Дмитрий Пригов и расцвет русского концептуализма

(Из латинского) В первую очередь помянём добрым словом покойного Дмитрия Пригова! Да будет земля ему пухом – жизнерадостный был человек! Вреда никому не делал, мне – уж точно. Не мало, по нынешним временам. А согласно первоисточникам, Дима Пригов (или, как он сам себя любил называть, Пригов Дмитрий Александрович) был ещё и одним из создателей нашего с вами, господа, КОНЦЕПТУАЛИЗМА в искусстве. Нашего, в смысле – родного, российского. То есть и вовсе – хороший человек. Для Родины старался.

Как говорят в Одессе: «Касаясь до искусства, проходите с осторожностью». А я как раз и касаюсь. Согласитесь – интересная же тема? Что это такое – искусство, с чем его едят-пьют, какие там КОНЦЕПТЫ расположены, да в каком порядке, никто, ведь, нам толком не скажет – не надейтесь. Никто. Нету таких специалистов. Вернее даже сказать, что специалисты-то есть и зарплату получают, да ещё какие специалисты – кого хошь просветят и в правильную веру загонят, а вот профессии такой нету. За отсутствием внятных правил и точных критериев. Только своё, личное мнение существует в искусстве. Тебе нравится, а мне – нет. Линейку не приложишь, цвет пирометром не измеришь, нормативных документов не отыщешь – какие же тут, к свиньям, специалисты? Даже границ его не обвести! А оно, искусство – есть. Не померить, не приложить, просто на стенке висит, да по нервам бьёт, душу выворачивает. Подойдёшь поближе – краской пованивает, мазня какая-то. Отойдёшь – шибанёт по нервам снова. Искусство? Чёрт его знает! Наверное… А другой плечами жмёт – ну, и что ты там увидел, любезный? То есть, кому, может, и лебедя на озере – искусство, и ничего тому не докажешь, потому что – к душе пришлись как раз. А раз к душе пришлись, значит махонькое, но – искусство. И пока те лебедя висят над его личной кроватью, никаких возражений никому не позволено.

Так что, вот – так! Ничего внятного. Облако. Атмосфера. Одно только прощупывается – душа должна быть задействована. Каким-нибудь своим образом. И даже так скажу: поражена должна быть душа этим самым искусством, тогда это – искусство. Я так думаю. И ещё очень многие со мною. И если есть какие-то ещё произносимые по-русски признаки, то хотел бы я знать о них!

Стало быть, поведу я разговор об искусстве. И не просто об искусстве, не о лебедях там, не о мишках каких-нибудь в лесу, а об искусстве передовом, почти новом, об искусстве, противопоставившим себя искусству традиционному. Так, во всяком случае, объясняется специалистами, теми, чью профессию я назвал не существующей.

Все мы, когда вживую, когда по телеку, хоть раз, но видели прекрасно организованное пространство залов с грамотной подсветкой, отработанными углами и великолепными подиумами, где аккуратно развешены по стенам проволочки с нанизанными на них кусочками чего-то железного, прибиты гвоздями к фанерке краюшки хлеба, какие-то тряпочки лежат на табуретках, свалены в аккуратные кучки штакетины и бруски. Помним мы глубокую задумчивость тех, кто смотрит на ровнёхонькие, как по линейке выложенные, ряды квадратиков одной и той же фотографии, помним спины редких зрителей проникающих в суть того, что явлено перед ними щедрой рукой загадочных творцов. Что-то же тут должно быть – выражают эти спины.

И действительно – надо понять! Оставленное непонятым опасно, инстинкт мой это подсказывает, здравый смысл мой говорит, что надо разобраться с тем, что давно уже вытеснило у нас куда-то в погреба и подвалы то, что мы по привычке когда-то считали искусством.

Так что, прежде чем говорить об основоположнике Пригове Дмитрие Александровиче, лично я хотел бы разобраться в концептуализме.

