Сергей Есин. Дневники, январь 2014-го. Часть вторая
«Свободная пресса» продолжает публикацию дневников писателя Сергея Есина, заведующего кафедрой литературного мастерства и бывшего ректора Литературного института им. А. М. Горького.
16 января, четверг . В три часа редколлегия в «Нашем современнике». После того, как они напечатали статью обо мне Владимира Бондаренко , пришлось мириться. Это, кстати, мне, в принципе, мирному и бесконфликтному человеку, урок о пользе скандала и об отстаивании собственных прав.
С собою взял по два тома последних выпусков своего Дневников. Все пригодилось и разошлось: один комплект – встреченному в редакции Виктору Кожемяке , а второй – Саше Казинцеву . Виктора в этом году наградили премией.
По традиции эта годовая редколлегия происходит в большом кабинете Ст. Куняева , за накрытыми столами. Все обычно с собой приносят какое-нибудь спиртное, я тоже принес бутылку коньяку. На столах винегрет, консервы, соленая рыба, салат, немножко мяса. Народа довольно много, но знаю в лицо лишь несколько человек. Сел я, совершенно умышленно, не за большой стол, куда садился обычно, а на диванчик, где традиционно устраивалась молодежь. Из разговоров еще раз понял, как важно и интересно быть в литературной среде. Соседями по столу у меня оказались Саша Сегень и Андрей Воронцов . Распутин , который из присутствующих был бы мне ближе всех, на этот раз отсутствовал. Видел, т.е. распознал, еще Убогого , очень хорошего прозаика и врача, и гордого красавца Евгения Шишкина . Еще раз подумал о справедливости постулата: ни одно добро не остается безнаказанным. За большим, «парадным» столом сидело несколько важных людей, которые помогали и помогают журналу, даже какой-то бывший губернатор. Хотя, выступая с небольшим докладом, Куняев сказал, что если раньше губернаторы были еще старой, советской закалки, и они понимали значение литературы и помогали журналу, т.е. давали деньги библиотекам на подписку, то теперь пришла новая генерация, с соответствующим виденьем. В этой связи Куняев рассказал о письме к нему из Вологодской писательской организации, которая традиционно считалась чуть ли не второй или третьей писательской организацией по России. Там сменился губернатор, и сразу изменилось отношение к писателям. Куняев вроде бы написал новому губернатору письмо, но уже два месяца нет ответа.
Самое интересное в выступлении Куняева это констатация того, что среди довольно богатых людей есть спонсоры, которые помогают народно ориентированному журналу, и любопытные данные о тиражах. Уже 15 лет «Наш современник» лидер по подписке среди «толстых» журналов. В этом году – 9100, у «Нового мира» – 3800, у «Знамени» – 3000, у «Октября» – 2000. С выводами я не тороплюсь, потому что здесь много обстоятельств. Однако…
За столом очень славно поговорили с Воронцовым и о редакции, и об Институте – он преподает у нас на Высших литературных курсах. Андрей рассказал, что по его сведениям и сведениям из Интернета в «толстых» наших, «парадных» журналах авторы делятся на три категории: те, которым заказываю материалы, они «свои», им платят гонорар, вторая категория –авторы, которых печатают, но которым не платят гонорар, они его и не требуют. И, наконец, авторы, которые в этих журналах печатаются за деньги. Верить не хочется…
Возвращаясь из редакции – во время перерыва потихонечку ушел, – заглянул на почту: Марк Авербух прислал посылку. Мне и Жене Сидорову по галстуку и по комплекту запонок. Очень трогательно. Перед этим Марк написал мне письмо о книге Жени, которую я ему отослал. Это почти как в средние века – подарок полюбившемуся автору. А не пора ли мне подумать о новом сочинении? А, Есин?
17 января, пятница . Проснулся в шесть часов и снова читал замечательную книгу Нелли Васильевны. Никакой философии я, как не знал раньше, так и знать не буду, но голова моя, тем не менее, очищается. Когда пишу «знал», то это слоившиеся формулы, имена и «слова», которыми щеголяют современные интеллектуалы. Какой огромный пласт духовной жизни Нина Васильевна схватила и сделала его доступным! И интеллектуальное неспешное удовольствие получил огромное. Но меня поразило вот что: в ворохе тех или иных доказательств и дефиниций я вдруг наткнулся на один из тезисов Гуссерля, буквально, по словам Н.В. Мотрошиловой , на лозунг, который с невероятной полнотой указал мне на необходимость того, что я сделал в своем новом «романе» «Опись вещей одинокого человека». Вот эта удивительная цитата – «Назад к самим вещам!».
После этого маленького интеллектуального подвига, пока не истончились силы, сделал зарядку, утилизировал уже давно хранящийся в морозильнике творог, нажарил сырников, попил чай и снова лег поспать.
Практически весь день дома и за компьютером. Утром по телефону Максим Лаврентьев читал мне свои шуточные баллады. Без возможностей высказаться, без печатного органа, пропадает очень крупный поэт. В январе его прорвало, в лучшем случае через день он пишет по стихотворению или балладе. Мой долг печатать Максима.
Артур в Москву дела решатьприехал из глубинки.Вот тут свои же кореша«решалу» и сгубили.
Понятий он не нарушал,всегда хранил устои.Артур затмил других «решал» –он Круглый стол устроил.
За ним авторитетный сходкороновал Артура.Потом он сел в тюрьму на год,но правил и оттуда.
А возвратился скуп и строг,завел такие дани,что вскоре киллер подстерегАртура возле бани.
Еще он жив был, боязлив –знакомые путаныего в больницу повезлиокольными путями.
Увы!.. За гробом шли в мехахмать и сестричка Соня.На кладбище артуров прахналево, где часовня.
Из новостей две, которые я давно ждал. Суд в Камбодже не видит препятствий, чтобы не выдать Сергея Полонского правосудию России – это к еврейскому вопросу. А теперь к вопросу о русской предприимчивости: суд одного провинциального городка во Франции решил, что бывший министр финансов Подмосковья Алексей Кузнецов , наказавший казну чуть ли не на 3,5 миллиардов, тоже под конвоем отправится в Москву. Неплохие результаты у зарубежной юстиции.
18 января, суббота . Ночью была метель и резко понизилась температура, чуть ли –19 градусов. Собрался идти на организованную в Академии выставку Виктора Попкова , но до этого сбрасывал снег с машины. В планах еще до выставки внести в Дневник некоторые цитаты из последней «Литературки».
Лев Пирогов , снайпер литпроцесса, пишет о новой книге Сергея Каледина . Собственно, это статья о болевых точках русского этноса. У Каледина были в перестроечную пору две знаменитые повести, из названий видно и трагическое содержание – «Стройбат» и «Смиренное кладбище». Новая его книга называется «Черно-белое кино». В связи, по мнению Льва Пирогова, с манерой писать некие персонажи, я и вставляю две цитаты из него, они, конечно, шире самого художественного текста и универсальнее.
«Вот, пожалуй, именно русофильство – болезненный интерес к «русской жизни» (даже журнал под таким названием выпускали дважды) – и подводит их. Кого «их»? Ну, не евреев. Все подряд евреи в этот тип не укладываются. И не «русофобов», естественно, куда там. Экзорусофилов? Над терминам можно подумать.
Вот как раз экзорусофильства не надо бы. Наблюдать – наблюдайте, любить – любите (как я люблю хачапури, потому что путаю их с чебуреками), но без претензии на знание и понимание «русской жизни». Этот ваш отчаянный вызов ей ведет вас к ошибкам, художественным неудачам и фальши».
Вторая цитата корреспондируется с первой, проясняет смысл и существенно его дополняет.
«В связи с этой жадностью-ревностью к «русской традиции» вспоминается мне Анатолий Азольский : «Интерес к русской литературе и к русским заодно – самая изощренная форма ненависти. Достоевский, Чехов, Толстой как объекты изучения чем-то схожи с макетами мостов и транспортных узлов, на которых обучаются диверсанты перед заброской». Хорошо сказал, как грузилом защемил конец лески».
В этом же номере «Литературки» бесподобная по тону полемическая статья Захара Прилепина . Надо бы прочесть моим молодцам на семинаре – как образец полемической и литературоведческой прозы.
В Москве афиши выставки Виктора Попкова, замечательного живописца, работы которого я хорошо помню с юности. Выставка на Пречистенке, в Академии художеств. Днем, несмотря на мороз, поехал. Надо выходить и дышать, и внутренний зудящий внутри меня интерес ко всему, что связано со временем и с искусством. Прошел всю улицу от метро «Кропоткинская» пешком. Здесь мне знаком каждый дом. У дома Дениса Давыдова охрана, ворота заперты, вид через решетку, – таких домов и дворов в Москве все больше и больше. В этих домах иная жизнь и иной уклад времени. Надо привыкать жить среди сфер, куда я никогда уже не попаду, и жизнь которых никогда не узнаю. Мне легче оказаться в компании с Путиным , чем с Вексельбергом или Ксенией Собчак .
Поразил вестибюль Академии. Пока дошел до гардероба, пришлось пробираться через какое-то художественное торжество. Здесь кольца, браслеты, платки, календари, плакаты, миниатюрная скульптура. Все красивое, интересное, но базар. К работам Попкова шел через бесконечные залы, уставленные творениями Церетели – об этом позже. Оказался перекрытым даже внутренний между корпусами двор – везде скульптура, живопись, огромные настенные композиции, майолика, графика одного человека – конечно, мастера, конечно, увлеченного работой. К нему я еще вернусь.
Гениальные полотна Попкова, рано ушедшего от нас художника, охарактеризовать очень трудно. Легкомысленный человек назовет это все социалистическим реализмом, только потому, что здесь и выстроившиеся, как перед фотографом, рабочие, одетые в комбинезоны, и древние, словно героини Валентина Распутина, старухи. В этих людях написана спокойная самодостаточность и уверенность в справедливости их жизни и судьбы. Но удивительное дело – за каждым читается почти конкретная биография.
Церетели , конечно, очень крупный художник. Вмонтированные куда-нибудь в городские просторы его скульптурные композиции производили бы впечатление, но на сравнительно небольшом пространстве весь этот художественный лес начинает вызывать некоторые вопросы. Даже за очень долгую жизнь одному, без целого армии помощников, такого сделать нельзя, или очень трудно. Кажется, Церетели соорудил памятники чуть ли не всем великим людям, и теперь только ждет команды, чтобы их ставить. Здесь не только все русские цари и прекрасные библейские сюжеты в бронзе, но даже «Д’Артаньян и три мушкетера». Естественно, бронзовый Путин, друг скульптора Лужков с метлой, настоящий друг, потому что разрешил в Москве поставить стометровый памятник Петру Первому , переделанный из памятника Колумбу. По прозе знаю, что даже с правкой мастера, проза подмастерья не становится окончательно полной и сочной. Вдруг замечаешь в скульптуре одинаковые ракурсы. А живопись однообразна, потомучто здесь господствует один тип. Мне очень нравятся эти грузинские «кинто» художника, но они какие-то типовые, как китайское «терракотовое войско». Не забуду «церковь» и семью последнего царя – все в бронзе. Фигуры этих «живых людей» сделаны с полузакрытыми глазами – они уже покойники.
19 января, воскресенье . Весь день сидел дома, только выходил на полчаса заказать новые очки, но зато написал рецензию на книгу Рады Полищук «Лоскуты из лапсердака». В рецензии есть кусок о встрече в литобъединении с Павлом Антакольским, это мне пригодится как начало к книге об этюде, которую я, наконец-то, решил сделать. Ни одну книгу не удается сделать, пока в сознании не появляется образ книги.
С утра радио говорило о беспорядках в Киеве. Кадры, которые я увидел ночью, были ужасными. Настоящий народный бунт. Много говорят о том, что в толпе профессиональные «возбудители», львовяне. Но никакие силы не способны так возбудить народ, если бы в народе не нагорело. Поводом к такому мощному протесту стали принятые парламентом охранительные законы. Но все глубже, в экономике, в разделении на бедных и богатых в стране, которая от этого отвыкла. Власть бережет себя и не хочет никаких протестов, даже критики. Странно ведет себя один из лидеров оппозиции, чемпион мира в тяжелом весе Кличко . Все это похоже на «арабскую весну». Оппозиция уже захватила несколько зданий в Киеве, сейчас рвутся в правительственный квартал. Местный ОМОН подвергается жуткому давлению, но пока стоит. Сожжено несколько милицейских автобусов. Оппозиция ждет первых жертв – если они, не дай Бог, будут, власть может рухнуть.
20 января, понедельник .С половины одиннадцати в пути: сначала в «Литературку» – вычитать мою заметку в номере на среду и отвезти книги, а потом – в Институт. Когда выходил из подъезда, встретил соседку по этажу, она сказала, что женщина, которая жила как раз надо мной, умерла, 81 год. В Институте тоже траурная новость – умер Станислав Лесневский . В интернете вечером отыскал прекрасные слова, которые нашла Евгения Альбац для покойного. «Внук политкаторжанина, друга Дзержинского , расстрелянного по сталинскому списку Яна Лесневского , сынсосланного в Казахстан Стефана Лесневского , выпускник филологического факультета МГУ, друг и профессиональный критик всех самых ярких имен советской полуподпольной литературы – Ахмадулина, Окуджава, Евтушенко, Аксенов …». Строку или две выпускаю. «Каждый год в своем малюсеньком издательстве «Плеяда», расположенном в двух комнатках на Тверском бульваре, он издавал феерические книжки, цену которым понимали лишь такие же влюбленные в литературу люди, как и он: «Русские символисты», неизданный Саша Черный, Василий Розанов , забытые статьи Александра Блока …».
Вот что, видимо, не знала Альбац: эти книги он часто приносил в Литинститут и дарил в библиотеку или студентам. В Институте он долго преподавал. Чего не знал я – он был главным мотором блоковских праздников в Шахматово. В свое время Стасик прекрасно издал дневники Игоря Дедкова . Игорь меня в юности с ним и познакомил, это было в Костроме.
Обедал с ректором, Стояновским и Ужанковым , говорили о литературе, экзаменах и киевских событиях. О литературе. Вдруг вспомнили, что в советской школе в программе с 5-го по 10-й было 10 произведений древнерусской литературы, сейчас – «Слово о полку Игореве», и все. Об Украине. Клики о немедленных, в марте, перевыборах президента стихают. Оппозиция никак не выдвинет единого лидера: кто главный? Популярный Кличко не может выдвигаться на должность президента, потому что у чемпиона мира двойное гражданство. Он «прописан» чуть ли не в Мюнхене.
Дома опять Киев по телевизору. Демонстранты строят некое метательное орудие, наподобие тех, которые использовались в Средние века,чтобы метать в милицию и «беркутов» бут…
Источник: