В залах Парадного корпуса « Росфото » работает выставка «Русский балет за границей» – редкие балетные фотографии из коллекции Александра Васильева.
1910-е годы, Нью-Йорк, фотограф Мышкин. Расправив складки легкомысленного платья в цветочек и подложив под локти две толстые книги, неожиданная и незнакомая Анна Павлова задорно улыбается ярко накрашенными губами. А вот чуть позже, 1924 год; она стоит у перил лестницы, покрытой ковром; на темной, серебряной печати фотографии отчетливо видны детали: замшевые туфли, светлая губная помада, мелкие морщинки на лице.
Хозяин редких балетных фотографий, выставленных в «Росфото» на Большой Морской, – русский парижанин Александр Васильев . Театральный художник, дизайнер интерьера и костюма, историк моды, блестящий лектор, автор многократно переизданных книг «Красота в изгнании» и «Русская мода», – всё же Васильев прежде всего известен как коллекционер. Это его выставки старинных костюмов и аксессуаров идут с успехом по всему миру. Это его открытки и фотографии издавались элегантными маленькими книжками, которые выделяются на полках наших книжных магазинов своей стильностью.
С тонким чувством стиля подобрана и эта выставка. Впечатление от нее многослойно: экспозиция рассчитана на разные уровни восприятия. Хотите – смотрите на звезд балета, известных и неизвестных. Хотите – на раритеты, на автографы знаменитостей. Хотите – принимайте парад менявшихся на протяжении ХХ века мод и вкусов.
А для тех, кто интересуется балетом всерьез, посещение этой выставки подобно работе в архиве. Фотографии разные: от парадных портретов до непринужденных снимков артистов в жизни, от студийных съемок в роли, с мастерски поставленным светом и выверенной позой, до хроникальных сценических фотографий, по-репортерски выхватывающих из потока движений случайный момент. Начинается экспозиция с фотографий знакомых или почти знакомых, но сразу вслед за ними идут совсем неизвестные нам, а подчас и неожиданные. Среди персонажей также есть те, кого мы в России всегда хорошо знали, однако больше тех, кто был скрыт от нас за железным занавесом.
Александра Данилова, «Шура», сбежавшая в 1924 году из Петрограда вместе с Баланчиным и ставшая одной из ведущих классических танцовщиц мира. На фотографии Мориса Сеймура она в «Лебедином озере», уже в Америке: необычайный ракурс, незнакомая пластика, совсем неожиданный постэкспрессионистский налет. Тамара Туманова, Ирина Баронова, Татьяна Рябушинская, те самые, что составили в 1933 году легендарное трио «бэби-балерин» в «Русском балете Монте-Карло»: юным виртуозкам было тогда по 14-15 лет. Моник Шамырзэ, черкесская княжна, известная всему миру как балерина и актриса Людмила Черина. Вера Зорина, другая балерина и актриса, одна из жен Джорджа Баланчина.
Если сравнивать эту выставку с иконографией советского балета, картина получается потрясающая. Корни те же самые (та же Павлова, Карсавина, Егорова, Нижинский, Спесивцева), и те же самые снимки Карла Андреевича Фишера, имевшего в Мариинском театре филиал своего ателье. Но дальше – всё, дальше Петербург закончен, и там, где у нас начинается Петроград, здесь, на обратной стороне Луны, идут Париж, Нью-Йорк, Берлин, Стамбул, Латинская Америка. Другая ветвь: другая история, другие имена, другие вехи; а самое интересное, как та же самая эстетика времени преломляется в западном варианте. Очень отличаются эти фотографии от советских, а в свое время контраст был бы, по-видимому, шокирующим.
Движение времени на фотографиях выставки оказывается параллельным и развитию визуального ряда кинематографа. Артистка варьете «Фоли-Бержер» Лили Никольская в гримерной (Париж, около 1927 года) наводит на мысль о немом кино: экспрессивная поза, приподнятое плечо, патетический взгляд красавицы-жертвы. Упоительно красивые портреты Тумановой и Бароновой работы уже упомянутого Мориса Сеймура – Голливуд 40-х. А этуаль Парижской оперы Нина Вырубова за кулисами (50-е годы) – это уже новое веяние: фигура балерины в репетиционном костюме, сидящей в кресле, расположена в кадре по диагонали; кресло закрыто полиэтиленом, кушетка, на которую Вырубова положила ноги, крафт-бумагой. Обстановка принципиально бедна, а сама фотография вполне минималистична, и кадр вроде бы произволен, но на самом деле энергично выстроен. Конечно же, неореализм!
Что же до трех последних десятилетий века, то здесь фотографии за общим обликом времени уже не идут. Ни цвет, ни новейшая эстетика на выставку не допущены, и черно-белые, вполне классические снимки Барышникова, Нуреева, Годунова выглядят изысканным ретро.
