— Как тебя лучше называть? Владом или Владиком? – спросила я мальчишку-шестиклассника, чье имя слегка изменила и называла в своих статьях Славой.
— Владиславом! – солидно ответил школьник Мартинс. – На «Славика» я не обижаюсь, я понимаю, зачем вы меня замаскировали, но мне бояться нечего, и стесняться тоже нечего.
Мы разговариваем на просторной уютной кухне семьи Мартинс. По полу бодро расхаживает крохотная ласковая собачка Туся в забавной модной маечке. Семья как семья. Уровень жизни, пожалуй, чуточку повыше среднего. В комнате Владислава я уже была – это комната обычного благополучного ребенка. Кораблики, книги по истории в шкафу, современный компьютер на переделанном папой столе, на стене розетки-призы с выставок собак. О мальчике здесь заботятся, его здесь любят, но на залюбленного, сверхопекаемого ребёнка с подавленной родителями волей он не похож. Языки, кстати, в этой семье любят. Мы разговариваем с Владиславом о качестве учебников по английскому языку и приходим к мнению, что Happy English все-таки лучше. Изучать башкирский, чтобы потом улучшить свой английский, Владиславу ни к чему.
Башкирский язык. Я в этом доме, собственно, из-за него. Прекрасный, выразительный язык (одна моя знакомая из Горного Алтая с восторгом называла его «воздушным») Владиславу Мартинсу сегодня не нужен. Да и Владислав башкирскому языку сегодня не нужен. Ну вот сложилось так, что на данном временном отрезке Владислав и башкирский язык существуют параллельно. Миллионы российских детишек живут без прекрасного башкирского – и ничего, никому не приходит в голову горько сожалеть об этом и лить слезы над обделенными судьбой детьми. Да и живущих в Башкирии, доселе не изучавших башкирский, особо жалеть не стоит. Башкирский язык русскоязычным населением не изучался веками, и несколько лет преподавания башкирского общей картины не изменили. Плохая или хорошая, но это традиция, и одними указами эту традицию не переломить. Можно найти несколько русских детишек, одаренных с точки зрения филологии, которым башкирский язык нравится, которые с удовольствием читают на башкирском тексты. Но в массе-то своей башкирский особой популярностью не пользуется, разве не так?
Переломить эту традицию можно двумя способами – или принуждением, связанным с разного рода наказаниями, или кропотливой воспитательной работой. Первый способ более быстрый, второй – более надежный. Если мать хочет научить своою дочку полезному, но не слишком востребованному жизнью навыку (например, крестиком вышивать), она ведь не заставляет, она терпеливо воспитывает. Сравнение некорректное? Согласна. Но поймите наконец, вероятность того, что русская уфимская девчонка начнет вышивать, гораздо выше, чем вероятность её общения с людьми, говорящими исключительно на башкирском и не говорящими по-русски. Языковой волюнтаризм бывшего руководства республики столкнулся с реалиями – среди значительной части русскоязычного населения небашкирского населения башкирский язык не востребован. На нем не говорят те, кто не живет в сельской местности среди башкир, те, у кого нет башкирских родственников, те, кто не имеет природной тяги к этому языку – то есть большинство русскоязычных. Это нужно принять как данность, нравится кому-то это или нет.
Владислав — не акселерат, не супергений, вполне домашний ребенок и вместе с тем уже сложившаяся личность, у него есть свои взгляды на мир, своя система ценностей, и башкирский язык занимает в этой системе ценностей пока что совсем неглавное место. Если бы жизнь Владислава была менее яркой и насыщенной, то я бы, может быть, и пожалела его. Сторонникам обязательного (то есть принудительного) изучения башкирского языка хочется Владислава пожалеть – он, дескать, не знает, что он теряет. Но в жизни мальчика столько прекрасных вещей, столько радостных событий, что эта «потеря» совершенно незаметна и абсолютно восполнима.
