Олег Табаков:

— Олег Павлович, что от нового сезона ждете и что обещаете? Много ли будет у вас интересных премьер?

— У меня хорошие ожидания. Прежде всего, потому все мы еще живы, что есть идеи, новые актеры, и все делаем по желанию, а не по принуждению. Постараемся выпустить больше 10 спектаклей. Это  в МХТ. Да у меня ведь еще один театр — Подвал. Если говорить о серьезном, то социальная защита наших актеров увеличивается. И  еще завершается предпроектная работа по зданию филиала Художественного театра на перекрестке Нагатинской улицы и проспекта Андропова. И 115 лет МХАТу — это тоже, знаете ли… Если будем живы-здоровы, то к концу этого года поставим памятник основателям – Константину Сергеевичу Станиславскому и Владимиру Ивановичу Немировичу-Данченко. Они вдвоем будут стоять, и, как и много лет назад, Владимир Иванович будет на ступенечке. Он всегда старался, если они вдвоем стоялина лестнице, подняться на 2 ступеньки повыше – роста немножко не хватало. Они, конечно, были революционеры, но не те, которых революция пожирает, как Хронос своих детей, а те революционеры, которые раздвигают знания о человеке — и в смысле разрушения стереотипов, которые люди нашего цеха со старанием и настойчивостью себе создают. Они это умели делать, я уж не говорю и великом деле, когда в 43 году еще только-только арестовали фельдмаршала Паулюса и господь бог еще не отдал распоряжение, кто будет победителем в этой войне, Немирович-Данченко сделал Школу-студию МХАТ! Это же невероятно.

— А еще драматургу Виктору Розову 100 лет в этом году..

— Да, дядя Витюша, как мы его звали… Он был одним из немногих, кто со временем не только не утратил, а увеличил процентное содержание совести в теле. Он ведь в первый день войны после памятной речи Молотова пошел в военкомат. А потом защищал подступы к Москве. Вместе с товарищем — не буду называть его фамилию — они как-то сидели рядом в глубокой воронке. А над ними зимнее небо – звезды светят ярко. И Витюша, запрокинув голову, говорит: «Господи, какая красота!» А товарища прорвало: «Врёшь! Врёшь! Ты боишься, боишься!» Розов ему не ответил. Он был… Да никак не надо это квалифицировать. Скажу лишь, что он дал кусок хлеба трем поколениям моих собратьев по театру. Трем! Мы помним Виктора Сергеевича, и к его юбилею наш театр открыл выставку и выпустил книгу «Счастливый современник». (Только что «Табакерка» спектаклем «Гнездо глухаря» открыла в Ярославле фестиваль, посвященный столетию Виктора Розова – прим. «КП»)

— Вы все о других, а сами меж тем, награды получаете…

— Президент Франции наградил меня орденом Почетного Легиона, так что я теперь офицер ордена Почетного Легиона. Я раздумываю над тем – может быть, мне надо подписываться: «Его Высокопревосходительство?» — шутит Табаков.

— Вы решили возобновить спектакль «13» — почему?

— Он был лучшим спектаклем 10-летия, теперь надо сделать так, чтобы он стал лучшим спектаклем 20-летия. Премьера с новым составом и режиссурой Володи Машкова состоится 13 декабря 13 года под названием «№ 13» — поэтому мы в шутку его называем «13 3D». Мне нравится, как весело, азартно и как-то по-хулигански работает Володя. Вижу, что это ему в радость. Там и молодые совсем будут играть и совсем зрелые  будут неожиданности — увидите. В Москве, да и везде, очень редко встречаются талантливо сделанные комедийные спектакли. А ведь еще экономист Карл Маркс писал: «Человечество смеясь расстается со своим прошлым». Прекрасную серьезную пьесу для нас написала Людмила Улицкая – «Есть женщины в русских селеньях». Еще готовим спектакль «Контрабас» по Зюскинду – Костя Хабенский будет играть там главную роль. Константин Богомолов ставит новых «Братьев Карамазовых» — обещал сюрпризы.

— Вы, как и в прошлом сезоне, молодых режиссеров задействуете в постановках. Связано ли это….

— Связано — с настойчивым моим поиском людей одной группы крови. По Киплингу, да. Как та передача-то называлась – «Алло, мы ищем таланты»? Я вот о Косте Богомолове могу сказать. Каким он был восемь лет назад и каким он стал сейчас — это серьезное и стремительное развитие. Так-то! Это нормальная работа. 

— А не жалко делиться славой с молодыми режиссерами?

— Не жалко. Когда у них от работы глаза горят — это совершенно ни с чем не сравнимый кайф, а я большой спец по кайфу.  В общем, у нас все по плану идет. До той поры, пока ты держишь этот экзамен, ты живой. И театр, держащий экзамен, со всеми волнениями и треволнениями, живой. А когда кончается — начинайте любить природу.

— Олег Павлович, как вы относитесь к непростым ситуациям в некоторых театрах?

— Я не сплетник, я не склочник. Вы же видите – я толстый, хорошо одетый, туфли у меня хорошие, рубашка, жилет… И досужие размышления на эту тему меня не радуют, и обсуждать других я не стану, потому что это неловко. Меня воспитывали по-другому. Понимаете, какая штука? Человек начинает дело. Значит, прежде всего, надо помочь ему, чтобы у него там получалось, на мой взгляд.

— А вы порадуете нас своим выходом на сцену в какой-нибудь из премьер?

— А как же! Планирую. У Кости Богомолова есть на меня виды — я в каких-то ярких эпизодах могу. Нет, ребята, я еще не отучился получать радость от того, что занимаюсь таким веселеньким делом. Господь еще пока дает. Понимаете, к сожалению, значительное количество моих товарищей время от времени утрачивает удовольствие от занятий нашим ремеслом. А ведь еще мудрый царь Соломон писал, что человек должен быть счастлив в том, что он делает. Я вот смотрю на свою Машку — она сидит  и вдруг что-нибудь такое сделает, «в образ войдет» — и на меня глазками посматривает — вижу я или нет.

— Точно по вашим стопам пойдет!

— Посмотрим-посмотрим. Дочь моя любимая уже во второй класс пошла! Она очень активно ходит в школу. У нее там связи! Машка — странное существо, едва ли не первый человек в моей жизни, который радуется утром, когда он идет в школу. Вместо того чтоб поспать. Иногда вот мы в Консерваторию, например, идем вместе и возвращаемся поздно, в 11. Тогда мама ей начинает петь песни: ну Маш, завтра ты можешь не пойти на первые два урока. А она так смотрит на нас: «Мама, папа! Я пойду! На первый урок».

— Серьезная?

— Да не могу сказать, что такая уж серьезная. Она азартная. Живет со вкусом. Но странная. Ну как так можно? Рано утром вставать и рваться в школу? Я же помню себя — я с трудом удерживался от каких-то выходок, чтобы прогулять. Я натирал подмышками полотенцем, чтобы температура поднялась хоть на полградуса — по-разному, короче говоря, по-разному боролся. Меня не надо было уговаривать проспать пару первых уроков. А вот она по-другому относится. И я вижу, что она ничего не изображает…

— А ваш сын чем радует — ему же 18 летом исполнилось?

— Павлу — младшему? Да. Он студент нашей мхатовской школы для продвинутых и способных в театральном отношении молодых людей. Мы их туда принимаем после 9 классов обычной средней школы. Начинал сын с четверок по основной дисциплине, а к концу второго курса стало пять. Состоятельные мои друзья им то кондиционеры поставляют, то доплачивают стипендию, то витаминчиков подкидывают. Я иногда очень удивляюсь, какие у нас студенты: они на самом деле очень естественные и свободные в самовыражении.

— А кто преподаватель у Павла?

— Его педагог — я! Его и всего курса. Да вы приходите, посмотрите на результаты — они уже играют спектакли, настоящие, полные,  куда хорошего зрителя не стыдно пригласить. И зрители иногда, скажу я вам, под сильным впечатлением бывают.

— А портрет зрителя поменялся? За 13-то лет вашего руководства?

— Портрет зрителя – это посещаемость в театре, вот в МХТ 99,5%, а в Подвале (Табакерка — прим. ред) вообще 100. Вот вам и портрет зрителя.

— Олег Павлович, как вы относитесь к термину переформатирование?

— Чего? Театра? Это абсурдистский термин. В России единственно возможная форма жизни репертуарного театра — это поддержка существующей системы. Я достаточно уже пожилой человек,чтобы не сказать, что из 600 с лишним театров Российской Федерации к самостоятельному существованию способны три с половиной процента. Ну, четыре. Ну, уж ладно, четыре с половиной. Вот. Шутки, печки-лавочки, а реальность-то не слишком веселая. Мало этого, мы потеряли целое поколение режиссуры. Поэтому каждый обновленческий шаг вызывает почти детективно-гиньольные, так сказать, круги.

Источник: