И вот на «Туркестанский авангард» можно идти. Фонд Марджани помог с изданием роскошного каталога, Российский государственный архив кинофотодокументов (город Красногорск) предоставил фотографии и редкие кадры кинохроники, а частные коллекционеры доверили кураторам почти половину экспонатов выставки.
Всего на выставке представлено более 150 экспонатов: живопись, графика, плакаты, картины из папье-маше, эскизы настенных росписей — созданные в Туркестане в 1920-30-х годах. Кураторы и авторы выставки Млада Хомутова, Екатерина Ермакова и Тигран Мкртычев придумали дополнить собственно художественные экспонаты традиционными мужскими халатами из ярких восточных тканей, бекасаба и адраса. Музей Востока предлагает взглянуть на художественный процесс, который шел в Средней Азии в 1920-30-х годах, как на художественный феномен и вводит в научный оборот термин «туркестанский авангард», обозначающий одно из художественных направлений в искусстве ХХ века. Художник музея Анна Каменских предложила интересное художественное решение этой яркой экспозиции, сочетающей живопись, оригинально оформленную графику и традиционный костюм.
Смысловым центром выставки являются залы с картинами Александра Волкова, и других мастеров того времени — Н.Карахана, У. Тансыкбаева, П.Щеголева, А.Подковырова, В.Еремяна,Б. Нурали, А.Николаева (Усто Мумина) и др.
Разными судьбами эти художники оказались в Туркестане в начале ХХ века. Их заворожили азиатские краски, монументальность архитектуры и повторяемость вечных орнаментов. Европейская школа авангардной живописи и восточная художественная традиция встретились – и начался процесс взаимного обогащения и влияния, что особенно заметно, если взглянуть на халаты из ярких полушелковых тканей – кураторы даже говорят о «халатном авангарде».
Выставку сопровождает очень стильный каталог, макет которого был создан художником Петром Масловым (текст статьи в каталоге можно прочитать здесь ).
В 1934 году в московском Музее Востока прошла выставка «Художники Узбекистана». Авангардность некоторых привезенных из Азии картин удивила московских искусствоведов: в них угадывалось влияние европейского авангарда, в том числе кубо-футуристов, — но при этом на полотнах дышала, преломляясь яркими красками, средневековая культура Средней Азии, с ее монументальной архитектурой, орнаментами и азиатским солнцем.
В то время в стране нарастала борьба с формализмом и авангардом, и выставка в Музее Востока могла оказаться последней. Однако музейщики, несмотря на возможные неприятности, оставили в своей коллекции часть полотен с этой выставки, определив их в обменный и научно-вспомогательный фонды, спрятав их, таким образом, от пристального взгляда партийного начальства. Это, собственно, и спасло картины, которые сегодня являются смысловым центром выставки.
Как рассказал «Фергане.Ру» заместитель директора Музея Востока, доктор искусствоведения Тигран Мкртычев, «революционный запал художников-авангардистов, оказавшихся в Туркестане, был в том, чтобы создать совершенно новое направление в искусстве мусульманского Востока. Были созданы разные школы, от Ашхабада до Ташкента, и там пытались вырастить новых художников, работающих в европейской традиции… Дело в том, что общая стилистика искусства мусульманского мира не изобразительная, а декоративная, основной упор там делается на орнамент и на каллиграфию, слово, через которые передавался смысл ислама, а не на образ, и в этом – принципиальное отличие исламского искусства от европейского».
Однако борьба с формализмом докатилась и до Средней Азии, и тогда художники «переквалифицировались», начав писать портреты передовиков производства, большие монументальные полотна, многофигурные композиции, посвященные, например, сбору хлопка… Рисовали плакаты и даже создавали эскизы «новых тюбетеек» — не с традиционными орнаментами, а с изображением пионеров, делающих зарядку… Впрочем, сочетание социалистического реализма с традиционным орнаментальным искусством тоже выглядело весьма авангардно.
«Фергана.Ру» обратилась к искусствоведам, экспертам по среднеазиатскому и российскому искусству ХХ века, с двумя вопросами: 1. Кажется ли Вам концепция выставки «Туркестанский авангард» научно обоснованной? Можно ли говорить о «туркестанском авангарде» как о самобытном явлении в истории искусства ХХ века? и 2. Действительно ли Музей искусств народов Востока первым вводит в научный обиход этот термин . Большинство экспертов предпочло дать единый, цельный ответ, не разбивая его на пункты. Все ответы, которые были получены «Ферганой.Ру», мы предлагаем вашему вниманию.
— Подготовленная Музеем Востока выставка «Туркестанский авангард» демонстрирует зрителям явление, достойное занять важное место в картине мирового искусства ХХ века. «Туркестанский авангард», впервые обозначенный и очерченный с такой определенностью, может быть характеризован как уникальный органический сплав новаторских открытий, привнесенных в 1920-е годы на земли будущих Узбекистана и Таджикистана молодыми русскими авангардистами, впитавшими новейшие течения Запада и претворившими их в России в одно из значительнейших событий искусства ХХ века – и древних, глубоко своеобразных национальных традиций Востока.
Присущее народному искусству Самарканда, Бухары, Ашхабада удивительное чувство цвета, ритма, декоративного орнамента, само мировосприятие людей Востока, оказались на редкость созвучными и близкими как художественным, так и философским исканиям авангарда. Молодые выпускники московского и петроградского Вхутемаса, оказавшись силою революционной истории на землях Средней Азии, обновили и трансформировали древнее народное искусство, приобщили к профессиональной художественной деятельности замечательных мастеров чеканки, ткачества, коврового изготовления и пр., и сами обновились и трансформировались в своем творчестве. В результате возникло искусство, по праву достойное называться «Туркестанским авангардом» – еще одной ветвью мирового авангарда ХХ века.