Так получилось, что мне пришлось пообщаться с одноклассниками Владислава. Общались в школьном дворе, без педагогов. К Владиславу все опрошенные относились позитивно. Он «не вредный», «с ним прикольно», «не чмо», «интересный». Что Владислав не изучает башкирский, все знают, и многие ему немного завидуют. Если бы им за это «ничего не было», они бы тоже башкирский не изучали. Как они относятся к тому, что Владислав башкирский не изучает? О, это его личное дело. По секрету: просто рады за него, хоть кому-то повезло. Простите за слишком гиперболизированное сравнение, но если кому-то из заключенных удается сбежать из тюрьмы, то его сокамерники этому радуются. Кто-то рыжий, кто-то высокий, кто-то на гитаре играет, а Влад вот башкирский не учит – это его свойство.
Так что в вопросе взаимоотношений Владислава со сверстниками госпожа психолог либо лжет (я понимаю, психологов нынче хоть пруд пруди, хорошее рабочее место найти трудно), либо заблуждается.
Насколько неизучение Владом башкирского является его собственным выбором? Мама с сыном вспомнили эпизод: мама пришла в школу за сыном, в руках пакет с его уличной обувью, учительница башкирского остановила их обоих и начала убеждать в необходимости изучения башкирского, мама вежливо слушала учителя, а вот Владик, смирный тихоня Владик вырвал у мамы пакет с обувью и почти побежал вниз, переобуваться, чтобы уйти.
Как бы вам это объяснить-то… Зоя – нормальная мать. Я бы не назвала её родительскую любовь слепой, кроме Владика, у нее и другие родственники есть, и Владислав теперь среди них не самый младший. У Зои есть и другие интересы, кроме воспитания сына, который, несомненно, занимает огромное, быть может, на сегодняшний момент центральное место в её жизни. Эх, да чего там, выдам семейную тайну – двух прекрасных детей мама Зоя уже воспитала, и внуки уже есть. Любая нормальная мать без слов, по одному движению ребенка, по виду его спины и затылка, может почувствовать, что хочет её кровиночка. И Зоя почувствовала в том, как сын вырывал из её рук пакет с обувью – ну не хочет её ребенок ходить на этот урок. Ей ведь было чем заняться, когда она дважды в неделю забирала сына из школы на 40-50 минут. Но она это делала – ради сына. Она не захотела его ломать. И не стала.
Что касается папы, я сильно рассусоливать не буду, но абсолютно искренне, ни капельки не покривив душой, ответственно заявляю: всем бы детям такого папу! И вот сейчас я наблюдаю, как ломают, давят целую семью. Велик и могуч башкирский язык, сильны и мудры законы РБ, но неужели нельзя решить эту проблему, не стоящую выеденного яйца. Все ли у нас в Башкирии делается строго по законам? По каким законам, скажем, высылался за башкирскими студентами самолет в Египет. Насколько это было целесообразно? Но ведь пошли же навстречу, изыскали возможности. А тут и делать ничего такого не надо. Владислав не единственный русскоязычный школьник, кто не учит башкирский. Более двух десятков детей в разных школах не учат башкирский. В тех школах находили возможность каким-то образом разрешать эту проблему. В школе № 61 мирного исхода не захотели.
— Я сам! И родители тоже! – уверенно говорит Владислав и задает свой детский-недетский вопрос. – А разве это плохо, что мы вместе это выбрали и вместе решили? Кому от этого плохо?
— Да нормально всё! – ободряюще улыбается Владислав и, вежливо попрощавшись, уходит в свою комнату. На днях ему подарили большущую книгу по истории, он уже её почти всю прочитал, но надо вернуться к самым интересным страницам. Хотя… Хотя погонять на велике вместе с папой было бы тоже не плохо.
А вот родителям Владислава съемки дались не так легко. Они никогда не искали никакой публичности, им не нужно было ни внимания, ни шумихи. На съемки они согласись лишь потому, что хотят одного: чтобы сын учился в своем классе так, как с успехом проучился уже два года. Я тоже прощаюсь. Мне нужно успеть послушать «Эхо Москвы», меня уже предупредили, что по моей статье про Славика-Владислава будет передача. Если интересно, послушайте и Вы (примерно с 10-й минуты трансляции).
