— Скорее обратное. Сегодня у живописи нет постоянного места жительства и средств к существованию. После долгой идеологической зимы живопись почти исчезла.
— Не совсем. В Москве открылся и закрылся «Салон 2010». В Пушкинском музее проходит большая выставка чужеземца Пикассо. В Третьяковке — выставка спортсмена Дейнеки. Но живопись — скучная тема. Соцреализм в земле сырой уж лет 20. Уцелевшие в живых и никому не нужные художники-рабфаковцы кое- как машут вёслами в воздухе. Нет худсоветов, имитирующих жизнь выставок, нет ничего. Нет эстетических законов, мотивированных сюжетов, стимулов к поиску живописных истин. За стенами Центрального Дома Художников круглый год мёрзнут бородатые мужчины и пританцовывающие валенками женщины: «Подходи не скупись — покупай живопись». Все озабочены выживанием.
— Как минимум — должен вспыхнуть общественный интерес. Мода на живопись. Вторичный рынок, а не только напёрсточники. Рынок не скоро еще сформирует систему художественных галерей и экспертов, особенно в регионах.
— Откуда взяться высокому? Искусство «гаражей», «винзаводов», «свалок» и «чёрных квадратов» представляет скучное, мусорное и посредственное ремесло. Салонное искусство — это искусство аристократическое в позитивном и негативном смысле. Импрессионизм сражался не с салонным искусством и победил не салонное искусство. Все импрессионисты мечтали выставляться в салоне, но их не брали. Увы, люмпенизация неизбежна. Сие и есть прогресс! Высокий салон, как устаревшая эстетическая институция, обслуживающая правящую верхушку, должен был рухнуть, и он рухнул. Искусство обслуживает агрессию и цинизм нового мировоззрения. Победил конвейер, одноразовое искусство отходов.
— Такой город как Новороссийск может всем населением, вместе с грудными детьми, поехать воспитываться к Рафаэлю. Это обойдётся дешевле. А по пути заехать к Ренуару, а заодно и в Дубай! В мире есть любители искусств, разъезжающие по музеям смотреть одного Вермеера или только одного Мемлинга. Этими людьми и держится искусство. Новороссийск не относится к числу избранных поклонников и ценителей сверхтонкого в искусстве, и в этом нет беды. Новороссийск — город-труженик! У города что, появилось желание и возможность содержать художников и покупать картины?
— Золото — это ценность чего? Это эквивалент стоимости жизни. Картина — это не эквивалент стоимости, а сама жизнь.
— В Москве так говорить нельзя, а в Новороссийске только так говорить и можно. Москва не предполагает наивности, не предполагает разговоров о живописи, о картинах, о смысле жизни. Для детских разговоров её самолюбие гипертрофировано. Культурологические метастазы Москвы другие. Есть площадки «наивного» искусства, то есть искусства, занимающегося картинами, но это искусство математически рассчитанное, своего рода подделка. В Москве другой искус, поскольку другое геополитическое давление, есть напыщенные салоны для нуворишей, предлагающие якобы стильную, современную живопись. У Центрального дома художников картинами торгуют под открытым небом круглый год, картины на любой вкус и по любой цене — это интересно?
— Чепуха. У каждого города на его «лицо» прикручена маска лица Москвы. Москва всегда питалась и питается провинцией — это известно всем. Москва рассуждает так: пусть содержат в своих музеях, что у них есть, придёт час — и мы поживимся. Так было и так будет.
— Художник идеализирует мир. Даже самое страшное представление о мире, которое может быть у художника, не имеет ничего общего с реальным злом действительного мира. Здесь и краски сгущать не надо. Художник обязан жить в идеальном мире своего представления. Сегодня любой натюрморт, любой пейзаж или портрет помечен тревогой — что и есть результат борьбы двух миров: мира художника и мира действительности. Например, Пикассо довёл это сражение до абсурда. Дали кричал о паранойе.
— Коллекционируйте, собирайте. Дань Москве всё равно платить придётся. Например, сегодня Москва перетекает в Пермь!
— В прямом смысле. В Перми открывается Центр Современного Искусства! Туда эшелонами направились столичные галеристы, кураторы, искусствоведы. Есть деньги — есть работа профессионалам.
— О вашей выставке в « P rime-юг» говорят как об эротическом откровении скандального «Синтеза»…
— Не наша задача прыгать на броневик и вырабатывать тезисы революции. Искусству и восприятию искусства научить нельзя.