Монументальность в малом размере (фотогалерея)

29.10.2012 «ЛГ:итоги недели». Роман ХОМУТСКИЙ, Ольга БЕЛЯКОВА (фото)

«Итоги недели» в прошлом номере уже писали об открытии в Художественном музее имени Виктора Сорокина – Доме Мастера – интереснейшей выставки, объединившей в экспозиционном пространстве живопись и скульптуру. Сегодня на наших страницах – встреча с одним из авторов выставки, московским скульптором Андреем Бисти. Зачем художнику навыки сварки и как дать отжившему хламу вторую жизнь – в интервью со столичным гостем

– Андрей, у меня сложилось впечатление, что ваши скульптурные изваяния зовут куда-то ввысь, они будто бы не подчиняются законам гравитации, поднимаясь над поверхностью.

– Знаете, когда я всё это создавал, то не думал о таких вещах. То, что видит каждый смотрящий на скульптуры, – предмет индивидуального восприятия. Удел зрителя – выискивать некие смыслы. Художник ведь работает интуитивно, а вот созерцатель может подвести определённый знаменатель, придать новую форму и звучание объектам. Творец часто руководствуется чисто узкоспециальными и профессиональными соображениями, добивается органичного соотношения масс, пропорций. Касаемо данной экспозиции – интересно другое. Почти вся она состоит из скульптур, созданных в рамках моего проекта «Second Life» («Вторая жизнь»). Догадаться, в общем-то, несложно: я нахожу старые, использованные, ненужные предметы и делаю их элементом скульптурной композиции. Так у меня совершенно неожиданно вещи получают новое прочтение. Таким образом, я даю никому не нужному предмету новую жизнь. Но вдруг, соединяя его с чем-то ещё, рождается доселе не существовавшее. И формально, и литературно, и по смыслу.

– Вы вкладываете в свои произведения определённый смысл, не так ли? В этой связи я хотел бы отметить очевидные параллели вашего искусства с монументальной скульптурой. То есть, абстрагируясь от реального размера, я вполне могу представить ваши работы в существенно большем масштабе. Мне многое в вашем творчестве кажется символичным, наверное, поэтому.

– Вы правы. У меня даже была такая затея: выйти из интерьера в открытое пространство и сделать крупные, объёмные работы. Была идея создать инсталляцию из обломков старых кораб­лей. Я и места подходящие нашёл – остров Родос и Кронштадт. Там и материала предостаточно, и площади хватает. Но, к сожалению, проект трудноосуществим. Поскольку в основноммои возможности ограничиваются стенами мастерской и скромным бюджетом. Средства, строители, техника, время, куча согласований – в данный момент времени замысел реализовать попросту невозможно. Что касается монументальности, то позволю себе поделиться следующим наблюдением. Рассматривая жемчужины мирового художественного наследия в альбомах, наше воображение часто рисует нечто значительное – и по размерам, в том числе. А потом, внезапно увидев ту же самую картину или скульптуру в музее, потрясает её истинный вид. Всю жизнь представляешь себе что-то огромное, а потом на выставке случайно натыкаешься на это где-нибудь в уголке за дверью. То есть монументальность может обнаруживаться в любом произведении искусства – либо она есть, либо её нет. У меня имеется фотография одной из моих работ – «Молитва», которая сейчас выставлена в Доме Мастера. Мой приятель взял скульптуру, вынес её на лужайку, поставил на траву и снял под таким ракурсом – как бы снизу вверх, что «Молитва» кажется просто гигантской, метра четыре в высоту! А на самом деле она совсем невелика. Трудно связать какой-то непонятный объект с егомасштабом. Если бы рядом на фото разместить, предположим, пачку сигарет, то стало бы понятно, что к чему. А так – иллюзия. Монументальность в той работе, на мой взгляд, присутствует. Но особенная – в малом размере.

– Для моих работ – это самое счастливое развитие сценария. Есть даже коллекционеры, которые приобретают изделия регулярно, после чего те занимают своё место в их жилищах.

– Мне вспоминается моя реакция на одну выставку, где я увидел небольшую бронзовую скульптуру обнажённой девушки. Очень качественно, красиво сделанная. Но – она стояла в метре от стены на фоне красного пожарного шкафа. И вот эта самая девушка рядом с пожарным вентилем «умерла». Кран представлял собой воплощённую техногенную правильность, абсолют, а скульптура, имеющая миллионы инвариантов, с такими понятиями плохо совместима. Мои вещи, надеюсь, в своей грубости и одновременно архаичности именно такие, какими должны быть. Поясню. Одному средневековому европейскому мыслителю показали рисунок со слоном, которого он никогда не видел. Мудрец изрёк: «Я не знаю, что это, но это должно быть именно таким». Изначально я ведь художник книжный. И эта привычка книжного иллюстратора – каждый раз обращаться к новой литературе, жанру, стилистике, решать всё новые и новые задачи – сохранилась до сих пор. Я стараюсь чётко представлять себе смысл произведения, прежде чем браться за его воплощение. Форма, название – это тоже чрезвычайно важно для меня.

– Для книжного художника у вас слишком уж много ремесленнических навыков! Ведь ваши скульптуры довольно замысловато изготовлены и сочетают в себе разные материалы – дерево, металл…

– Сварочный аппарат, дрель, «болгарка», шлифовальные диски и щётки – вот почти весь мой нехитрый инструментарий. А навыки… Когда-то давным-давно я не смог поступить в художественный институт с первого раза: недобрал баллов. Поэтому отправился устраиваться на военный завод – чтобы в армию не забрали. Полгода трудился токарем, и мне такая профессия пришлась по душе! Материал, в данном случае – металл, тебе сопротивляется, а ты его режешь, будто масло. Приятное ощущение. Но если б сейчас настоящий сварщик увидел эту экспозицию, он бы поставил мне двойку. С точки зрения соблюдения технологии, я делаю всё наоборот: люблю брызги, специально чиркаю металл электродами. Но зато добиваюсь нужной мне фактуры. Что сказать – у меня художественный, а не утилитарный подход к сварке, и это единственное моё оправдание.

Андрей Бисти родился в 1953 году в подмосковных Мытищах в семье известного художника Дмитрия Спиридоновича Бисти. Народный художник РСФСР, членкор Академии художеств СССР, лауреат Госпремии СССР, Дмитрий Спиридонович получил всенародное признание прежде всего как иллюстратор и оформитель книг в ряде крупных издательств. Андрей Дмитриевич пошёл по стопам отца и преуспел, став участником и лауреатом десятков международных выставок и конкурсов. Двинувшись в творческих изысканиях немного в сторону от книжной иллюстрации, Андрей Бисти в последние годы с головой ушёл в создание скульптуры. Он берёт за основу части предметов уже когда-то кем-то придуманных и сконструированных, но переосмысливает, додумывает их форму, трансформирует во что-то совершенно новое и парадоксально неожиданное. Его скульптуры остроумны и философичны, они оставляют простор для ассоциаций и размышлений. В них есть и гротескное, и трагическое, и комическое. Но при этом они очень спокойны и неожиданно комфортны для восприятия. Из многообразного исторического инструментария рождаются точно выверенные скульптурные объекты, которые постепенно складываются в серии, циклы. «Не-искусство прошлого» в руках художника становится искусством настоящего.

Источник: