «Этому не бывать, даже если ты за всю жизнь не получишь заслуженной…».
Но их связывала нежная и трогательная любовь-дружба. Анатолий Дмитриевич очень гордился тем, что его супруга в годы войны не отсиживалась в тылу (их из Москвы эвакуировали в Новосибирск), а окончила срочные курсы медсестер и полтора года моталась по фронтовым дорогам в санитарном эшелоне, спасая жизнь раненым бойцам. В общем, тоже хлебнула горя. В их чувстве было что-то трогательное.
С друзьями Анатолий Дмитриевич старался поддерживать добрые отношения, правда, к настоящим друзьям относилось не более двух-трех человек. И как ни странно, с Андреем Мироновым Папанов «дружил» чаще всего только в театре. За его порогом у них не было «зависимых друг от друга» отношений. Конечно, Миронову льстило, что его старший товарищ выделяет его из сонма молодых и ранних, но не более того.
Я сознательно не рассказываю о работе Папанова в театре и кино, о них в дни юбилея будет сказано немало. Хочется отметить только то, что Анатолий Дмитриевич никогда не поступался своими принципами, и проживи он чуть дольше, наверняка сумел бы стать такой же величиной, как, скажем, Солженицын в литературе. По силе таланта они, пожалуй, равны. Причем, Папанов был настолько многогранен, что даже тогда, когда ему приходилось играть отрицательные роли, зрители верили, перед ними настоящий мужик!