Если вы человек здравомыслящий, многое из того, что сейчас здесь прочтете, покажется вам, как минимум, фантазией автора. Однако, уверяю, все подтверждено, во-первых, документально, во-вторых, мнением весьма авторитетных специалистов как российского, так и международного уровня. Так бывает: жизнь порой преподносит такие сюжеты, что никаким фантастам не снилось.
…Появилась у человека странная, на первый взгляд, мечта: с помощью космической съемки сделать огромный, в несколько квадратных метров, снимок его родного города – Ельца. Мечта родилась после того, как побывал человек в Подмосковье, в одном из городков, где, кроме выпуска бытовых фотоаппаратов, некое «спец-производство» вовсю работало на военно-космическую промышленность. Там создавался музей, и, в числе прочих экспонатов, во всю стену висел сделанный из космоса снимок Москвы. Наш мечтатель спросил – а Елец, дескать, можно вот так же? Можно, отвечают. Дорого? Называют сумму. Наш герой в задумчивости скребет в затылке, что-то прикидывает в уме и… через какое-то время привозит в Подмосковье задаток.
Об этом человеке уже столько раз писали самые разные газеты и журналы, столько раз появлялся он на телевидении, в том числе центральном, что ему впору собирать коллекцию публикаций и сюжетов о себе. Впрочем, коллекция у него уже есть. Нет, это не газетные стати – всё куда интересней, значимей и серьезней. Не случайно его «собранию экспонатов» уже давно завидуют практически все музеи мира.
Владимир Миленин. Коренной ельчанин. Календарных лет – 70, чувствует себя, как он сам признается, на 19. Про таких говорят: «Больной на всю голову». Если помягче – «чудак», «чудик», «не от мира сего». Кстати, в «Парламентской газете» материал про него вышел именно под такой рубрикой: «Елецкий чудак». Вот только, сдается, не совсем разобрался в ситуации автор той публикации. Скорее, к «чудикам» следовало бы отнести как раз не Миленина – некоторых из тех, кто его окружает. А его я назвал бы иначе – «человеком из космоса».
Всю свою сознательную жизнь Владимир Николаевич посвятил фотографии и всему тому, что с ней связано. Называйте это как хотите – фанатизмом, чудачеством, блажью. Однако, согласитесь, пусть нечасто, но встречаются такие вот однолюбы.
Теперь опустим несколько десятилетий. Сегодня, повторю, Миленину семьдесят. Живет, по-прежнему, в Ельце, в крохотной квартирке на первом этаже. «Удобства» в виде дощатого сооружения – во дворе. Из одежды – боюсь, по одному комплекту на каждый сезон. Не потому что нищ или жаден – просто все деньги, что ему удается добыть, он тратит на свою «одну, но пламенную страсть».
Владимир Миленин владелец огромной – вероятнее всего, эксклюзивной – коллекции. В общей сложности 15 тысяч экспонатов. В их числе около семи тысяч фотоаппаратов (пять принадлежали лично Н. С. Хрущеву). Более десяти тысяч старинных фотографий. С дюжину семейных альбомов времен позапрошлого века. Есть снимок, сделанный Труновым – личным фотографом Николая II. В общем, много чего такого, чему уже и цены-то, возможно, нет.
Кроме того, собирая свою уникальную коллекцию, Миленин не переставал снимать. За четверть века у него накопилось столько фотографий, что они еле уместились на трех тысячах компакт-дисках. Все это богатство он тщательно отсортировал, разложил, в буквальном смысле, по полочкам (в своем стареньком шкафу) и наклеил бумажки с рукописными пояснениями – где что лежит: «Если умру – чтобы людям проще разобраться было». Вообще-то, Миленин хотел бы организовать выставку своих работ. Собственно, красиво оформленные, в рамках, фотографии уже и так заняли все стены его небогатых «хором». А название выставки он уже придумал – «Застывшая музыка истории».
Человек неуемного характера, Владимир Николаевич давно начал ездить на разные семинары в Москву, в Политехнический музей. Понятно, на свои кровные – с каких это пор у нас «чудиков» финансируют? Там, в Политехническом, познакомился с его директором Гургеном Григоряном. А надо сказать, Гурген Григорьевич уже в то время был величиной немалой – профессор, доктор технических наук, вице-президент международной Ассоциации музеев. Узнав от Миленина, чем тот уже несколько десятилетий занимается, и чего успел собрать… Григорян, скорее всего, не поверил. Но все же через какое-то время прислал в Елец сразу пять своих сотрудников – проверить, посмотреть, доложить. Те планировали командировку на день, а пробыли у Миленина чуть не неделю: все смотрели, разбирали, удивлялись, глазам не верили.
Григорян потащил его к елецкому мэру – тогда еще Виктор Соковых. Беседовали с главой долго, столичный профессор с восточным темпераментом говорил о необходимости создания в Ельце Музея фотографии, мэр все понимал, соглашался, крепко жал Миленину руку… и мудрый Григорян понял: не будет Музея.
Уже дома у Владимира Николаевича, за чаем, профессор предложил: «А давайте-ка к нам, в Москву? Со всей коллекцией. У меня помещение одно освобождается – там и разместим. Пусть это будет филиал Политехнического музея. Вы там и работать будете. С квартирой, думаю, решим вопрос. Жена кто у Вас? Учитель? Да там ее с руками оторвут – не хватает в Москве учителей».
Отказался Миленин. Музей фотографии – это, понятно, хорошо, это мечта. Но – в родном Ельце. Потом узнали о нем в Самаре – тоже звали, жилье давали сразу, оплачивали переезд, выделяли место под музей. Автобус даже обещали для передвижной выставки. И из Ульяновска интересное предложение поступало. И питерские специалисты заинтересовались. Нет, уперся наш герой – хочу музей именно в родном городе и баста. Ну, «чудик» же.
Тогда Гурген Григорян написал письмо липецкому губернатору Олегу Королеву. Вот его копия, передо мной. «Уважаемый Олег Петрович! Специалисты Политехнического музея, ознакомившись с коллекцией фототехники гр. Миленина В. Н… считают, что данная коллекция… достаточно полно отражает историю развития фототехники и представляет значительную историко-техническую и историко-культурную ценность. Данная коллекция может послужить основой для создания в г. Ельце Музея фотографии… Политехнический музей может оказать необходимые консультации. Надеемся, что для решения общих задач сохранения культурного наследия, воспитания подрастающего поколения Вы поддержите идею создания Музея и окажете посильную помощь».
Ну, как было не откликнуться местным властям на призыв мэтра международного уровня! Через какое-то время Миленина вызывают в елецкую администрацию и торжественно вручают ему конверт: «Вот! Это тебе от Олега Петровича. Лично!» «Посильная помощь» выразилась в сумме 5 (пяти) тысяч рублей. Которые, к слову, очень пригодились Владимиру Николаевичу: эти деньги он отдал в типографию и, наконец-то, свел воедино (получилось несколько десятков толстенных альбомов) подшивку журнала «Советское фото» — она у него полная, начиная с первого номера, датированного 1926-м годом.
Помог, выходит, профессор Григорян. А Миленин тогда еще удивился тому, как тепло Гургена Григорьевича встречали на липецкой земле: оказывается, метод непрерывной разливки стали на Новолипецком металлургическом комбинате – это его, доктора технических наук Григоряна, детище.
Не так давно друзья помогли Миленину выйти через Интеренет с призывом «ко всем желающим»: кто, дескать, готов поучаствовать в реализации давнего проекта мечтателя – в создании Музея фотографии? Теперь у Владимира Николаевича целая стопка листов с откликами. Правда, все ответы на английском языке: помощь предложили едва ли не все музеи мира.
Теперь пришла пора закончить ту интригу, с которой начался рассказ. Предоплату за «космический» снимок Ельца Миленин внес, а потом заболел. Операция, реабилитационный период… В общем, не получилось снимка. Пока.
Я не знаю, что это. Примитивное равнодушие («после нас хоть потоп»)? Чиновничья косность? Элементарная глупость? Слушайте, а может, им кто-то приплачивает, чтобы «спускать на тормозах» все доброе, интересное, необычное? Не знаю. Сами выбирайте.
И еще. Неожиданно поймал себя на мысли: а ведь, узнав о Миленине с его неоценимой коллекцией, кое-кто из «лихих людей» вполне может позариться на такое сокровище. Уверяю, не стоит. Не дурак человек – не в своей же «конуре» он хранит эти богатства.
Кстати. Не так давно в Лондоне готовились открывать музей фотографии, приехали несколько англичан к Миленину, за советом. Тот ответил на все заданные вопросы (денег, наивная душа, разумеется, не взял за консультацию). А его соседка говорит англичанам: «Хоть бы вы помогли нашему Володеньке – сколь уж бьется, бедолага». Представители туманного Альбиона по-английски вежливо уклонились от ответа: «У нас в стране такие люди находятся под охраной». Сказано это было без тени улыбки.