Беседа с куратором выставки современного белaрусского искусства в Вильнюсе «Двери открываются? Беларусское искусство сегодня» Кястутисом Куйзинасом .
«Все в Вильнюсе понимают, что Минск физически где-то неподалеку, но лишь приехав туда осознаешь, что столица другого государства находится ближе, чем литовский порт Клайпеда. Правда, когда час-полтора постоишь на границе, расстояние снова увеличивается», – утверждает Кястутис Куйзинас. 18 ноября в Центре современного искусства в Вильнюсе откроется выставка современного беларусского искусства «Двери открываются? Беларусское искусство сегодня». Цель этой беседы, а также самой выставки – попытаться выяснить, насколько Беларусь далека или близка для Литвы.
Как родилась идея выставки современного беларусского искусства? Является ли всего лишь совпадением то, что открытие выставки состоится как раз тогда, когда взаимоотношения с Беларусью становятся более тесными как на политическом, так и на экономическом уровне? Можно ли рассматривать выставку как некий отблеск государственной культурной политики?
Я не сказал бы, что это случай оппортунизма, когда целью является соответствие определенным доминирующим или новым течениям, установкам в общественной жизни и государственной политике. Процесс организации этой выставки начался раньше, по инициативе беларусских художников, искусствоведов и преподавателей Европейского гуманитарного университета. Они спрашивали, не интересует ли меня презентация Беларуси на Венецианской биеннале [1], так как в сложившейся ситуации чувствовали дефицит «знающего», практического кураторства. Чтобы не ходить далеко, они обратились к институции из соседней страны, много лет работающей с современным искусством и имеющей опыт в сфере больших международных выставок – таких как упомянутая Венецианская биеннале.
Я ответил, что организация такого проекта меня интересует, потому что предложение возбудило мое любопытство и стало поводом для поездки в Минск, где я мог встретиться с художниками и ознакомиться с ситуацией. Тогда я предложил начать не с Венеции, а с выставки в Вильнюсе, а тогда уже можно решить, хотят ли беларусы дальше работать с таким куратором и видеть представление своего творчества в таком составе или хотя бы в похожем ключе за границей.
Так что начало проекту положила неформальная инициатива передовых беларусских художников-активистов, неравнодушных к сегодняшней ситуации и развитию их художественной сферы.
Эта инициатива переросла в проект, который, как я думаю, позволит и самим беларусам взглянуть на свое современное искусство, так как в своей стране они не имеют нормальных условий для его распространения.
Какая часть участвующих в проекте художников живет и работает в Беларуси, а какая – за ее пределами?
В наше время художники по разным причинам мигрируют и ведут «кочевой» образ жизни, однако в случае Беларуси это больше связано с тем, что художники уезжают учиться за границу и не возвращаются. Один из экспонатов выставки – рисунки Оксаны Гуринович, архитектора по образованию, работающей в берлинском архитектурном бюро. Рисунки так и называются: «Мои знакомые художники и дизайнеры, покинувшие Минск» и «Мои знакомые художники и дизайнеры, вернувшиеся в Минск». Их предмет – самое настоящее созвездие беларусского искусства.
В первой части из Минска множество стрелок указывает на Дюссельдорф, Берлин, Амстердам и другие города, а во второй все с точностью до наоборот – возвращается всего один-другой. С самого начала мне казалось важным попытаться представить эти художественные жизни и сцены (за границей беларусские художники часто объединяются в общины) как единое целое.
Я объяснял беларусам, что если они забудут своих художников, которые учились и начали работать в Беларуси, но уехали из страны, то со временем те перестанут быть беларусскими художниками.
Мой совет им – поддерживать связь с этими художниками и считать их своими; в качестве примера я упоминал Йонаса Мекаса и Жильвинаса Кемпинаса, которые давно живут в США, но представляют Литву на той же самой Венецианской и других биеннале. Говоря о пропорции, за границей живет треть представленных художников, остальные живут и работают в Беларуси, большей частью в Минске. Кстати, несколько участников по нашей просьбе создали новые произведения специально для выставки в Вильнюсе.
В какой степени проект согласовывается с беларусскими государственными институциями, Министерством культуры? Были ли какие-нибудь пожелания с их стороны?
Нет, эта выставка – часть нашей программы, и в этом смысле совершенно автономная, как и любая другая выставка. Беларусская же сторона участвует только на информационном уровне: о нашем проекте известно посольству, министру культуры, который приезжал с визитом в Вильнюс и посещал Центр современного искусства. Они, конечно, любопытствуют: заранее просили нас прислать список художников, чем нас слегка удивили. Хочу подчеркнуть, что проект осуществляется на средства, собранные в Литве, так что мы не имеем никаких обязательств перед Беларусью в том, что касается его содержания.
На что вы больше ориентировались, отбирая художников: на тенденции современного беларусского искусства на протяжении двадцати лет независимости, или на творчество молодых художников, активных, скажем, в последние пять лет?
