Его знают и уважают музейщики не только Украины — всего мира. Его, случается, критикуют, но к мнению всегда прислушиваются. А иначе и быть не может, потому что за плечами патриарха музейного дела, академика, Героя Украины Бориса Григорьевича Возницкого более 60 лет плодотворного труда, положенного на алтарь сохранения национальной культуры. 16 апреля директор Львовской галереи искусств празднует 85-летие. О жизни, работе, любимых периодах истории, Пинзеле, замках и дворцах Львовщины и спасении отечественной культуры — в эксклюзивном интервью юбиляра «Дню».
— Я ужасно не люблю юбилеи, — с улыбкой говорит Борис Григорьевич. Даже уже написал заявление в управление культуры: «Прошу не делать мне никаких юбилеев…».
— Не хочу, чтобы меня отрывали от работы. Юбилеи отрывают, проблемы отрывают, а еще — какие-то встречи, общественная работа. А мне еще многое нужно сделать. В конце концов, я и работаю для того, чтобы что-то сделать. В следующем году исполнится полвека, как я пришел на должность директора Львовской галереи. Я так много работаю, что даже в отпуск не хожу — последний раз отдыхал в 1964-м. Работаю все субботы и воскресенья. Есть над чем работать, потому что наша галерея — самый большой в Украине музей. По своей площади (38 тысяч квадратных метров, а это 16 действующих музеев) — это все музеи Киева.
— Говорят, что вы спасли около 40 тысяч памятников. А с чего все начиналось? И вообще, откуда такая, в хорошем смысле слова, одержимость историей и памятниками?
— Начиналось все с моей учебы в Ленинграде — в Академии искусств, где Шевченко учился (смеется. — Т.К.). Я видел прекрасный город, видел Эрмитаж, видел все дворцы. Я видел, как там заботятся о музеях и дворцах. Кроме того, я, наверное, первый человек в Украине, имевший возможность выехать с выставкой за границу — в 1958 году, когда еще даже таможни не было. В 1970-м первым из Украины с нашей картиной был в Париже. Я увидел мир, увидел, как в мире относятся к памятникам. А у нас — беда! В Украине в ХХ веке было уничтожено 80% национального наследия, в частности, 15 тысяч церквей, полмиллиона икон. В Украине нет ни одной иконы ХVII века. На Львовщине в советское время было закрыто 500 костелов — действовало всего-навсего четыре. В связи с ликвидацией греко-католической церкви закрыли 800 церквей. И везде делали складские помещения. Вот я и поехал по тем складам. А в 70-х уже было создано Общество охраны исторических памятников, уже министерство стало о чем-то задумываться, мы начали вести учет сохранившегося и по складам, и по действующим, как тогда говорили, культовым сооружениям. (Я до сих пор храню горы паспортов на то, что там было.) Мы собирали то, что выбрасывали из церквей — по кустам, по дворам. 1960—1970-е — это для меня самое интересное время, потому что именно тогда мы собрали больше всего древних вещей — около 30 тысяч, а это были книги, иконы, скульптуры. У нас самое большое в мире собрание деревянных скульптур — 2 тысячи скульптур барокко. Спасли треть скульптур Пинзеля, выставку которых мы делали и в Москве, и в Праге, и в Варшаве, а через несколько месяцев будем представлять ее в Лувре. И это огромное наше достижение, потому что застали период, когда скульптуры Пинзеля резали на дрова! Средняя оценка скульптур Пинзеля — 17 миллионов евро.
— Я, когда учился в Ленинграде, изучал икону XVII века. И дипломную писал именно по этому периоду — по иконописи Иова Конзилевича. Изучал также деревянную архитектуру. А потом влез в ренессансное искусство, и это самые тяжелые наши экспедиции, когда мы свозили огромные надгробия XVI века — тонами. Они хранятся в подземельях Олеского монастыря — это европейское собрание. Но больше всего меня все же интересовало львовское барокко, Пинзель — это XVIII век.
— Для реставрации и содержания замково-дворцовых комплексов нужны очень большие средства. В европейских странах этот вопрос давно решен. Однако в Украине, где в советские времена была уничтожена культура сохранения и отношения к историческим памятникам, задача усложняется. Вы всегда очень осторожно относились к такому понятию, как концессия замков. Так какой выход?
— Дворцы и замки нужно музеефицировать. Например, в маленькой Словакии (площадь ее — как две Львовских области) — 39 замков, из них один — резиденция президента, и везде — музеи. В Украине меньше музеев, чем в Голландии или в Швейцарии. И сделать новый — большие хлопоты. В настоящий момент мы во Львове ставим вопрос о создании литературного и театрального музеев, музея частных коллекций. У нас есть частные коллекционеры, которые имеют очень хорошие коллекции и хотят подарить свои собрания государству. А каким образом это сделать?! Напомню случай с Михаилом Дзиндрой. Он еще при Польше оказался за рубежом — работал в Германии, впоследствии — в Америке. А несколько лет назад привез в Украину корабль (тысяча единиц!) своих модерных скульптур — хотел подарить государству. Заплатил за ввоз огромный налог! И куда это девать? Все музеи отказались от такого подарка. Тогда Дзиндра продал в Калифорнии дом и в Брюховичах (предместье Львова. — Т.К.) на собственные средства построил выставочный зал — 1600 квадратных метров: «Ну, сейчас уже возьмете?!». Так в Украине появился единственный Музей модерной скульптуры! Теперь относительно замков… Замков у нас очень мало, почти не осталось. Когда-то их было около шести сотен, а сейчас — двадцать. Говорю о тех, которые под крышей и, пока еще, не развалились. Восемь из них — на Львовщине. На Тернопольщине — около сорока руин. Львовская галерея спасла Пятничанскую башню (XIV век). В настоящий момент пытаемся спасти Пидгорецкий замок. Но деньги никто не дает — третий год подряд мы не получаем ни копейки!
— Кстати, о Пидгорецком замке. Несколько лет назад во Львове очень громко представляли фонд «Підгорецький замок». Есть ли реальная польза от создания этого фонда для замка?
— Пока еще нет. Все что-то обещают, но, кроме народного депутата Петра Писарчука и «Львовского пива», которые помогли отреставрировать Золочивский замок, никто средства не дает. Так сейчас и обходимся — без государственных средств. Я часто думаю о том, что в советское время, когда еще нельзя было этого делать, мы отреставрировали Олеский замок — благодаря стараниям Виктора Добрыка и Вячеслава Секретарюка (первые секретари Львовского обкома КПУ. — Т.К.). Деньги давали, сколько нам было нужно — Олеский замок мы сделали за пять лет. А Золочивский замок ремонтируем 24 года, Пидгорецкий — 12, и конца-края не видно. Хотим восстановить в Пидгорецком замке парк — это террасный парк, построенный в 1630-х годах. Но для того, чтобы его отреставрировать, нужно сделать археологические раскопки. А в Украине не оказалось археологов по паркам! Я лично договорился с министром культуры Польши, и он примет двух наших археологов на стажировку. То есть, безусловно, ищем все возможности, чтобы помочь себе. Теперь относительно концессии: это незаконное дело. В законе написано, что замок может быть передан в концессию, если там нет рекреационной зоны. А у нас около каждого замка — государственные парки. Вспомним случай с замком во Свирже, который принадлежал Союзу архитекторов. И продавать замки нельзя! Вспомним случай с дворцом Ланцкоронских (XVIII—XIX вв.) в Старом Роздоле. Там были огромные ценности — все разграбили в советское время. Неизвестно, где делись 30 античных скульптур? Я оттуда вырвал только четыре! Так вот: продали это здание одной женщине за 205 тысяч гривен. Я бы и сам его купил за такую цену (смеется. — Т.К.). Но женщина продержала дворец шесть лет и продала. Потом дворец еще раз продали. И что? Все стоит на месте, если точнее — валится. И еще говорим о частной собственности! А что уже говорить о концессии???
— Он сейчас будет браться за другое — будет отстраивать Святодуховскую церковь, находящуюся в центре Львова, около Главпочтамта, к 200-летию со дня рождения Маркияна Шашкевича. Это очень большое дело.
— Безусловно! Мы уже начинаем жаловаться по поводу того, что не хватает научных работников и обслуживающего персонала — уборщиц и садовников. В прошлом году Золочивский замок посетили 100 тысяч туристов. Прибыль посчитать легко: если каждый платит за билет по 10 гривен, то в результате имеем миллион! Такое же число людей посетило Олеский замок. На новогодние праздники имели заказ из Москвы — 240 человек. Экскурсии, чтобы попасть в замки, стоят в ожидании час, а то и два! Прибыли — это хорошо, потому что, если бы не эти замки, я даже и не знаю, что делал бы! Во Львове людей в музеях нет, а замки хотят видеть туристы со всей Европы. И не только — несколько дней назад к нам приезжали японцы: проехались по нашим замкам, посмотрели то, чего никогда не видели, и заказали мне книжку о Пинзеле. Таких ценностей, как в Украине, нет нигде. Я, например, был во многих польских замках, но там нет таких ценностей, как у нас!
— Принебрежение культурным наследием — это не только материальные, но и духовные потери. Сколько, по вашему мнению, государство теряет из-за отсутствия инвестиций в туризм как в отрасль?
— Беда в том, что все у нас основано на деньгах. Когда-то были четыре или пять организаций, которые занимались туристами. В настоящий момент их — хоть отбавляй, и все хотят денег. Едут люди к нам из Трускавца. Экскурсия для каждого стоит 200—300 гривен. А экскурсовод приводит их к замку, что-то рассказал и повел дальше, даже не заводя на территорию замка. То же происходит во Львове, где туристов, вместо квалифицированных гидов, по городу водит не понятно кто — нет никакого контроля.
— Не кажется ли вам, что, кроме спасения подлинников, перед украинской музейной отраслью сегодня стоит вопрос глубокой модернизации?
— Наша культура может быть спасена только при условии наличия в правительстве людей, которых интересует культура. В настоящий момент, повторяю, культура никого не интересует — всех интересуют только деньги. Я смотрю на наши церкви. Помню, как делал опись, и сколько там было вещей. А теперь все продается. На Львовщине, в Пустомытивском районе, продавали церковь — бизнесмену захотелось купить себе деревянную церковь, чтобы поставить ее на даче. И люди согласились, потому что хотели построить новую — то зачем им старая? Пусть забирает, пусть дает деньги. Выходит, что людей в настоящее время тревожит только то, чтобы дороже продать. Известны также случаи, когда отреставрированные нашими мастерами иконы пошли на продажу, а вместо старых икон в церквях появились копии. Только тогда сдвинем с места, когда кто-то в Украине, кроме денег, будет думать о нашей культуре, о нашем прошлом, которое нужно хранить. Держу при себе высказывание Иосифа Слепого «Народ, который потерял прошлое, исчезает с лица земли». А еще всегда цитирую Mein Kampf Гитлера: «Для того чтобы уничтожить народ, у него нужно отобрать культуру».
— Насколько тесно удается сотрудничать с местной властью? Ведь местное самоуправление, в первую очередь, должно быть заинтересовано в спасении замков?
— Мне трудно ответить на этот вопрос, потому что сейчас никакой помощи от местной власти нет, и сколько это будет длиться — неизвестно. Не на пользу нам то, что постоянно происходит ротация — и на местном, и на государственном уровнях. И новое руководство не имеет никакого представления о замках. Кроме того, нет ни одного человека при новой власти в культуре, который бы когда-то работал в музее. Правда, имею надежду на нового губернатора Цимбалюка. Я выяснил, что он родом из Тернопольщины, и, невзирая на то, что уже не работает там, помогает тернопольчанам.
— В настоящее время все мы живем в предчувствии Евро-2012. А ваша галерея живет в предчувствии Евро?
— Где там! Теперь все сосредоточены на строительстве стадионов, терминалов и ремонте дорог. Это, конечно, хорошо. Но люди, посидев на стадионах, пойдут по городу, захотят зайти в музеи. Худшего фасада, чем у нашей галереи, нет в центре города. Мы его ремонтировали еще в 1972 году! То же касается других наших объектов.
— Несколько лет вы били в набат из-за того, что на Львовщине горят уникальные деревянные церкви. Даже организовывали выставку макетов церквей, которые сгорели, чтобы привлечь внимание общественности. Какая в настоящий момент ситуация с древними церквами?
— Теперь ситуация немножко лучше. Возможно, потому, что областная власть начала уделять этому внимание.
— Не могу не спросить о письме львовской интеллигенции в поддержку реформ Президента Виктора Януковича, который подписали, в частности, директор Львовской оперы Тадей Эдер, его заместители Юрий Гнаткивский и Юрий Грех, профессор Львовской академии искусств Мария Грех и др., а первой стоит ваша фамилия.
— Но это какое-то недоразумение! Да, было такое письмо, где мы поддержали то, что делалось. А теперь — нет, мы не поддерживаем. Нечего поддерживать, потому что везде — просто беда. Памятники все пропадают, уничтожается все. Наследия нашего скоро не будет. А больше мне нечего сказать по этому поводу.
— Конечно. Например, я доволен тем, что мы отреставрировали Олеский замок, потому что он останется людям, а там, в фондохранилищах, около 20 тысяч раритетов. Доволен также Золочивским замком. Охотно вспоминаю то время, когда мы ездили в экспедиции. А теперь меня страшно угнетает то, что я хочу что-то сделать и не могу.