Отмечу сразу же фонетическое богатство этого слова, его сложность и втоже время – ловкость, его как бы научность, как бы сосредоточенность, его резкие, но грамотно выложенные диссонансы. КОН-ЦЕ-ПТУ-А-ЛИЗМ. Мне, лично, – очень нравится!

Но так как принадлежу я к людям обыкновенным и не продвинутым, то есть, к людям, которые заняты деятельностью, внятно артикулируемой человеческим языком, к людям, не имеющим привычки уверенно помахивать за спиной вескими онтологическими категориями на кованых цепках, то поначалу я полез за объяснением богатого этого слова, туда, где понимают.

«КОНЦЕПТУАЛИЗМ (от лат. conceptus –понятие) – одно из направлений философской мысли (наряду с реализмом и номинализмом), связанное с решением проблемы универсалий. Сторонники этого направления полагали, что общее существует в вещах и обнаруживается в речевых актах.

КОНЦЕПТУАЛИЗМ – направление, которое, не приписывая общим понятиям самостоятельной онтологической реальности, вместе с тем утверждает, что они воспроизводят объединяемые в человеческом уме сходные признаки единичных вещей. Отвергая схоластический реализм, КОНЦЕПТУАЛИЗМ утверждал, что в единичных предметах существует нечто общее, на основе чего возникает концепт, выраженный словом».

Конец цитаты. Переведу дыхание и не буду дальше карабкаться в буреломе УНИВЕРСАЛИЙ, ДЕНОТАТОВ и ДЕСИГНАТОВ – серьёзность предмета мне и отсюда понятна (философия!), а Пригов Дмитрий Александрович вместе со мной, грешным, тут и рядом не стоял.

Одна из версий проникновения в суть происходящего, так ведь? – «общее существует в вещах и обнаруживается в речевых актах». Все мы с вами проникаем в маленькие и большие сути, но в своих штольнях и со своим инструментом, посему и уважаем, разумеется, инструмент другой, нам не знакомый, но очевидно дельный.

А вот теперь и обратимся с великой осторожностью к понятию концептуального искусства, к которому Пригов Дмитрий Александрович, говорят, имеет самое непосредственное, более того – основополагающее, отношение. Осторожно обратимся, повторяю. Обратимся, внимательно следя за пальцами тех, кто в первом же справочнике ловко и умело раскинет передо мною и вами нижеследующие слова:

«КОНЦЕПТУА́ЛЬНОЕ ИСКУ́ССТВО, КОНЦЕПТУАЛИ́ЗМ (от лат. conceptus – мысль, представление) – литературно-художественное направление постмодернизма, оформившееся в конце шестидесятых – начале семидесятых годов ХХ века в Америке и Европе.

КОНЦЕПТУАЛИ́ЗМ – искусство, рассматривающее произведение, как способ демонстрации понятий, употребляемых в различных сферах жизни общества. Причём предметы, являющиеся материалом таких произведений (а это – литературные тексты, промышленные изделия и т.д.), сопоставляются таким образом, чтобы нагляднее представить концепт, идею.

В КОНЦЕПТУАЛИ́ЗМЕ концепция произведения важнее его физического выражения, цель искусства – в передаче идеи. Концептуальные объекты могут существовать в виде фраз, текстов, схем, графиков, чертежей, фотографий, аудио- и видео- материалов. Объектом искусства может стать любой предмет, явление, процесс, поскольку концептуальное искусство представляет собой чистый художественный жест».

Что-нибудь заметили? Помимо несомненных литературных красот вроде «концептуальное искусство представляет собой чистый художественный жест», заметили или нет?

Помимо того, что «чистый художественный жест» никак логически не увязывается с мыслью, целью, концепцией…

Помимо того, что «демонстрация понятий» это что-то из области учебных пособий, а никак не искусства.

Заметили вы, что искусство сведено к ЦЕЛЕНАПРАВЛЕННОМУ действию. Не знаю, уместно ли напоминать о том, что высокое (то есть, нормальное, то есть, традиционное) искусство не имеет никакой иной цели, кроме самого себя? Вы могли бы сказать, что любовь преследует какую-то цель? Какую? Если всё-таки говорим не о брачном контракте?