Можно только приветствовать истинный подвиг Музея Востока, по существу заново открывшего такую интереснейшую, до сих пор почти неизвестную широкому зрителю у нас, и на Западе страницу истории искусства минувшего века.
1. — По одному интервью трудно судить о концептуальной обоснованности выставки — для полноценного отклика нужно было бы прочесть кураторские тексты и увидеть саму экспозицию. Несомненно то, что в Музее искусств народов Востока работают профессиональные специалисты, и то, что само собрание музея по части работ 1920-х-30-х годов является уникальным. В совокупности, эти два факта определяют значимость данного события. С большим интересом буду ждать самой выставки и ее обсуждения.
О самобытности и вторичности авангарда в русском Туркестане/Средней Азии/Центральной Азии искусствоведы спорят давно. Есть несколько более или менее сложившихся видений этой проблемы. Моя собственная точка зрения заключается в том, что этот авангард не был однородным явлением. Художники, работавшие в среднеазиатском регионе в первые десятилетия ХХ века, были слишком разными, чтобы фигурировать под одним аватаром. Кто-то родился в регионе, кто-то приехал сюда по мандату ТуркЦИКа, кто-то спасался бегством, кто-то оказался проездом, и т.д. Столь же разнообразным было и само искусство. Здесь была развита постимпрессионистская живопись, смакующая экзотизм «восточного края». После авангардной революции, произошедшей в центре России, такое искусство, конечно, не могло квалифицироваться как самобытное. Здесь практиковался революционный нигилизм, в рамках которого традиционная культура среднеазиатских народов не была предметом культа, но, напротив, была всячески осмеиваема, критикуема и препарируема, как отсталая и не соответствующая новой эпохе. Это могло квалифицироваться как опыты русского авангарда в Средней Азии. Здесь проживали художники, которые вообще никак не отреагировали на местный контекст — их творческие интересы оставались включенными в то, что происходило в центре России. Наверно, уместнее всего было бы их назвать русскими художниками в Центральной Азии (писал ведь Тургенев свои русские романы, оставаясь в Европе).
Однако в Средней Азии возникали и особые диалогические формы, неотделимые от данного контекста и не имевшие аналогов в других местах. Может быть, их было не столь уж и много, но поскольку они случились именно как коллективные явления — я имею в виду, прежде всего, круг Даниила Степанова и Усто Мумина, который я называю «Прерафаэлитами Самарканда», и группу Александра Волкова, сформировавшуюся несколько позже и также включившую Усто Мумина — мы с полным основанием можем говорить о самобытности искусства региона этого времени.
Впрочем, есть и другая терминологическая проблема — насколько «авангардно» искусство прерафаэлитского рода в начале ХХ века? Вполне возможно, этот термин должен был бы уступить место более точному — например, такому как «модернизм». В том, что искусство Усто Мумина и его группы сосредоточилось на ответах на многие духовные вопросы, поднятые эпохой модернизма, сомнений нет никаких.
2. Термин «туркестанский авангард» время от времени употреблялся как синоним «среднеазиатского авангарда» и раньше, но это делалось скорее на бессознательно обиходном уровне. Ведь оба наименования — туркестанский авангард и среднеазиатский авангард — не имеют имманентно художественного смысла и порождены исторической топонимией. «Туркестанский авангард» отсылает наше восприятие к более раннему периоду, начавшемуся в русском Туркестане 1910-х годов и завершившемуся в 1924-м году, когда Туркестанская автономная республика была упразднена, и началось так называемое «размежевание» народов Средней Азии. «Среднеазиатский авангард» или «среднеазиатский модернизм» — к более широкому кругу явлений, бытовавших в Средней Азии вплоть до середины 1930-х годов. Если авторы выставки не сосредоточены исключительно на «туркестанском периоде», то, по большому счету, дело вообще не в «официализации термина», а в том, как содержательно трактуются явления, которые за ним стоят. Дискуссия по среднеазиатскому авангарду идет давно, с конца 1980-х годов, и надеюсь, что выставка Музея искусств народов Востока станет заметной ее вехой.
— Когда присматриваешься к произведениям русских художников о Средней Азии, то чувствуется невидимая тонкая нить, объединяющая всех этих так далеких друг от друга по времени и художественным направлениям личностей. Нить эта — специфическое русское восприятие Средней Азии. Для таких художников, как например, Николай Каразин или Василий Верещагин, а также представителей следующих поколений, таких как Александр Волков, Рувим Мазель и др., Туркестан представлялся теплым солнечным югом, страной ярких цветов, колоритных народных тканей – некой Землей Обетованной. Несмотря на разный стиль изображений, у них всех доминирует пейзаж, выступающий как композиция и одновременно как главный герой сцены, охарактеризованной сильным контрастом света и тьмы. Человеческие фигуры в их этнографических чертах лишь украшают эту натуральную среду.
Основное значение русских художников в развитии искусства среднеазиатского региона состояло в том, что они не просто приняли участие в его формировании, но и принесли в этот процесс самые современные художественные направления. Результатом их творчества стал уникальный художественный феномен, которому авторы выставки предлагают название «Туркестанский авангард».
Это название самым подходящим образом передает колорит Туркестанской действительности, принося читателям добавочный элемент к признанию существования малоисследованных «авангардов» вне Российской территории. В этом смысле выставка «Туркестанский авангард» продолжает разговор, начатый ещё в 1988 году во время открытия выставки «Забытые полотна из собрания Нукусского Музея», проходившей тоже в Музее Востока.
Уверена, что Туркестанское искусство, представленное в картинах, графике, плакатах, кинохронике и фотографиях, которыми насыщено пространство выставки, получит международный резонанс.
