Мексиканский унитаз — А как вы балансируете между минимализмом и тюлевыми занавесками?
ЖЕНЯ: Поймите, я совсем не ругаю скандинавский дизайн. Он бывает уместным. Классные стулья, белые стены — офигенно. Но иногда, когда смотришь на какой-нибудь проект, ты перестаёшь понимать, почему сделано именно так. Это мода такая? Или целесообразность? Двигаться в рамках мейнстримовой, немножко прогорклой моды, с которой уже три года назад поиграли в Европе и США, нам кажется странным и неинтересным. У нас открытый мир, открытый рынок — ты можешь делать всё что хочешь. Вот сейчас мы делаемобъект и покупаем для него унитаз в Мексике.
— Что за проект?
— А почему унитаз из Мексики?
ЖЕНЯ: Потому что заведение связано с мексиканской культурой.
— В Мексике какие-то особые унитазы?
ЖЕНЯ: Да, расписные. Вот тоже кто-нибудь скажет, что это китч. Но этот унитаз там уместен. Я всегда мечтал на таком посидеть.
— Часто приходится искать предметы вне России, в каких-то экзотических странах?
ЖЕНЯ: В экзотических особо не приходилось.
ТАНЯ: Но искать приходится часто.
ЖЕНЯ: Искать и выдумывать — постоянная задача архитекторов. Компилировать, придумывать интересные и бюджетные решения из обыденных штук, из того, что предлагает наш довольно суровый рынок.
Новая архитектура — Давайте от интерьеров перейдём к архитектуре. Вы можете назвать здания в Петербурге, построенные за последние лет десять, которые вам реально нравятся?
ЖЕНЯ: Ну, чтобы прямо так нравилось… Музей стрит-арта мне нравится, но это не совсем про архитектуру.
— Наверное, это показательно, что профессиональным архитекторам ничего такого не вспомнить.
ТАНЯ: Нет, есть действительно неплохие проекты.
ЖЕНЯ: Но мы же сейчас перечислим названия, а ваши читатели потом скажут: «Да они с ума сошли, что они несут, это же полный ужас!» Мы же деформированы своей профессией. Мы смотрим на объект целостно, видим то, на чтообычный человек не обратит внимания. Мы понимаем, в каких условиях сделан тот или иной проект, какие были вводные данные, почему было сложно его реализовать. Видим всю эту борьбу, всё это напряжение.
— Редактор The Village Юрий Болотов в прошлом году опубликовал список из 12 удачных примеров новой архитектуры в Петербурге. Там были, например, бизнес-центр «Бенуа», вторая сцена Мариинки и так далее.
ТАНЯ: Чобановский дом на Каменноостровском тоже неплох (имеется в виду бизнес-центр «Лангензипен», спроектированный мастерской Сергея Чобана. — Прим.ред.). Новый терминал Пулково.
ЖЕНЯ: Сейчас, на мой взгляд, гораздо важнее то, как те или иные объекты влияют на пространство вокруг, на город в целом, на то, насколько город привлекателен для разных категорий — от местных жителей и туристов до инвесторов. В этом плане новый терминал — зашибись! Или вот новая сцена Мариинского театра: все её хают, говорят — «коробка». Отличная современная сцена. Да, сложный проект, там было много всяких споров, сложностей. Но она есть уже.Не сносить же её. Надо радоваться: появился хороший зрительный зал. Или Генштаб: ну классно же! Мы как архитекторы много по нему ходили и, конечно, можем придраться к деталям и решениям. Но он есть, и это хорошо. Мы придерживаемся такого мнения: ребята, давайте уже что-то делать, хватит мусолить, обсуждать.
Источник: