Первая персональная выставка Булата Галеева – событие весьма любопытное, несмотря на то, что экспозиция в выставочном зале Фонда «Эра» получилась камерной и скорее рассказывает о Галееве, нежели представляет его творчество. Живший и работавший в Казани Булат Галеев (1940-2009) – настоящий отечественный пионер – первопроходец искусства новых технологий.
Опусы Галеева того времени, например, абстрактные музыкальные кинофильмы, которые, будь они сняты в другой стране и на другую музыку, можно было бы назвать психоделическими, напоминают не только сходные эксперименты исторического киноавангарда, но искусство будущего из советской фантастики, например, те светомузыкальные симфонии, которые так подробно писаны в «Туманности Андромеды» Ивана Ефремова. Среди его изобретений есть и созданный в 1973 году «Светомузыкальный индикатор», синтезатор, способный генерировать не только звук, но и изображение, абстрактные флуктуации цветовых пятен, был задуман как средство релаксации для космонавтов, но в космос так и не полетел – но вроде бы не потому, что был сочтен идеологически чуждым, а из-за того, что слишком много весил. Настоящий энтээровский романтик, Галеев придумывал утопическое искусство, способное изменить мир и человека и сыграть свою роль в создании нового социума, или, говоря языком той эпохи, в строительстве коммунизма.
Уже в 1990-е Галеев стал создавать инсталляции из телевизоров, но часто выглядят они откровенным подражанием тому же Пайку, как, например, «Живое-неживое», включенный телевизор, стоящий на аквариумом с живыми рыбками: чувствуется, что советскому художнику очень хотелось освоить зарубежный опыт. Но разоблачением масс-медиа в советское время отечественное медиа-искусство не занималось, хотя это делали, но средствами живописи, концептуалисты и соц-артисты, например, Эрик Булатов. Отечественное искусство новых технологий было единственным не-диссидентским авангардом послевоенного времени – в том числе и потому, что считалось, и считало себя не вполне искусством, а чем-то на грани науки и дизайна, и самыми привлекательными на выставке в «Эре» сегодня выглядят как раз винтажные гаджеты вроде тог же «Диско» и «Светомузыкальный индикатор».
На «Красном Октябре» не обошлось даже без приятно щекочущих нервы табличек с предостережениями для особо чувствительных особ – такая имелась, например, на входе в инсталляцию композитора Кейчиро Шибуйя и саунд-артиста evala «Anechoic room». Волны звука, а точнее, оглушительной тишины (авторы сначала записали исполнение фортепьянной пьесы, а затем удалили звук инструмента и воспроизвели на сокрушительной громкости только его эхо) и бьющие по глазам вспышки света и правда были сенсорным опытом не для слабонервных. Куда более нежна к зрителю интерактивная инсталляция «Hylosoic series: STOA», плод сотрудничества архитектора Филипа Бизли и ученых Роба Гоберта и Рейчел Армстронг – фантастическая среда, похожая на планету Пандора: похожие на инопланетный, лес заросли пушистых, пернатых лиан, реагирующих на движение зрителя и доверчиво тянущихся к нему своими мягкими усиками. Впрочем, при всей своей технологической продвинутости, выставка Lexus Hybrid Art вызывает ассоциации не столько с новейшими хайтек-блокбастерами типа «Аватара», сколько с фантастикой предыдущего поколения, киберпанком 1980х годов. Как в замечательном фильме 1982 года «Трон» (о котором в прошлом году напомнил почтительный, но не слишком интересный сиквел), или в ранних романах Уильяма Гибсона, описывающих, как выглядит архитектура информационного пространства, не имеющая ничего общего с симуляцией физической реальности, нам показывают не созданную с помощью чудес науки и техники виртуальный мир, неотличимый от реального, но программное обеспечение, компьютерное нутро. Многие работы выставки не только используют новые технологии, но и визуализируют их.
И, блуждая на четвереньках внутри этого фантастического сооружения, которое неизбежно вызывает ассоциации с «всемирной паутиной», в которой мы проводим изрядную долю нашей жизни, трудно не задуматься о том, во что же мы в ней превращаемся – во всяком случае, прямоходящими гуманоидами мы быть перестаем. Чем изощреннее технологии – тем они менее заметны, тем более прозрачны, тем меньше обращаешь на них внимание. Реклама, как и искусство новых медиа, пусть и с разными целями, напоминают нам о них – впрочем, какие выводы делать из этого, решать все равно нам.