А вы заметили, что выкинута из искусства душа, и БЕЗДУШИЕ ловко замаскировано «чистым художественным жестом»?

Вы заметили, что концептуальное искусство не является искусством ПО ОПРЕДЕЛЕНИЮ?

Хорошо! Спустимся на уровень ниже.

Вы заметили, что ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫМ НАПРАВЛЕНИЕМ ИСКУССТВА назван процесс донесения некоей мысли? Не процесс донесения чувства, что довольно близко уже расположено к искусству, не донесения ощущения даже – а донесение мысли.

То есть, пока я с вами тут следил с восхищением за умным текстом, под цель искусства подсунули мне (да, ивам заодно) не без ловкости совсем другое – цель, например, научно-популярной или общественно-политической литературы, передачу идеи. А под понятие ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОГО искусства – понятие ИСКУСНОСТИ, в том самом смысле, в котором говорят об искусстве изготовления стульев или сантехнического оборудования… да, тут же и его выкинули, поскольку вставлена там ещё одна ловкая фраза о том, что идея «важнее физического выражения». Ежели приглядеться ещё внимательнее, то «физическое выражение» искусства и вовсе станет нелепостью. Попробуйте строго определить, что это такое. Звуковые волны? Плотность слоя краски?

Наверное, думаю я про себя, физическим выражением искусства может быть, например, электрохимические реакции нервных окончаний глаза или уха того, кто воспринимает. Так? Тогда, вроде бы что-то складывается. Хотя и заявлено, что идея важнее.

Рекомендую, очень рекомендую следить за словами образовывающих нас невидимок.

Однако, стоп. Не будем вредничать! Не будем упражняться в остроумии! Попробуем всё-таки подойти к вопросу объективно. Ну, предположим, речь идёт о некоем оригинальном мыслительном процессе, наподобие игры в шахматы или даже ИГРЫ В БИСЕР. Предположим, что некорректное обозначение обозначает всё-таки нечто, способное наполнить человека НОВЫМ СОДЕРЖАНИЕМ после сопоставления предметов и понимания затем красоты заложенной внутрь идеи.

Предположим даже, что это – просто такой метод познания, такая новая логика, которая, не являясь ИСКУССТВОМ, открывает всё-таки человеку новые возможности. Чёрт с ним, пусть называют, как хотят! Ладно!

Хотя отметьте про себя, прошу вас, то, что отметил для себя я: интересную параллель с социалистическим реализмом – там тоже целью любого искусства заявлялась передача идеи. Помните – «нести в массы прогрессивные (светлые, жизнеутверждающие, или, наоборот совсем, – реакционные) идеи. Помните – в «Ревизоре» надо было увидеть социальную сатиру, В «Анне Карениной» – осмысленность жизни Левина, а «Мастер и Маргарита» осуждались, поскольку целью своей имели религиозную пропаганду.

Предположим опять-таки, что концептуализм политически бел, как снег или как наши правозащитники. Но, однако, ведь нам снова заморочили голову. Мы даже и не заметили, что это самое КОНЦЕПТУАЛЬНОЕ ИСКУССТВО (если верить энциклопедическим его толкованиям) – всего-то навсего достаточно известная в конце девятнадцатого века развивающая игра для отпрысков образованных семейств. Когда чинные дети выходят в залу, закрывают за собой двери, а папа с мамой, оставшись в кабинете и умилённо улыбаясь, СО СМЫСЛОМ расставляют разные предметы на письменном столе. На открытую книжку, например, ставят свечу и зажигают её, а на закрытую книжку ставят свечу незажжённую. После чего, уже несколько утомлённые развивающими играми, отпрыски входят и отгадывают: «Ученье – свет, а неученье – тьма». Когда есть под рукой дохлая мышка, то папе с мамой можно позволить себе и пошутить в рамках приличия. В хрустальную пепельницу кладут мышку, а рядом ставятся семь спичечных коробков. Угадали? Правильно! Мёртвая царевна и семь богатырей.

И по сию пору детишки в песочнице что-то такое представляют друг другу из щепочек и ведёрок.

Тоже – подозрительно как-то… Простенький какой-то метод, согласитесь!

А вы заметили за всем тем ещё и то, что определение концептуализма включает право использовать в себе ЧУЖИЕ работы, содержит отмену авторских прав других творческих личностей, неконцептуалистов? Прочтите ещё раз, пожалуйста! Проверьте меня, прошу!

Материалом концептуальных произведений могут являться «литературные тексты, промышленные изделия…» В одном ряду. Чужие промышленные изделия (ладно) и литературные тексты – чужие? Чужие – подтверждает следующий тезис, ибо утверждает – «любые».

Люди мы с вами отсталые, конечно, да и живём в стране, где с чужим разбираются по-свойски. Но, чисто теоретически ежели, то авторское право, вслед за душой, было тут выкинуто. И тоже не без ловкости.

Что-то неладное с этим определением, ей-бо! Что-то не так!

Но самое интересное, что приходит на ум за этим всем, так это то, что под определение концептуального искусства может попасть ВСЁ. Вся литература (традиционная) вся живопись и графика (традиционные) сопоставляют образы предметов друг с другом. Это – обыкновеннейший приём, банальнейший способ выражения. Правда, цель у просто искусства, как мы отметили уже, иная. Её попросту несуществует. Может быть, поэтому ТРАДИЦИОННАЯ литература пошла несколько дальше сопоставления и придумала МЕТАФОРУ. А, ведь, концептуально!

Но и в буквальном смысле – всё. Если толковать совсем уж широко. Горка арбузов у азербайджанца, столпотворение оставленных во дворе на ночь машин, мусорное ведро соседа. Всё это расставлено, составлено, засунуто именно с целью достижения смысла. Самого разнообразного, не всегда высокого, но под определение концептуализма всё едино – проползающего. Каждый из нас в течении дня, а иногда и ночи, думает, то естьизвлекает тот самый концепт, из непрерывного сопоставления предметов, явлений, текстов и транспортных потоков. Непрерывно, Чтобы не попасть под колёса, чтобы вызвать лифт, чтобы заплатить за упаковку сушёных фиников. Чтобы донести, наконец, ложку супа до рта, не проливши ни капли себе на штаны. Причём мы буквально вынуждены сопоставлять предметы и явления так, как и положено в концептуализме: «таким образом, чтобы нагляднее представить концепт, идею». А иначе суп обязательно прольётся, и вы рискуете услышать от собственной жены определения посильнее «концептуалиста». Всё, что нас окружает, становится с угрожающей всеобщностью и широтой концептуальным искусством.

Однако, когда определение определяет всё, оно теряет признаки определения. Другими словами – не определяет ничего.

Вот такие пироги с этим самым концептуальным искусством. Да и есть ли оно, тогда? Определения, как видим, нет. А оно – есть, безусловно! Более того, бытует сильное подозрение, что вскоре оно одно и останется у нас. Но ЧТО же останется, ёрш-твою-медь?

Ну, опять, предположим, что гении концептуального искусства умеют так ловко подобрать и расставить предметы, что результат оправдывает всё. Что мы с вами пока не понимаем чего-то за неимением руководящего определения, пока ещё не развиты окончательно, пока ещё – в чём-то невежи.

Давайте-ка глянем на живые примеры. Это – продуктивный метод. Это помогает разобраться. Давайте посмотрим, как и что изображали с помощью концептуального искусства.

В 1953 году некто Роберт Раушенберг выставил в качестве объекта концептуального искусства чей-то (не его) рисунок, который он СТЁР. Выставил лист без рисунка, но сказал, что это был всё-таки чей-то рисунок.

Всё. Думайте… Думайте… Сопоставляйте… Этот случай всё-таки отмечен в анналах концептуального искусства.

Какую замечательную, оригинальную, не повседневную идею хотел…

Источник: