Нашего сегодняшнего гостя довольно трудно было разговорить: он принадлежит к категории людей, которых часто называют «вещь в себе».
Немногословный, сдержанный, неохотно впускающий постороннего в свой внутренний мир, при ближайшем внимательном рассмотрении оказался человеком интересной судьбы, в которой творчество, чувства, увлечения, цели переплетены в один красивый узор жизни.
Итак, представляем вниманию читателей нашего гостя — молодого архитектора, представителя итальянской фирмы «Fontana Grande» в Азербайджане Гадира Гасымова.
— Здравствуйте, Гадир. Расскажите, пожалуйста, немного о себе, а также о том, как Вы пришли в эту професс ию.
— Я родился в Баку, учился в 20 школе. Родители тоже бакинцы: отец инженер, мама — невропатолог, т.е. стандартная советская семья. Сначала хотел пойти по стопам отца, поступил на факультет инженерной экономики в Нефтяную Академию (бывший АзИНЕФТЕХИМ). Одновременно начал работать в проектном институте, просто для стажа. Благодаря тому, что я очень увлекался инженерными расчетными программами, которые в то время никто толком и не знал, меня с удовольствием взяли. Так получилось, что я начал работать в архитектурном отделе. И в процессе работы мое творческое начало перебороло техническое, чему я, честно говоря, благодарен. Я понял, что в дальнейшей профессиональной жизни вижу себя в качестве архитектора.
Центр Гейдара Алиева архитектора Захи Хадид. Думаю, что даже сама автор не предполагала, что ее концептуальный проект будет воплощен в реальность настолько грандиозно
Поэтому, окончив Нефтяную Академию, уехал на первые же накопленные деньги в Италию обучаться архитектуре. К тому же, это было судьбоносное решение: моя будущая супруга тоже училась там, в Италии… Обучившись, я получил Master’s degree (степень магистра). Но по возвращении в Баку, пришлось опять взяться за учебу, так как мой итальянский диплом тогда не позволял получить лицензию в Азербайджане. Пришлось снова поступать в институт, на этот раз в АзИСИ (ныне ААСУ).
А в общей сложности, у меня три диплома разных университетов. И потом, у меня была очень хорошая практика по системе workshop (практические семинары) в Лионе, Милане, Мюнхене.
Я до сих пор не пропускаю ни одну архитектурную выставку, везде участвую, что позволяет мне быть информированным о новейших разработках строительной индустрии, включая стройматериалы, с которыми у нас, к сожалению, очень поздно начинают работать. К тому же, являясь представителем итальянской компании, я имею больше возможностей для приобретения новой информации; в частности, одну неделю в течение месяца провожу в Италии, по работе.
— С какими именитыми клиентами приходилось работать?
— С разными, в том числе, с частниками. Хотя они — самая тяжелая категория. С гособъектами и компаниями как-то легче. А частник — более капризен, много видел, но не совсем знает, чего хочет; при работе с ним больше не толькоответственность, но и нервные затраты.
Принцип нашей работы весьма прост: мы берем проект с нуля, разрабатываем концепцию и архитектурные решения, а в конце клиент получает качественно-исполненный объект «под ключ».
— У Вас, наверняка, есть свои методы работы с частными клиентами; ведь некоторые семейные пары в процессе обсуждения никак не могут договориться между собой. Были такие?
— Да, точно. Но у меня есть уже опыт работы и общения и с такой категорией. Я с самого начала говорю: решающее слово будет за одним извас, то есть, все споры, которые между вами происходят, должны остаться в семье, а ко мне вы должны придти с четким окончательным решением. Ведь в таких спорах между супругами иногда доходит чуть ли не до развода. А я не желаю становиться пусть и невинным, но все же свидетелем подобных сцен.
А вообще, архитектор должен быть немного психологом. Судите сами: у меня ежедневно случаются встречи, в среднем с 8-10 людьми разных категорий, уровня, и к каждому из них надо найти подход, общий язык. Я всегда пытаюсь говорить на одном уровне с тем человеком, с которым общаюсь. Чтобы ему было легче и комфортно со мной.
— Какого рода опытом обогатила Вас работа в данной фирме?
— Прежде всего, руководящим опытом: до этого никогда не работал в таком качестве. Знания же и практика имелись, я ведь работаю с 18 лет, стало быть, у меня уже 14 лет практики, что совсем неплохо для архитектора моего возраста. Практика вообще очень важна: сейчас, когда беру какой-то проект, уже заранее вижу, как его можно реализовать, вплоть до технических мелочей, до деталей.
Кроме того, работая руководителем, я лучше представляю себе, как лучше строить отношения в офисе для создания хорошего микроклимата и творческой отдачи.
Например, в нашем офисе сейчас работает 8 человек, и я, кстати, не являюсь любителем больших коллективов. У нас своеобразная демократия, нет начальников и подчиненных, такой «family office», хотя мы друг другу не родственники. Бывают иногда проблемы с дисциплиной, но все же я сторонник такого принципа, потому что я сам много где работал и понимаю, что в офисах, где люди находятся под постоянным дисциплинарным гнетом, нет нормальной отдачи в плане работы, проектов.
— А чего конкретно не хватало во время учебы в строительном университете?
— Как раз пресловутой практической работы. В этом большая разница между нашей системой образования и европейской. У нас слишком много теории, а практики почти нет. Там же с 1 курса ты уже непосредственно принимаешь участие в проектах, в работе, видишь все с нуля, проходишь хорошую практику на разных объектах. Это очень нужный опыт, особенно для студентов, которые никогда ранее не работали.
Уверен, мы тоже придемк этому. Например, наша фирма берет к себе на практику очень многих студентов. Они приходят после обеда, практикуются. Правда, у нас есть в этом и свой интерес: в работе лучше всего увидеть потенциал студента, его возможности; таким образом мы растим свои кадры.
— Баку часто называют городом-стройкой. У нас уже построено очень много суперсовременных зданий. К счастью, сохранились и памятники архитектуры прошлого… Чего, на Ваш взгляд профессионала, не хватает нашему городу?
— Первая же моя зарубежная поездка меня потрясла. Мне было 19 лет и это был Брюссель. Город с архитектурной точки зрения не номер один, но там такой микс современности и прошлого! К примеру, средневековый архитектурный ансамбль площади Гран-Плас (XVI-XVIII вв) и один из современнейших символов города — Атомиум: модерн полностью совмещен с классикой, и сделано это очень гармонично. У нас, увы, пока гармонии не хватает, хотя уже заметны изменения.
Еще один минус в облике нашего города — отсутствие грамотного озеленения. Вообще считаю, что некоторые деревья, например пальмы, не походят нашему полупустынному апшеронскому пейзажу. Самая большая нехватка, которую ощущаешь после приезда из заграничной поездки, нехватка зеленых насаждений. А ведь ни для кого уже не новость, что растения дают человеку не только физическое здоровье, но и способствуют эмоциональному подъему, столь необходимому жителям мегаполиса. По сути, грамотное озеленение города — это вообще отдельное искусство и одна из центральных задач городского ландшафтного проектирования, для решения которых нужны специалисты, но их у нас, судя по нынешнему состоянию города, также не хватает.
— А что сказать тогда про дворы? Если еще в оставшихся от советского времени дворах 5-этажек сохранилось некоторое количество деревьев, то во дворах практически всех современных новостроек нет ни деревьев, ни нормальных детских площадок. Почему архитекторы при проектировании не настаивают на выполнении всех необходимых норм по благоустройству территории?
— Архитекторы не всегда могут повлиять на ситуацию, так как связаны требованиями заказчика и его финансовыми возможностями. Я проектировал 3 высотных дома.Были очень большие споры с клиентами, которых также можно понять, ведь они вкладывают немалые деньги в строительство и вполне справедливо хотят получить прибыль. И все же, у меня все дворы с озеленением и детскими площадками. Но, конечно, расставить необходимые акценты в этих вопросах может надзор соответствующих государственных структур.
— Какие из объектов, построенных в Баку за последние 5 лет, Вам нравятся с профессиональной точки зрения, какие считаете удачно вписанными в архитектуру города?
— Я скажу, что мне нравится в плане инженерного решения объекта. Например, центр Гейдара Алиева архитектора Захи Хадид. Думаю, что даже сама автор не предполагала, что ее концептуальный проект будет воплощен в реальность настолько грандиозно.
Еще один сложный технический проект — «Flame Towers» — архитектор HOK International. Но мне он кажется очень уж большим, даже громадным.
Если смотришь на него снизу, появляется ощущение какой-то диспропорции. Вообще, давайте посмотрим, как, например, идет строительство в Дубае: они разделили знаковые объекты и распределили их по всемугороду, чтобы шло развитие во всех направлениях. А у нас все сконцентрировано в центре. Я сторонник того, чтобы мы уходили от центра, развивали регионы, периферию. В Дубае именно так и происходило — они строили новое здание, достаточно знаковое, всемирно известное, и вокруг него все начинало развиваться. У нас мы «втискиваем» это здание в центр, где практически нечему развиваться, где вся инфраструктура уже есть с советских времен, и нет возможности ни дороги расширить, ни нормальные паркинги соорудить. Поэтому у нас такая ситуация с пробками.
— Да уж, разговоры о пробках уже просто надоели. Хотя постоянно строятся новые мосты, туннели, но вот помогает ли это разгрузить центр?..
— Ну, кольцевые дороги, конечно, очень сильно разгрузили город, въезд-выезд стал гораздо проще и удобней. А внутри города — да, достаточно сложно, ведь он уже сформирован и рушить что-то проблематично.
— А может имеет смысл объявить центр города пешеходной зоной? В некоторых странах есть такой опыт, например, в Германии, Австрии, даже России. У нас тоже ведь имеется такой «кусочек» — территория Торговой и площади Фонтанов. Может, расширить ее еще?
— Весь центр вряд ли, но какую-то его часть, возможно. Тем более, что расстояния в Баку не такие уж большие. И, хотя мы жалуемся, что долго добираемся до какого-то места, все же, по сравнению с другими мегаполисами, Баку не кажется большим, несмотря на то, что постоянно растет и развивается.
— Давайте поговорим о нашей молодежи. К Вам на работу приходят студенты-практиканты, происходит общение, Вы имеете возможность наблюдать за ними. То, что они мобильны, технически грамотны и знают по нескольку языков — отлично. А чего в них не хватает?
— Всего хватает. Они лучше, чем наше поколение. Они будут более продвинутыми, коммуникабельными. Быстрее все схватывают, потому что родились в мире коммуникации; не то, что мы — на 5 человек один компьютер. Они намного быстрее приспосабливаются к изменениям в окружающей среде. А со временем у нас все начнет развиваться еще стремительнее, эти процессы ускорятся.
— Это придет со временем, по мере приобретения опыта. Самое главное, у них есть желание учиться. Не скажу за всех, возьмем, к примеру, архитекторов. Архитектура — особая специфическая область, куда не пойдут просто так, лишь бы… Они понимают, что будут зарабатывать своим умом, идеями, творчеством. И в эту профессию идут те, кто отдает себе в этом отчет. И я вижу в них реальный потенциал, их стремление к знаниям. Они приходят к нам на практику, пытаются понять, даже «выудить» у тебя все, что можно, любую информацию (смеется). Тогда как еще года 3-4 назад стать архитектором было просто модным трендом. Потом эти люди отсеялись. То есть, я — за новое поколение, считаю, что они обладают большим потенциалом, и верю в нашу молодежь.
— Их много. Норман Фостер — это номер один, легенда. Далее, итальянский архитектор Ренцо Пиано. Хотя последний его проект в Лондоне — «Shard» (в переводе означает «осколок») — спорная работа…
— Но ведь когда устанавливали стеклянную пирамиду во дворе Лувра, многим это тоже казалось спорным, даже нелепым. А сейчас это новый символ Парижа, без которого город уже не представляешь. Во многих странах, в том числе у нас, даже сделали копии этого сооружения.
— Да, но в случае с «Shard» сама идея мне кажется уже изначально устаревшей и не вписывающейся в архитектуру Лондона. Ну, поживем и посмотрим, что будут говорить по этому поводу лет через 5-6…
Следующий — мэтр Фрэнк Гери, он уже совсем старенький. Его работы, такие, как Музей Гуггенхайма в Бильбао, «Танцующий дом» в Праге, «Walt Disney Concert Hall» в Лос-Анджелесе и другие, уже стали классикой при жизни автора. В целом, мне больше нравятся архитекторы, которые выступают с продвинутыми инженерными мыслями и идеями с применением новых технологий.
Да, еще Жан Нувель…
— Да, он не очень общителен и разговорчив, но это нормально. Я с ним, кстати, встречался и общался. Мне, несомненно, повезло: с большинством из именитых архитекторов я встречался лично. То есть, посещал их семинары за границей. И теперь, когда я слышу, что кто-то из мэтров приезжал на денек-другой в Баку, мне становится интересно, а насчет какого проекта, потому что плодов этих приездов и переговоров потом в городе не видно…
— За последние несколько лет у нас появилась тенденция заказывать наиболее значимые проекты иностранным архитекторам. Такое практикуется и во всем мире. Как Вы к этому относитесь?
— Неплохо. Я считаю, что в плане технологий мы еще не доросли до мирового уровня. Именно в плане технологий, а не идей, потому что у нас есть достаточное количество талантливых архитекторов, способных решить любую задачу на стадии архитектурного проектирования.
Но было бы неплохо, если наши архитекторы начали бы сотрудничать с зарубежными инжениринговыми компаниями. То есть архитектурная часть была бы выполнена местными архитекторами, а инженерная, расчетнаячасть — представителями иностранных компаний.
Потому что у нас очень плохо обстоят дела с конструкторами. Наши конструкторы вводят нас, архитекторов, в очень узкие рамки. И дело даже не в СНИПах (строительные нормативы), а в методиках расчета, многие из которых безнадежно устарели. В нашей стране очень мало специалистов, пользующихся современными методами расчета строительных конструкций. Поэтому лично я большую часть знаковых объектов рассчитываю за рубежом.
— Но ведь это не выход, надо же развивать и растить свои кадры, тем более в таком важном деле? Разве нельзя, к примеру, отправлять наиболее талантливых студентов, будущих конструкторов, во время или по окончании института в заграничные ВУЗы для прохождения практики и…
Источник: