Только ленивый за последние дни не оттоптался на уходящем вице-губернаторе Василии Николаевиче Кичеджи, вспоминая его оговорки и непетербургские интонации. Также немало злословили, что теперь на его место придет кагэбешный генерал.
Мне кажется, что все эти причитания не имеют никакого отношения к той сфере, о судьбе которой скорбят недовольные товарищи. Василий Николаевич вовсе не был держимордой на должности вице-губернатора, отвечающего за культуру. Он заставлял себя принимать самые либеральные решения. Поэтому не препятствовал скучнейшей лекции Макаревича, поэтому не сказал ни слова о провокативных объектах на Манифесте10.
Возможно, он был и не самым лучшим культурным вице-губернатором. Потому что он, как и многие в нашей стране и в нашем городе, или не видел приоритетов и не осознавал, что если не делать этого важного, то в остатке будет одна мишура. Или видел и осознавал, но не имел возможности реагировать. И тут совершенно не важно – говоришь ты с оговорками или нет. Вот у нас был министр культуры Швыдкой, прекрасный оратор и полемист, но и после него проблемы российской культуры остались такими же нерешенными, как и до его появления.
Хочется обратить внимание – в том числе приходящего курировать культуру вице-губернатора – на два момента. Во-первых, у нас все время путают события в сфере культуры с событиями в сфере ремонта. У нас невероятным культурным событием считается ремонт Большого театра. Но это точно не событие в сфере культуры. Это событие в сфере ремонта.
Вы можете сделать супердорогую крутящуюся сцену, но вопрос в том, будет ли на ней поставлен гениальный спектакль? А если спектакль на самом деле гениальный, так он может быть поставлен и без дорогущей сцены. То есть дорогущая сцена – это лишь дополнение к творчеству.
Это касается не только театра, но и всего остального – хорошую картину можно повесить и на обшарпанную стену. А если повесить плохую картину на стену, украшенную стразами, то это будет только плохая картина на стене со стразами, и ничего больше.
Есть ощущение, что у нас все время пытаются сделать вместо реально летающего самолета его макет. Замечательный макет – с красавцем-капитаном, с холеными стюардессами, с потрясающей едой, но если этот макет не летает, то у него меньше прав называться самолетом, чем у самого дряхлого кукурузника.
И ждать, что, когда мы закончим все большие ремонты, тут культура у нас и забьет ключом – смешно. И денег на ремонты никогда не будет хватать. И новые технологии, которые появляются после этих ремонтов, требуют все больших штатов, требуют людей, которые управляли бы светом, давали иллюзию морской волны, обеспечивали вибрацию воздуха. Но это все гарнир. А ведь котлета должна быть на блюде. Она тут главная!
Второй момент, о котором я говорил и Кичеджи, хотя, может быть, и излагал свою мысль слишком образно. Когда я учился на восточном факультете, у нас была преподавательница, которая отличалась невероятной элегантностью. И мы старались почаще говорить ей комплименты, особенно когда дело шло к экзамену. Она спокойно выдерживала эти наши восторги. И говорила: вы заметили, мальчики, что у меня не так много нарядов, потому что я преподаватель, а не миллионерша, но я давно поняла – вещей может быть немного, но они должны быть самыми что ни на есть фирменными. И тогда ты всегда будешь производить впечатление. А можно накупить сто килограмм турецких шмоток, но эффекта не будет никакого.
Вот в нашей культурной сфере все выглядит так, будто мы накупили тонну этих шмоток. Вроде и событий происходит миллион, а в итоге в памяти ничего не остается. И выставки проходят, и хоры поют, и оперу показывают прямо на улице, то есть движуха есть, количество фрикций велико, а оргазма все нет.
То есть – лучше меньше, да лучше, как говорил Ленин. Лучше несколько очевидных побед, чем тысяча неочевидных. У нас очевидных побед я что-то не припомню.
Ничто не стало культовым событием для страны, я уж не говорю – для мира. И вот эти победы и есть то жизненно необходимое, что нам нужно. Нам нужен спектакль, о котором будет говорить вся страна. Нужна симфония, которая перевернет душу.
Надо только понять, как этого можно добиться.
Недавно Александр Лукашенко, последний, как думали, диктатор Европы, публично удивился, что же такое происходит с писателями в Белоруссии, среди которых нет ни новых Толстых, ни новых Чеховых. Это, конечно, наивно выглядело, но он хотя бы обеспокоился ситуацией.
Какой из этого тупика выход? В случае с писателями – только их профессионализация. История знает два пути. По одному пути шел Сталин, который создал свой сталинский союз писателей. Он создал организацию, которая была элитарной, членам которой не надо было ходить на работу к 9 утра, которые могли ездить в дома творчества, которые получали машины и квартиры, то есть жили намного лучше и интереснее, чем средний житель СССР. У этот союза, конечно, к.п.д. был как у паровоза, то есть многое уходило в пар, но, тем не менее, немного качественного продукта на-гора выдавалось.
Второй путь – рыночный, который работает на Западе. Ты пишешь интересную книгу, хорошо издаешься, получаешь большие гонорары, становишься богатым гражданином. И у тебя появляется возможность профессионально заниматься литературой.
У нас один путь сломали, второй так и не заработал. В итоге в России закончилось писательство как профессия. Одни работают журналистами, другие вахтерами. Это и есть любительщина. А даже в спорте все давно поняли – любители не могут соревноваться с профессионалами.
Понятно, что сталинскую систему не вернешь. И рынок у нас уже не заработает. Что остается? Остается средневековый путь – система госзаказа. Разве не госзаказом была роспись Микеланджело Сикстинской капеллы?
Сейчас у нас тоже есть госзаказ, но он не работает – если считать госзаказом «Сталинград» или «Солнечный удар». На это я скажу: а вы, друзья, уверены, что обращались к Микеланджело?
Какая тут роль должна быть у вице-губернатора по культуре – он не должен быть ни скульптором, ни поэтом. Даже лучше, если он ими не будет, ведь творческие люди так ревнивы. Но он должен ориентироваться в пространстве и правильно делать ставки.
А если пытаться равномерно орошать всю поляну, как делают у нас сейчас, то результатом будут пышно расцветающиесорняки. И в этих сорняках на фоне множественности событий не видно даже того, что сделано неплохо.
Что необходимо нашему городу – это прорывы в сфере культуры. Достаточно двенадцати настоящих событий в год. Нужны спектакли уровня Товстоногова и Владимирова, нужны симфонии уровня Шостаковича и Рахманинова.
Нам не нужна одноразовая посуда, нам нужны хрустальные фужеры, которые мы будем передавать будущим поколениям.
Отдельная история – кино и сериалы. Все технические возможности в Петербурге есть, но, как в сказке про Мальчиша-Кибльчиша: и патроны есть, да стрелки побиты. Не надо снимать километры ерунды и продавать ее на Пятый канал в виде сериала «След». Нужно снимать – хотя бы пытаться снимать – новое «Место встречи изменить нельзя».
Надо делать ставки на талантливую молодежь. Поднимать их, делать фигурами. А у нас фигурой делают Евгению Васильеву из «Оборонсервиса», она у нас главный культурный деятель, ее картины и стихи обсуждают на всех каналах. Вот он – просчет по приоритетам.
Источник: