В середине ноября исполняется 50 лет Новокузнецкому художественному музею. Больше года в серии материалов в этой рубрике мы рассказывали об его истории в подробностях.
Сегодня тема нашего интервью с директором музея Ларисой Николаевной Лариной: что такое художественный музей в настоящее время.
— Начать хочу все-таки с его возникновения. Пятьдесят лет назад, в 1961 году, в нашем городе появился первый музей искусств в Кузбассе — маленький картинный зал при краеведческом музее, его открывали как “залог художественной сокровищницы области”. Он назывался “Кемеровский областной музей советского изобразительного искусства в городе Новокузнецке” и был таковым до 1969 года, пока музей искусств не возник в Кемерове. Сегодня музей, не являясь областным, во многом сохранил свой статус, а его коллекция старого искусства является одной из лучших не только в Кузбассе, но и во всем Южносибирском регионе.
На мой взгляд, наш музей быстроразвивающееся учреждение. По крайней мере, мы прикладываем все усилия к тому, чтобы не стоять на месте, особенно перед юбилеем. Мы задумали и осуществили несколько выставочных проектов (Ярославская икона XVI — XVIII веков, “Поле Куликово” Ильи Глазунова, “Мадонна дель Пополо” Рафаэля Санти). Это такие выставки, которые бы мы никогда не позволили себе в один год взять. Это расходы. Но музей должен в юбилейный год выглядеть таким, чтобы его запомнили, увидели. В городе масса людей, которые ни разу у нас не были. Такие имена, как Рафаэль, должны были привлечь публику. И действительно от этих выставок была отдача.
Но, наверное, в этом году и в предыдущем мы меньше, чем обычно, проводили выставок новокузнецких художников. В 2012 году это положение исправим. Тем не менее не хочется отказываться от каких-то глобальных проектов, связанных с центральными музеями, с классическим искусством. На следующий год мы уже планируем новую выставку из Ярославского музея, которая проедет по всем областным музеям Сибири, и мы тоже вошли в этот маршрут.
Наши художники не останутся в стороне. В частности, через полтора года планируется выставка Николая Ротко к его 70-летию. На юбилейные выставки будем отдавать по нескольку залов.
У нас были времена, когда в музее не было постоянной экспозиции, когда нашим мастерам отдавали по три-четыре зала. Но и не каждый художник наберет столько работ. К тому же музей не должен превращаться в галерею современного искусства. Я пришла в музей в 1995 году, и у нас не было постоянной экспозиции. Мы делали выставку “Ильинка-96”. На все залы. Это было интересно. Все художники Ильинки были представлены. Но, с другой стороны, у нас не работали лектории, как, например, сейчас есть группа людей, которые постоянно в музее. В основном это дети. Они ходят сюда заниматься три-четыре раза в месяц. Надо, чтобы они развивались. Невозможно работать, когда нет опоры на классическое искусство. Если на стенах висят произведения только современного искусства, это однобокий подход. В учебных целях, в целях развития нам необходимо было показывать в залах произведения из фондов.
Старое искусство — апробированное искусство. Это самая ценная его часть. Мы часто имеем дело с современным творчеством. Порой мы делаем ставку на какого-то художника, приобретаем его работы. А вдруг мы ошибаемся? У меня никогда нет абсолютной уверенности в своей правоте. Лариса Георгиевна Данилова у нас в этом смысле более уверенный человек. Но то, что нравится одному, не всегда находит отклик у другого сотрудника, тоже опытного и знающего.
— Ужас в том, что от этого никуда не денешься. Хочется более объективного взгляда. Даже составляем план выставок на год коллегиально. Обсуждаем каждую выставку. На кого она рассчитана. Что даст музею. Взвешиваем все “за” и “против”.
Чем еще мы можем гордиться? Постоянно занимаемся систематизацией фондов. И мне кажется, что мы в этом плане идем в числе первых. Проводим семинары по каталогизации. Многие музеи не только не делают этого, но некоторые даже не знают, что это такое. У нас в художественном музее всегда эта работа была хорошо поставлена. Со времен Шадриной и Откидач всегда тщательно описывали любой предмет, поступающий в музей, делали на него научную карточку.
Наш музей муниципальный. Мы собираем коллекцию для города. И, конечно, городские художники у нас на первом месте, потому что никто никогда не будет собирать и не соберет коллекцию новокузнецких живописцев и графиков.
Совсем недавно у нас издан альбом “Живопись художников Новокузнецка из фондов”. На той неделе привезут нам вторую часть, посвященную графикам нашего города. Два альбома. Красивые, в подарочной упаковке. У Ларисы Георгиевны Даниловой на составление этих альбомов, на то, чтобы собрать материал и привести в порядок, ушло более двадцати лет. У нас и раньше издавались альбомы и каталоги, но брали для них какую-то самую яркую часть. Это не научная работа. Это популярное издание, когда те произведения, которые ты не нашел или не смог атрибутировать, выбрасываешь. Это очень хитрая политика — делать избранное. А Данилова — это человек, который действительно копает очень глубоко. У нее ко всему научный подход, систематизаторский. Если она берет живопись, то начиная с 30-х годов. Так же графика. Потому и уходят десятилетия. Если надо, она едет в командировку. Недавно в Бердск ездила. В Новокузнецке был в 30-е годы скульптор Гамулин. Уже все архивы в городе обхожены, где про него найти? Нашла в Бердске интересный материал. Думаю, что презентацию этих двух альбомов мы проведем на юбилее музея.
— Как вы считаете, каковы перспективы у музеев? Не заменит ли их Интернет, уже заменяющий печатные издания?
— У музеев есть преимущество подлинника, ценность которого всегда будет высока. Человеку всегда интересно прийти посмотреть настоящее, окунуться в атмосферу музея. Как можно сравнивать подлинник с тиражированной, хоть и в великолепном разрешении, копией. Это даже не тема дискуссии. Музеи будут жить всегда.