РАБОТЫ мэтра имеются в музеях разных стран, а скажем, графическая «Мазепиана» Якутовича в славном Батурине занимает отдельный зал. Но и его мастерская — уникальный музей, особо интересный тем, что собрание ежедневно пополняется новыми экспонатами. Было Сергею Якутовичу всего-то 25 лет, когда он получил Золотую медаль на первой Всесоюзной молодежной выставке в Академии художеств в Москве — за офорты-иллюстрации к «Петру Первому», а на следующий год — за офорты к «Трем мушкетерам».
В его мастерской много невиданного: вот печатный станок, внешне похожий на гуттенберговский. Но не для книгопечатания, а для производства офортов. А вот наконец-то из Москвы переданная драгоценная статуэтка «Золотой орел» — награда за фильм « Тарас Бульба », художником-постановщиком которого был Сергей Якутович. Есть здесь и другие редчайшие реликвии, включая медаль Общества потомков Мазепы.
— Сергей Георгиевич, в твоей мастерской приковывает внимание помимо прочего старинная деревянная скульптура Иисуса Христа — откуда она?
— Это и впрямь удивительная история: я нашел ее в Карпатах, в глухом лесу во время съемок фильма «Тени забытых предков», я с отцом прожил там несколько месяцев съемочного периода. Мне было 11 лет, и не без труда я донес ее к нашему с отцом жилищу (жили по соседству с Параджановым, только мы в новом доме, а он в старом — там теперь Музей фильма «Тени забытых предков»). Эта скульптура даже «снималась» затем в том знаменитом фильме. А позже стали думать, что с ней делать, и Параджанов сказал: «Раз ты ее нашел, то и должен хранить у себя».
— Честнее будет сказать, что мне, мальчишке, тогда ничего не было понятно. Но это настолько входило в сознание своей таинственностью, что ощущалось: творится что-то необычное. Кстати, все создатели «Теней» были молодыми: моему отцу было 33, Параджанову — 38, Ильенко — 27. Их темпераменты, таланты и конфликты являли собой неповторимую гремучую смесь. А еще осталось впечатление, что это был постоянный парад «придумок» — и от непонятного во многих начинаниях Параджанова, и от Ильенко, и от отца.
— При мне был такой случай: разъяренный отец шел «убивать» Параджанова, и если бы я не бросился папе в ноги, не знаю, чем бы все это закончилось. Параджанов, человек мира и любимый отцом талантливый режиссер, как-то небрежно высказался об украинском характере или, может, о национальном самосознании. Когда отец пошел на него с кулаками, Параджанов отступал к печке и, в конце концов, оказался вдавленным в нее настолько, что как бы растворился: видны были только угольки глаз и борода. Отец наступает, и тут я с криком «Папа-а!» бросаюсь ему под ноги. Папа останавливается, потом хватается за голову и вылетает из хаты — поплакать…
— Когда глава комитета академик Жулинский объявил, что поскольку утверждал лауреатов один президент, а деньги будет давать другой, бюджет урезается, и денег может не хватить на медали. Тогда я и предложил, что хотя бы на время вручения старые лауреаты могут передать свои награды новым, и что лично я из дому могу принести их аж три. Ведь кроме моей медали дома хранится еще две отцовские. Шевченковскую премию дважды не дают, но за всю историю Украины было два исключения. Одно касается отца: сначала он получил ее как художник, а потом и как кинематографист — за «Тени забытых предков». Еще одним двойным лауреатом был знаменитый Василий Касиян: как художник и как искусствовед.
— Это не за «Мушкетеров» ли ты получил популярную тогда премию имени Ленинского комсомола — не будучи членом ВЛКСМ?
Но и это еще не все: через несколько месяцев мне звонят и говорят, что, мол, республиканская организация выдвигает меня делегатом в Москву на съезд комсомола. Я ответил, что, конечно, спасибо, только я не комсомолец! Тогда попытались уточнить: значит, вы член партии?! Я смущенно ответил, что и того нет. Затем уже нервно, но — с надеждой: ну хотя бы кандидат?! Я пояснил, что вообще никто… из перечисленных. Тогда с ужасом мне прошептали: «Боже мой, вы представляете, сколько голов полетит — за вас уже проголосовали!» Тут я, не очень-то выбирая тон и выражения, ответил, что я ни при чем, и «это же ваши проблемы». Их это нешуточно взволновало, и они вышли с таким предложением: «Давайте мы сейчас позвоним в Союз художников парторгу Романишину и попросим — мы же свои люди, чтобы завтра к обеду вас приняли!» Самое интересное, что назавтра я таки поплелся в Союз, к Михаилу Романишину, и он, молодец, сказал: «Сережа, я тебя люблю, но в партию тебе путь только через мой труп!» За это я ему очень благодарен.
— Я уже привык, что вокруг тебя случается немало сногсшибательных историй, иногда даже трагичных, как, например, пропажа в Испании двухсот твоих картин. А вот интересно узнать насчет какого-то застопорившегося фильма?
— Это и впрямь интереснейший проект с рабочим названием «Ангел с патефоном», в котором я заметно поменял весь сценарий, дописал кучу деталей. Продюсер Олег Кохан собрал в Европе большую часть суммы на фильм. Замысел очень понравился режиссеру Занусси, и он тоже согласился там сниматься. Это замечательная история о том, как французская фирма «Патэ» в 1932-м году придумала патефон и собралась его продвигать в СССР. Можно догадаться, какая «веселая» была тогда здесь жизнь: еще на границе к французу с патефоном приставили двух кагэбистов, точнее — энкавэдистов. А поначалу были и проводники-помощники – украинец и поляк. И вот они едут в машине по нашему бездорожью, переворачиваются, падают с «гребли»… В живых остаются всего двое: энкавэдист, не знающий французского, и француз, не знающий ни русского, ни, понятно, украинского, — с патефоном и пластинкой, на которой записана «Марсельеза». И надо же — они попадают в село, где в барском доме разместился советский прод-отряд во главе со свирепым начальником. Словом, у них отбирают патефон и все под «Марсельезу» танцуют «Гопака». А у француза находится оставшийся от погибшего украинца сундучок с драгоценностями, которые он по одной каждый вечер выкладывает на подоконник. Для чего? А чтобы подкармливать голодающую местную бедноту. Дело в том, что там рождается еще такая трагикомическая ситуация: сельский могильщик (эту роль я придумал для Богдана Ступки) должен приходить каждый вечер в продотряд и докладывать, что сегодня, мол, похоронил 130 человек. Хотя на самом деле он похоронил, допустим, тридцать, а остальных 100 подкармливает — и именно благодаря тем драгоценностям.
Осталось дождаться, чтоб и Украина дала свою часть денег, пусть и не такую большую, как Западная Европа. Причем некоторые тамошние звезды готовы играть чуть ли не бесплатно, им просто интересно. Но к уже собранным за границей деньгам надо добавить и наши: ведь, как они считают, фильм все-таки об Украине, и его, думаю, с интересом могла бы смотреть вся Европа.