Как мы услышали, передача неоднозначная, но анализ потом, потом, в другой раз. Хочу только подчеркнуть вот что: речь ведь не о башкирском, речь о том, как можно войти в положение, как не сломать, не растоптать личность.
И в этот же день два варианта передачи на эту же горячую тему по НТВ. Первая передача в 4 дня, и еще одна вечером. Как ни странно, сюжет с Владиславом дается первым, как самое важное, пред президентом Медведевым. Впрочем, почему странно? Человек — мера всех вещей. Сломит ли государственная машина всю семью за такую провинность, как отказ от изучения башкирского языка? Мне кажется, именно об этом сюжет НТВ.
Ученик одной из уфимских школ Владислав Мартинс вновь пытался понять, почему, Как оказалось, по итогам учебного года мальчик оказался не аттестован по единственному и, как ему и его родителям казалось, необязательному предмету — башкирскому языку. Владислав, с согласия родителей, просто не ходил на эти уроки. В итоге руководство школы категорически отказалось переводить его в 7-й класс без оценки по второму государственному в республике языку.
Согласно федеральному законодательству, региональные власти сами решают, обязательно или нет изучение национального языка в школах. Но как быть в таком случае детям, например, военнослужащих, которые через год или два могут переехать в другую республику?
Окружающие отмечают, шестиклассник Влад Мартинс очень похож на Гарри Поттера, но перейти в следующий класс волшебным образом у него не получилось. В этом «хогвартсе», если не сдал экзамен по башкирскому, остаешься на второй год.
Вадим Мартинс, папа Владислава Мартинса: «Просто нам навязывают этот башкирский язык. Мы его не изучали — я не изучал, родители мои не изучали, — и мы прекрасно живем. ЕГЭ сдавать же нам по русскому, не по башкирскому. Башкирского вообще даже в аттестате потом нет».
Сегодня эту конфликтную ситуацию разъяснили в Рособрнадзоре. Учить второй государственный язык Башкортостана школьник Мартинс действительно обязан.
«Введение второго государственного языка в национальных республиках предусмотрено Конституцией Российской Федерации. Государственными языками Республики Башкортостан на всей ее территории являются башкирский и русский языки. Изучение государственных языков республик в составе Российской Федерации регулируется законодательством этих республик», — прокомментировали власти.
Но учить башкирский лишь потому, что на нем разговаривал Салават Юлаев, школьник Мартинс не стал. К тому же его родители были против, чтобы сын зубрил чужой для себя язык. В родной школе понимания они не нашли.
«Четверки» и «пятерки» по другим предметам для педсовета 61-й школы — не аргумент. Родителей официально известили: Влада оставляют на второй год.
Валерия Кинзягул, преподаватель башкирского языка и литературы: «Во-первых, мы живем в Республике Башкортостан. Башкиры считаются коренным народом этой республики. Я считаю, что большую ошибку совершают те, которые отказываются изучать башкирский язык, государственный».
Сеять разумное, доброе и вечное в Башкортостане надо и на башкирском, убеждают в местном министерстве образования. Этот язык в республике второй государственный, и без экзамена по нему школьник Мартинс аттестат не получит. А для детей военных национальный язык — вообще целая проблема. Перевели из Ленска в Уфу и забудь якутский, учи башкирский.
Альфис Гаязов, министр образования и науки Республики Башкортостан: «Сегодня можно отказаться, допустим, от башкирского, завтра от химии, и так далее — такого не бывает».
Зоя Мартинс, мама Владислава Мартинса: «Вице-премьер республики выступал по телевизору вчера вечером. Она объяснила, что наш ребенок должен учить башкирский язык — вдруг у него появится сосед, который не понимает по-русски, чтобы он с ним смог общаться, или вдруг он женится на башкирке».
Со своей двойкой по башкирскому шестиклассник Мартинс оказался в одном ряду с хулиганами и злостными прогульщиками. Родители пожаловались в Генеральную прокуратуру и опубликовали обращение в Интернете. Они утверждают: образумить их пытались далеко не педагогическими методами — вызывали на школьный совет по профилактике правонарушений и в комиссию по делам несовершеннолетних.