К сожалению, в процессе подготовки к этому проекту пришлось убедиться, что в Беларуси мало активно работающих молодых художников. Причина этого очевидна – нет инфраструктуры. Современное искусство – вещь недешевая, и если нет фондов поддержки и институций, содействующих в осуществлении проектов, полностью посвятить себя ему сложно, так что преобладают художники среднего поколения (их возраст около сорока лет), начинавшие в середине девяностых. Однако несмотря на это цель выставки – показать как можно более широкий спектр: от самых молодых художников, только что закончивших учебные заведения, до таких икон беларусского искусства, как Владимир Цеслер, которому около шестидесяти.
Если нет устоявшегося дискурса беларусского современного искусства, чем вы руководствовались при отборе художников? Советами беларусских критиков и кураторов, тем, что можно было увидеть на последних международных биеннале в Лодзи и Познани?
В Интернете информации о новейших процессах также не очень много. Однако, как и всегда, конечное впечатление складывается из всех возможных источников: множества частных разговоров, встреч и рекомендаций. Нельзя сказать, что я совсем ничего не знал о беларусской художественной жизни; несколько художников участвовали в наших предыдущих выставках: например, Артур Клинов был представлен на Балтийской триеннале международного искусства «Centre of Attraction» в 2002 г., а Игорь Савченко – на выставке «24/7: Wilno – Nueva York (vis? par?)» в 2003 г.
К тому же благодаря содействию упомянутой мною инициативной группы беларусских художников и искусствоведов я посетил студии многих художников, увидел множество произведений или ознакомился с их документацией. В своей деятельности я руководствуюсь принципом цепной реакции – беседуя с одним художником, я расспрашиваю его о других интересных для него художниках, то же с искусствоведами и критиками, которые тaкже дают свои рекомендации, и так в конце концов формируется мое собственное видение.
Название выставки – «Двери открываются? Беларусское искусство сегодня». По вашему мнению, двери открываются для вильнюсской и литовской публики или, через Вильнюс, и для западноевропейской? Думали ли вы, курируя эту выставку, о некоторой «экзотичности» беларусского современного искусства, которую литовские художники уже имели возможность использовать для того, чтобы быть замеченными на Западе, в течение некоторого времени после восстановления независимости?
Я не стал бы употреблять понятие «экзотичность» по отношению к современному искусству Беларуси, это все таки не искусство Африки или островов Тихого океана. Я назвал бы его просто неизвестным искусством, потому что его сфера закрытая, в ней мало движения, немногие беларусские художники известны в мире. В контексте выставки я выделил бы только Марину Напрушкину, которая уже участвовала в нескольких важных международных биеннале.
И все же Беларусь является серым пятном даже на карте Новой Европы. Поэтому проект «Двери открываются?», реализуемый в Литве, предназначен для вильнюсской и литовской публики; и как я уже говорил, для нас не менее важно показать самим беларусам их искусство без ограничений, как внешних (запретных тем), так и внутренних табу, которых у беларусов действительно немало – я имею в виду ту внутреннюю цензуру, которая диктует, что чего-то, возможно, не имеет смысла или нельзя делать.
В то же время через Литву беларусские художники имеют возможность быть более слышимыми и видимыми на международном уровне, так как у нашей институции есть немало связей с организациями в других странах и опыта в сфере обмена информацией. Было бы интересно показать эту выставку и где-нибудь еще. Когда мы размышляли о том, как выставка должна быть представлена, выяснилось, что мы можем утверждать, что такая выставка организуется первый раз не только в Литве, но и вообще. Такого представления беларусского современного искусства еще не было; можно упомянуть только несколько фрагментарных выставок на периферии в Польше и Германии, в не столь важных институциях. Так что я думаю, что это должно стать событием для самих беларусов. К тому же мы находимся совсем близко, и беларусы могут без особых проблем сюда приехать.
Нельзя забывать о том, что в названии выставки содержится вопросительный знак, а мне очень хотелось бы обойтись без него. Если проект будет иметь успех, надеюсь, что двери останутся хотя бы приоткрытыми.
Возможно ли провести какие-то параллели между нынешним беларусским современным искусством и литовским современным искусством двадцатилетней давности?
И да, и нет. Искусствовед Юлия Фомина в своем тексте, опубликованном в каталоге выставки, связывает беларусское современное искусство с феноменом современного искусства Восточной Европы, но в его ранней стадии. По моим сведениям, в Беларуси также чувствовалось большое оживление после восстановления независимости, в 1992–1993 гг.: было много неформальных движений, перформансов, и в целом много энергии, веры и запала. Я не хотел бы во всем винить Лукашенко, который пришел к власти в 1994 г., но на самом деле трудно сказать, что беларусская художественная сфера в последнее время особенно активна. С ней надо работать, искать, разговаривать, стимулировать. Так что идея этого проекта и родилась потому, что нельзя ждать еще десять лет или больше, пока изменится большая политика, обстановка в мире изменится, и тогда все мы сможем свободно общаться друг с другом и обмениваться информацией. Вместо ожидания мы делаем шаг, который делает возможным хоть какое-то сближение.