Армстронг: У вас прекрасная культура, интересная история, и когда мировое сообщество познакомится с этим ближе, вы почувствуете себя более вовлеченными в мировые процессы Фото Дмитрия Юрченко
Директор знаменитого музея Гуггенхайма — о том, как сделать музей популярным, о вреде бесплатного искусства, о стартовых возможностях украинских художников и о неудержимом стремлении человечества пощупать все своими глазами.
Кажется, еще никогда одновременно в одном месте не собиралось столько звезд современного искусства и представителей арт-мира: первая тройка самых дорогих художников современности в исполнении Дэмиена Херста, Джефа Кунса и Такаши Мураками, знаток стиля дизайнер Миучча Прада, кураторы и менеджеры самых известных музеев и галерей мира, а в их числе — директор парижского центра Помпиду Альфред Пакеман и директор фонда и музея Соломона Гуггенхайма Ричард Армстронг.
Мировая арт-богема 10 декабря собралась в Киеве на вручение международной премии Future Generation Art Prize — награды для лучшего молодого художника, учрежденной фондом Виктора Пинчука .
Премия в размере $ 100 тыс. досталась Синтии Марчелле, бразильской художнице, которая создает фильмы, занимается фотографией и инсталляцией. Среди знаменитых гостей вечера, поднявшихся на сцену, чтобы поздравить победительницу, был и Армстронг.
Впервые этот знаток современного искусства, лучшие экземпляры которого представлены в музеях Гуггенхайма в США и Испании, побывал в Киеве на открытии выставки известного немецкого фотохудожника Андреаса Гурского. И сейчас, спустя два года, Армстронг в разговоре с Корреспондентом признал, что приехал уже в новый, куда более современный город.
— Киев — великолепный город XVIII-XIX вв., с вмешательствами XX века — некоторые удачные, некоторые не очень. А сейчас он вышел на дорогу в XXI век. И, по-моему, не сильно отличается от Западной Европы. Я чувствую себя здесь очень комфортно. Единственное, что меня сбивает с толку, — кириллический алфавит. (Улыбается.) Если бы не это, я был бы более чем счастлив.
— Тут есть много аспектов. Во-первых, украинцы лучше узнают современное искусство. Думаю, это самое важное — давать людям информацию о происходящем в мире искусства. Во-вторых, вы имеете возможность показать свою культуру гостям — людям, которые не так много знают об Украине.
И наконец, художникам это дает прекрасную возможность показать себя. Думаю, если бы мне сейчас было около 30, я был бы очень рад встретиться и пообщаться со своими коллегами со всего мира.
— Это очень трудно, особенно сидя здесь, в Киеве. И из-за того что у Украины ограничены средства для демонстрации своего творчество миру, чрезвычайно важно, что все активное сообщество художников, представителей галерей и музеев, кураторов и критиков приезжает в Киев, видит город и художников и что здесь происходит.
И Future Generation Art Prize — это отличное начало. У вас прекрасная культура, интересная история, и когда мировое сообщество познакомится с этим ближе, вы почувствуете себя более вовлеченными в мировые процессы.
Но, честно говоря, у меня такое ощущение, что это все уже в каком-то смысле было. Киев стоял на перекрестке культур и цивилизаций. И, возможно, это же происходит сейчас.
И, конечно же, существует прекрасная возможность причастности к мировому искусству через интернет. Ведь весь этот конкурс был проведен в электронном режиме. Это открывает множество новых дверей.
— О да! Это правда! И так происходит везде — не только в Украине! Что тут сказать… Самое сложное в жизни вообще — это перемены. А современное искусство одержимо переменами. Художники, которые видят вещи по-другому, хотят и нас заставить увидеть мир иначе, или увидеть, что мир изменился. Но перемены — это нечто, в чем далеко не все люди хотят принимать участие. Мы хотим комфорта, а не перемен.
Но «неправильное» понимание — это не так уж плохо. Роль зрителя — это что-то из области воображения. Фактов нет. Вы мне говорите, что на этой картине нарисован корабль, а я вижу облако или все что угодно. И так ли важно, что я неправильно толкую картину? Нет. Художники — катализаторы воображения. И никто не проигрывает. Ваша точка зрения правильна, и моя правильна.
— Поделюсь с Вами неожиданным открытием, которое я сделал: крайне важно иметь архитектурный контекст. Фрэнк Райт построил впечатляющее здание музея в Нью-Йорке, Фрэнк Гэри сделал потрясающее здание для музея в Бильбао, а сейчас он делает великолепное здание в Абу-Даби. Я сам был сам потрясен этим открытием, но архитектура оказалась важным элементом.
— Как Вы знаете, вход на выставки PinchukArtCentre бесплатный. Что бы Вы сказали, если бы кто-то предложил сделать свободным вход в музеи Гуггенхайма?
— У каждой культуры свои идеи. Мы вообще-то никогда не говорим «нет» людям, которые не могут заплатить, но хотят войти. Мы всегда позволяем.
— Все зависит от культурного контекста определенного города, экономики, ожиданий людей. Так что на этот вопрос нет однозначного ответа, он будет разным в зависимости от города.
Верю ли я бесплатную культуру? Не уверен. Я живу в Нью-Йорке, где не просто капитализм, а гиперкапитализм: все, что я делаю, чего-то стоит. Там нет ничего бесплатного, кроме прогулок по парку.
И если бы я, например, решил организовать музей и задался вопросом, должен ли вход быть бесплатным… А нужно ли? Возможно, так придет больше людей, но совсем необязательно, что они оценят эту возможность, а также экспозицию.
В то же время, если бы я жил в Киеве сейчас, я бы только приветствовал идею Пинчука о свободном входе в музей — это прекрасное решение!
— Перед открытием нынешней выставки один из журналистов спросил молодых художников: «Возможно, предыдущее поколение, включая Мураками и Херста, стоит уже отправить на пенсию»? И ответом было гробовое молчание. Как Вы думаете, это молчание было знаком согласия или тайного протеста?
— (Улыбается.) Обычно предыдущее поколение видится как безнадежное, создающее проблемы, идущее на компромиссы… И до определенной степени новое поколение видит в нем врага. Но это когда вам 32 года. А потом, позже, вы начинаете понимать, как сложно постоянно находиться в движении, в активности — это, возможно, вообще самое сложное в жизни. И вы начинаете намного больше ценить людей, которые продолжают что-то делать, идут дальше.
— Да. (Смеется.) Но я бы не назвал это противостоянием. Каждое поколение скептически настроено по отношению к предыдущему, и это, в общем-то, хорошо.
— А как насчет музейных поколений? Не кажется ли Вам, что музеи современного искусства выталкивают со сцены классические?
— Нет, у людей всегда будет интерес к разным вещам, и всегда будут желающие увидеть классику. К тому же некоторые музеи демонстрируют просто-таки революционные новаторские идеи.
К тому же сейчас во всем мире невероятный интерес к музеям. Например, в Нью-Йорке у нас рекордная посещаемость за все годы существования музея. Конечно, я не могу утверждать, что все те, кто приходит к нам, или в Метрополитен, или Лувр, сильно интересуются искусством. (Улыбается.) Но это происходит, и происходит по всему миру.