Чтобы не идти второй раз в 6-й класс, в школе предложили своеобразное решение: сдать башкирский экстерном, перейти на домашнее обучение либо в класс коррекции. Устно намекнули: есть еще вариант перебраться в другой регион. Впрочем, уезжать из республики родители Владислава пока не планируют.несмотря на хорошие оценки, его хотят оставить на второй год в шестом классе.
В Уфе разгорается скандал на национальной почве. Шестиклассника оставляют на второй год за отказ изучать башкирский язык. В непростой ситуации оказался ученик одной из школ Уфы. Шестиклассника Владислава Мартинса оставляют на второй год за отказ изучать башкирский. Такое решение принял педагогический совет.
Формально этот предмет не является обязательным и, несмотря на хорошую успеваемость по остальным дисциплинам, школьника заставляют вновь пройти всю программу. Родители мальчика пытаются оспорить действия учителей, ссылаясь на законное право, но безуспешно.
В табеле успеваемости шестиклассника Владислава Мартинса — «четверки» по истории, математике и литературе, «пятерки» по изобразительному искусству и технологиям, «тройки» по русскому и биологии и всего одна «двойка» по башкирскому языку. Не аттестован, потому что не ходил.
Вадим Мартинс, папа Владислава Мартинса: «Нам навязывают башкирский язык. Мы его не изучали. Я не изучал, родители мои не изучали. Мы прекрасно живем в Уфе. ЕГЭ же нам сдавать по русскому, не по башкирскому. Башкирского и в аттестате нет».
Именно родители настояли на том, чтобы их сын не учил башкирский. Об этом они уведомили директора школы и в течение двух лет забирали ребенка с уроков национального языка. За это Влада и оставили на второй год.
Родители получили уведомление из школы и в ответ пожаловались в прокуратуру. Свое обращение со ссылкой на статьи Конституции выложили в Интернете. В родной школе Мартинсам теперь не рады.
Представитель школы: «Я беседу вести не буду, я просто скажу, что нарушений законодательства у нас нет».
Сеять разумное, доброе, вечное надо и на башкирском, убеждают учителя. А родители шестиклассника не осознают всей важности родного языка, говорят в школе.
Валерия Кинзягул, преподаватель башкирского языка и литературы: «Мы живем в республике Башкортостан. Башкиры считаются коренным народом этой республики. Я считаю, что большую ошибку совершают те, которые отказываются изучать башкирский государственный язык».
В местном министерстве образования родную речь тоже поддержали. Башкирский язык в республике — второй государственный, а значит, изучать его обязан каждый. Таким образом, без экзамена по национальному языку аттестат о среднем образовании Владиславу Мартинсу не получить.
Зоя Мартинс, мама Владислава Мартинса: «Вице-премьер республики выступал по телевизору вчера вечером. Она объяснила, что наш ребенок должен учить башкирский язык вот для чего: вдруг у него появится сосед, который не понимает по-русски, и тогда ребенок сможет общаться с ним или вдруг ребенок женится на башкирке».
Чтобы убедить сесть за учебники башкирского, методы используют далеко не педагогические, рассказывают родители. В школе Влад отличается примерным поведением. Однако с тех пор как он отказался учить национальный язык, их вызывали и на школьный совет по профилактике правонарушений, и в комиссию по делам несовершеннолетних.
Жалко пацанчика, зря его так кинули, а может зря он закусился с директором. А может родители его намагнители на это дело. В любом случае, вроде не дурак, мог бы и пройти это задание/испытание башкирским языком. Пошел на принцип с «принципалом» 🙂 Закон надо менять, однозначно.
Цитата:Валерия Кинзягул, преподаватель башкирского языка и литературы: «Мы живем в республике Башкортостан. Башкиры считаются коренным народом этой республики. Я считаю, что большую ошибку совершают те, которые отказываются изучать башкирский государственный язык».
А еще я думаю, что врет ваша Кинзигул. Коренными народами республики по факту являются русские и татары. Кто этого не признает, тот совершает большую ошибку!
Я все думаю, почему у титульной Валерии Кинзигул такое нетитульное имя? Она какая-то недотитульная выходит с таким именем, а разве недотитульным можно быть учителем БЯ?