Как известно, искусство сродни поиску алмазов: их ищут тысячи, а находит лишь один. Остается утешать себя тем, что иногда судьба позволяет оказаться рядом с тем, кто нашел свой алмаз. В один из зимних вечеров сделать это мог любой желающий — в иерусалимской галерее с говорящим названием «Искусство и душа» открылась выставка настоящего «алмаза», художника Йонатана Кис-Лева . Галерея быстро заполнилась приглашенными, но поскольку расположена она в центре города, на огонек заходили и обычные прохожие, а увидев хотя бы одну картину, они уже не могли просто так уйти. Герой дня застенчиво улыбался, обнимая знакомых и незнакомых и требуя высказать мнение о его работах.
Йонатану Кис-Леву всего двадцать пять лет, но за его плечами уже несколько персональных выставок — и несколько фамилий. Родители Йонатана прибыли в Израиль из Кишинева, где носили фамилию Киселевы. Сам Йонатан сначала преобразовал ее в более привычную для израильского уха Кислов, а потом, убедившись, что папа не против, переделал в Кис-Лев . Папа, между прочим, был не против именно потому, что уверен: так когда-то звали его предков, которые потом были вынуждены русифицировать свою еврейскую фамилию. Вот такая закрученная история, традиционная для еврейской ономастики и еврейской же судьбы.Интересно, что за раскрытие таланта Йонатана тоже нужно сказать спасибо коллективной еврейской судьбе, а точнее, алие из бывшего СССР. Когда будущему художнику было всего пять лет, началась волна репатриации, и по счастливому для него стечению обстоятельств недалеко от мошава, где жила семья Киселевых, появился караванный город новых репатриантов. Поэтому когда родители решили, что сынишке неплохо бы позаниматься с учителем рисования, естественный претендент на эту роль обнаружился именно среди олим . Дальнейшее обучение Йонатана проходило в Израиле и в Канаде, где он поражал всех оптимизмом, столь несвойственным многим людям искусства. Если вы склонны искать в полотнах следы душевных страданий художника, вам с Йонатаном Кис-Левом не по пути. Он необычайно позитивный человек, который, по его словам, пытается быть таким же счастливым, как и его картины.Иерусалимская персональная выставка Кис-Лева посвящена Иерусалиму. Даже ее название — «Золотой» — у любого израильтянина вызывает ассоциацию со столицей, Золотым Иерусалимом , который на протяжении поколений воспевали бесчисленные скрипки тысяч очарованных поклонников. Пристальный взгляд уловит на полотнах силуэты Эйн-Керема , знакомые очертания синагоги «Хурва» , мельницы Монтефиори и других примечательных зданий. Однако художник видит вещи не такими, каковы они, а такими, каков он сам. Взгляд Кис-Лева волшебным образом переносит нас в Иерусалим без пробок и выхлопных газов, город без грязных улиц и назойливых проблем. При этом, глядя на картины, видишь не сказку, не абстрактный Небесный Иерусалим христианских богословов, а реальный, достижимый Иерусалим израильской мечты. Отсутствие на картинах людей вовсе не от мизантропии: место жителей оставлено зрителям, автор словно предлагает им стать частью идеальной реальности города.Куратор выставки Ширан Шафир-Бухвальд по большому секрету призналась мне, что работая с картинами Кис-Лева , созданными в последние пять лет, она поняла смысл талмудического изречения «Нет красоты подобной красоте Иерусалима». Как у него получается создать ощущение реальности? Возможно, дело в цветах — они на картинах подлинные, настоящие цвета Иерусалима, которые ни с чем не спутает ни один сын древнего города. Хотя в иерусалимской палитре художника немало оттенков, Йонатан признался, что очень понимает Густава Климта , который предпочитал всем прочим цветам золотой и даже подвергался за это нападкам критиков. По мнению Кис-Лева , это самый интерактивный цвет, ведь только он реагирует на движение зрителя — танцует, прыгает и ликует вместе с ним. Поэтому автор пишет золотом не только купола, но и будничные, казалось бы, элементы города — баки с водой, например. В возрождающемся еврейском Иерусалиме и они приближают нас к идеалу, а значит, достойны ореола святости.
Даже ученые уже доказали, что особые цвета Золотого Иерусалима — это не миф, а следствие уникальных условий преломления солнечных лучей. Впрочем, я далек от мысли, будто притяжение Иерусалима можно объяснить одними лишь физическими условиями. Ведь и всезнающий куратор затрудняется ответить на вопрос, как Йонатан сумел зарядить каждое полотно частицей особого иерусалимского духа. «Это талант», — звучит ответ, в котором больше тайны, нежели ответа.
Зима сменилась весной, но иерусалимская выставка Кис-Лева продолжается. Интерес публики таков, что владелец «Искусства и души» продлил ее на неограниченный срок. Одновременно с этим картины Йонатана завоевали и Тель-Авив . Несколько лет тому назад он взял шефство над единственным на весь Тель-Авив деревянным домом, перевезенным сюда прямо из американского штата Мэн лет 150 назад, то есть еще до создания города: привел в порядок скрипящие полы и обустроил в колоритной избушке-срубе на улице Ауэрбах студию. Кому повезет, может попытаться застать алмаз и там.