Хочу рассказать о книге, которую получила в подарок из Житомира после своей публикации в газете «День» (№№90-91) . Это были мои размышления о книге переписки Михаила Коцюбинского с Александрой Аплаксиной. Конечно, я была приятно удивлена и немного снисходительно подумала: «Ну, что же — почитаю в свободную минуту». В тот момент я еще не могла предугадать, что впереди у меня несколько бессонных ночей наедине с новой книгой, слезы радости и потрясения, мой правдивый восторг и понимание того, что новейшая украинская литература есть, что она «читабельная», настоящая, конкурентоспособная и… благородная.
Следовательно, нежданно-негаданно попала ко мне в руки нарядная книга Елены Билошицкой-Костюкевич «Роман із компанією», которая увидела свет в издательстве «Полісся». Неожиданно остроумно-интригующим оказалось даже само название сборника. Какой там Роман и с какой компанией? Да, Роман среди действующих лиц книги есть — какой-то там третьеплановый и совсем негероический герой в радиопьесе, размещенной в конце книги. Но есть и роман — основное прозаическое произведение книги, а уже к нему прилагаются просто пьеса и радиопьеса. Три разных жанра, требующих от автора владения совсем другими, часто антагонистичными друг к другу методами и средствами изображения.
Автор позиционирует свое творение как «Українську шляхетну прозу». Проза Елены Билошицкой-Костюкевич, словно прожектором, выхватывает своих героев на театральном спектакле или на концерте классической музыки, на художественной выставке, с книгой или букетом цветов, на вузовской лекции или научной конференции, в интеллектуальных путешествиях по космическим глубинам Интернета.
Эти странные и «несовременные» люди даже пописывают какие-то старосветские письма (посылая их адресату по почте, бегая перед тем повсюду в поисках почтового ящика или конверта!), ведут не только деловые на службе, но и домашние, интимные дневники, объясняются в любви. Они страдают и разочаровываются, но не спешат в рабство или на «панель», они пишут (самостоятельно!) диссертации.
Автор напоминает читателю о том, что существуют и такие люди, и такая Украина, которой так нелегко летать, плавать, барахтаться, преодолевая сульфатную кислоту настоящего. И никакого модного сегодня гендерного тяготения, никаких феминистических лозунгов, а вдумчивое и существенное исследование настоящих чувств — мужских, женских, детских — с такой часто разительной разницей в восприятии ими окружающего мира, любви, себя самого в той любви. И в нелюбви тоже.
Роман «Чи важко плисти у H 2 SO 4 ?» — это история отношений мужчины и женщины в наше весьма прагматичное время. И такое название подчеркивает сложность существования в нашей жизни неординарных личностей, которым присуще внутреннее глубинное благородство.
Сюжетные перипетии построены по большей части на эпистолярном жанре. Традиция подобной литературы известна в Украине давно. Не останавливаясь здесь специально на знаменитых посланиях Ивана Вишенского и письме казаков турецкому султану (так как на самом деле это несколько другие произведения), назову разве что щемящий роман в письмах Михаила Коцюбинского с Александрой Аплаксиной, уникальную переписку Леси Украинки, Василя Стуса, Вячеслава Чорновила, где они часто обнародовали, обсуждали собственные творческие идеи (с воссозданием эпизодов, сцен, целых кусков будущего художественного текста), которые позже воплощались в их произведениях, где они рассказывали не только о личных планах, радостях и трагедиях, но и выражали собственное виденье, в частности, перспектив Украины в мире.
С моей точки зрения, наиболее близки к роману Билошицкой-Костюкевич в этом ряду письма Коцюбинского к любимой. А эпиграфом к этому роману могли бы стать строки Леси Украинки: «Крізь темряву у простір я простягаю руки до тебе: візьми, візьми мене з собою, се буде мій рятунок. О, рятуй мене, любий! І нехай в’януть білі й рожеві, червоні й блакитні троянди».
Герои книги — Владислав Лисовский, далеко не последний работник какой-то современной фирмы, и Ольга Стоцкая, преподаватель вуза. Автор «Роману із компанією» — умело выдерживает интригу, не позволяя главным героям раньше времени познать друг друга, хотя на улицах родного города они неоднократно пробегают мимо друг друга, не замечая этого, имеют общих знакомых и т. д. (так и в романе, и в пьесе). Наблюдаем определенное «раздвоение личностей» у героев — на «киевского» и «здешнего» Влада (так же — и Ольга). Романный детектив продолжается и тогда, когда читатель уже знает ответ на жизненный ребус, а герои еще и не догадываются ни о чем.
Автор ненавязчиво вводит читателя в контекст непростой жизни современника. Мы видим официальную жену Лисовского Алевтину — человека безразличного к себе самой и к собственной семье, алкоголичку и лентяйку. Видим детей Василинку и Богдана, слесаря и уборщицу, «его величество» альфонса-приспособленца и очень актуального в настоящее время «неуча с докторскими регалиями». А вот Сталина Ивановна Чернова — старая преданная коммунистка. Ее портрет изображен немного юмористически и незлобно. Даже несимпатичных себе героев автор может подать достаточно опознаваемо, но и толерантно. Как, например, обязательно присутствующую в украинских офисах секретаршу Жанну с ее русскоподобным суржиком.
Органично чувствуют себя в книге и Клод Мане, и Пабло Пикассо, Сальвадор Дали и Зигмунд Фрейд, Антуан де Сент-Экзюпери и Франсуа де Ларошфуко, Мария Антуанетта и Людвиг ван Бетховен, Иоганн Кристоф Фридрих Шиллер и Григорий Сковорода, Эллочка Людоедочка и даже Юродивая, которая вместе с воришками и бездомными является персонажем уже драматургических поисков Билошицкой-Костюкевич и трижды появляется перед зрителем, словно подчеркивая своим неожиданным появлением вершину нагнетания страстей в каждой из действий.
Умелое представление художественных деталей, которые несколькими удачными штрихами изображают душевное состояние героев, их быт и т. п. — совсем ненавязчиво создают эффект искреннего, даже интимного разговора автора с читателем.
В своих письмах герои, ища взаимопонимания и, кажется, особо не размышляя, не стесняясь, рассказывают адресату обо всем на свете: «І ще про розчарування. Це вже загальновідомо: на що налаштуєтесь — те Ви й отримаєте. Що Вам заважає активно бажати чогось хорошого? Ви ще не знаєте напевне, що це має бути? Чи боїтесь це бажане втратити, коли його отримаєте? Хочете, я допоможу Вам розчаруватися вже зараз? Носієм дружніх стосунків є конкретні люди. І ці конкретні люди мають вік, зовнішність, сімейний і інші стани, звички, вподобання. Почнемо з живопису. Я не люблю Малевича, не рятує навіть те, що в своєму творчому доробку він має не тільки «Чорний квадрат». Вважаю, що моя ідея чорного трикутника в чорному колі більш геніальна. Раджу також для пришвидшення процесу розчарування уявити мене товстою, постсорокарічною, неврівноваженою особою» (Ольга — Владу, с. 52).
Выразительна и уместна здесь даже тавтология — также авторский прием во благо произведению: «І Ольга, і Влад були засмучені такою нетривалою тривалістю вчорашньої зустрічі» (с.159). Елена Билошицкая-Костюкевич правдиво изображает личностно-психологические коллизии героев. Владислав — недолюбленный родителями в детстве, уже и совсем взрослым, даже 50-летним, страдает без любви и вместе с тем боится любви, предпочитая и дальше прозябать в своей домашней тюрьме. А влюбленная женщина — в противовес этому — ищет оправдания каким-то неадекватным поступкам любимого мужчины, пытается помочь, не обижаясь и не ожидая желаемого ответа, и самоотверженно идет навстречу. Он же, как ученый кот, привыкает к месту, к своей боли и пьет ту беду, в конечном итоге утопая в ней, и почему-то заиливая свои мозги тем, что причина поиска женщиной душевного прибежища именно в нем, вовсе не от любви к нему, не в поиске взаимопонимания, каких-то перспектив сожительства и, в конечном итоге, общего счастья, а потому что женщине… нужны деньги…
Лисовский из романа Билошицкой-Костюкевич однажды стал невольным слушателем жизненных историй двух незнакомцев. Один из рассказов особенно поразил его: «Другий — тричі за двадцять хвилин достатньо детально розповів, як втратив своє кохання. Робив заготовки на зиму: закривав огірки, помідори, перці і не пішов на побачення, а вона загинула того дня в автокатастрофі» (с.170). Жаль только, что Владислав Лисовский, кажется, не сделал достаточных выводов из той истории для себя лично. Но эта попутная фраза стала своеобразным ключом для написания и прочтения пьесы «Діалектика нещасть у часі і просторі», которая помещена под одной обложкой с романом и названа в аннотации современной украинской мелодрамой с захватывающей интригой.
В аннотации к книге написано, что это мелодрама, но эта драма (действие), хотя и мело- (от греческого «melos» — песня), является подчеркнуто эмоциональным драматическим произведением с острой фабулой (как трактует этот литературный феномен словарь литературоведческих терминов), но рассказывает она о нормальных человеческих чувствах, об обычных, даже будничных, но важных и отчасти трагических человеческих обстоятельствах и проблемах. И, собственно, без так часто присущего, особенно теперь, искусству привкуса определенного «смакования» псевдогероики бандитизма, без болотной тины и наркотиков. Хотя полностью и без этого не обошлось. Ведь где-то, по большей части за кадром, — безвыходное положение существования женщины-вдовы, унижения, обман и ограбление главной героини, ее сын-наркоман, жизнь бездомных на самом дне помойки. И хотя герои драмы остаются, кажется, на жалких руинах своего прежнего благосостояния, но в лучах их любви утверждается неистребимая надежда и возможность таки сделать шаг к счастью.
Да, пьеса Елены Билошицкой-Костюкевич «Діалектика нещасть у часі і просторі» — это мелодрама, но мелодрама с элементами трагедии и очищения через страдание, когда двое людей неожиданно (в первую очередь для себя самих) встречают свою жизненную «половинку»: «Сергій (ніби про себе). Ми переконалися, що відносимося, за твердженням жартівника Альберта, до одного і того ж прошарку населення Землі, і тут же спростували цей висновок абсолютно нелогічними змінами тем. Серед них були: причини екологічних катастроф, оповідання Остапа Вишні і О’Генрі, чемпіонат світу з футболу, конкурси краси, картини Сергія Васильківського і Мікалоюса Чюрльоніса, «Реквієм» Верді, творчість Мирослава Скорика, об’єднання християнських церков, кулінарія…» (с.215). «Сергій (ніби про себе). Ми говорили всю ніч. Ми говорили про все. Ми навіть з’ясували назви перших кінофільмів, які побачили в житті… Але я не запитав її, з якого вона міста, я не наважився попросити її адресу і телефон, я не уявляв, ким вона працює і де… Світлана, так звали мою чарівну супутницю, як я розумію, чекала від мене цих запитань і вирішила мене якось підбадьорити» (с.216). Новые знакомцы обменялись сувенирами на память и опять же постеснялись или побоялись спросить хотя бы номер телефона и фамилию. Как же часто в жизни мы не делаем этих необходимых шагов навстречу!..
Есть какие-то интересные, неожиданные сюжетные ходы — например, когда в драме вдруг проскальзывает ироническое упоминание о произведении, опубликованном рядом, на предыдущих страницах: «Читала недавно я один роман… Назва така незвична — «Чи важко плисти у H 2 SO 4 ?», а от прізвище автора, на жаль, не запам’ятала… То там головна героїня сказала: «Це що, треба вмерти, щоб до тебе гості приїхали?» (с.207). И это может означать только одно (моя искренняя восторженность — автору), что Елену Билошицкую-Костюкевич нельзя заподозрить в чрезмерном самолюбовании и псевдогениальности.
Но эмоциональным взрывом-выстрелом, поразила радиопьеса. Это, с моей точки зрения, один из самых тяжелых литературных жанров. Ведь попробуй-ка написать текст, где, казалось бы, никакой роли не играют краски, запахи, живописные пейзажи. Здесь невозможно увидеть героев, ведь как же заглянуть в тот приемник? И ты, словно слепой, на ощупь идешь к пониманию истины, идешь, словно герои Мориса Метерлинка и Питера Брейгеля, держась за плечо другого слепого изгнанника.
И ты шествуешь по страницам «Обставин місця, часу і т.д., і т.п.» Елены Билошицкой-Костюкевич и очень быстро понимаешь, видишь, слышишь, чувствуешь, радуешься и сопереживаешь той обычно-необычной сногсшибательной катавасии в отдельно взятом лифте городской многоэтажки, в котором разыгрываются какие-то мини-трагедии, разоблачения преступников, горе-роман с Романом у одной из героинь, сердечный приступ у соседа и даже… объяснение в любви.
Автор хорошо владеет словом. Действительно, эти оригинальные пассажи, новообразования не оставляют безразличными тех, кто ценит и эту сторону литературного творчества. В конце издания есть дополнение — специальный словарик, ведь читатель, благодаря автору, ныряет не только в безграничность родного языка и культуры вообще, но и в какие-то давно прошедшие всемирные реалии, в мир живописи и музыки, в философские, психологические, литературоведческие и даже химические премудрости. Ведь как иначе обычный читатель расшифрует для себя формулу H 2 SO 4 (сульфатная кислота) в названии романа?
Девиз сборника «Роман із компанією» — «Українська шляхетна проза». В аннотации к книге отмечено: «Автор принципово відстоює право людей жити у світі, де поважається людська гідність, де неможлива зневага до собі подібних у будь-якій формі: чи то використання ближнього у корисливих цілях, чи зазіхання на моральне й фізичне вбивство, чи образи «чорним словом або ділом». В оформлении обложки по замыслу автора использован спектр Солнца с фраунгоферовыми линиями. И поскольку Солнце для человечества уже много тысячелетий и эпох означат свет, жизнь, перспективу, надежду на будущее, то именно поэтому, казалось бы, не совсем оптимистичное окончание романа не кажется безысходно мрачным, оставляя в душе не разочарование, нет, а смятение и отчаянный вопрос: «Как же так?! Если люди созданы друг для друга, если они встретились и достигли взаимопонимания в этой жизни, то почему они, в конечном итоге, не вместе?!». И тогда предугадываемая «полная безысходность» финала пьесы вдруг дарует неожиданно взрывной эффект. Когда герой, не имея уже никакой надежды разыскать любимую, неожиданно встречает ее… на соседней мусорке при попытке самоубийства и, бесчувственную, приносит в свой дом, достигая тем самым вершин обожания, когда удивительным образом сбывается формула (в этот раз не химическая, как в названии романа, а поэтическая) о том, что «люди в любви становятся богами, боги в любви становятся людьми»!