Вот она до боли знакомая дорога, дорога, ведущая к месту планетарной катастрофы. Одно время она, дорога была идеальной. В то время президент Украины Ющенко любил сеть за руль и почтить вниманием ликвидаторов и коренных жителей. Прошло время все реже и реже, а потом и вовсе он перестал ездить в этом направлении.
Перед его приездом, дороги по которым должен следовать кортеж ремонтировались, приводились в порядок. На обочинах появлялись дорожные знаки и указатели. На асфальт дорог, кистями наносилась разметка. Теперь дорога от контрольно – пропускного пункта Дитятки вглубь зоны, больше похожа на стратегическое направление, чем на «автобан».
Все мы, те, кто помнит, что произошло 26 апреля 1986 года и те, кто забыл, приближаемся к 25 годовщины планетарной катастрофы. По всему миру, неравнодушные люди напоминают человечеству — это не должно повторится.
15 января 2011 года в дортмундской церкви Святого Петра состоялось открытие передвижной выставки «25 лет после Чернобыля: люди – места — солидарность» («25 Jahre nach Tschernobyl – Menschen – Orte – Solidaritt»), выставку посетят жители более чем пятидесяти городов Германии, Голландии и Австрии. Организатором выставки выступил Международный образовательный центр из Дортмунда (IBB Dortmund).
Наши зарубежные коллеги журналисты, начали в прошлом году готовить серии материалов, они рассказывают о людях, которые принимали участие в ликвидации аварии, об их жизни после аварии.
У нас ждут наступления тепла для того чтобы подготовить несколько сюжетов или газетных публикаций. Для большинства из них это будет рядовым редакционным заданием, которое они выполнят и забудут…
Так вышло, что я стал гидом для творческой группы Ассоциации государственных корпораций телерадиовещания Федеральной Республики Германии. Журналист — Эрг Креллер готовит не просто сюжеты посвященные годовщине, а короткометражные документальные фильмы. Фильмы не только о ликвидаторах, а и о людях, которые своим творчеством напоминают, что авария на Чернобыльской АЭС, стала катастрофой, последствия которой продолжаются.
Первый объект посещения смотровая площадка объекта «Укрытие» или «Саркофаг». Они смотрели как завороженные на огромного монстра, который мог уничтожить планету. Они снимали план за планом, игнорируя порывы холодного ветра. Фотограф Рюдигер Лубрихт по всей вероятности впервые был вблизи объекта. Наверное он сделал не один десяток снимков.
В зону Чернобыльской АЭС с нами ехал Николай Федотович Босый, 70 летний отставной полковник, в далеком, 86 он был назначен командиром 731 батальона специального назначения. Впервые, через 25 лет он снова в зоне техногенной катастрофы. Это его бойцы загружали вертолеты, которые забрасывали жерло открытого реактора. Работали 16-18 часов, благодаря этому ежедневно сбрасывалось почти 1000 тонн ингредиентов. Отдельный батальон специальной защиты (731 ОБСЗ) был сформирован из воинов запаса начинает свой рассказ полковник. Кадровыми офицерами были командир батальона и начальник штаба. После первого знакомства с прибывшим личным составом: я понял — при отсутствии средств индивидуального радиационного контроля, марлевых лепестков, запасов формы и многих других необходимых вещей — выполнять работы на местности с высоким уровнем радиации — полное безрассудство и даже преступление.
Для сравнения, в 1956 году на Семипалатинском полигоне при осуществлении пробного ядерного взрыва ученые проводили исследование — как радиация воздействует на беззащитных животных. Их разместили на разном расстоянии от эпицентра взрыва.
Подобная участь ожидала и бойцов 731 батальона — молодых, законопослушных граждан. Почему простые люди решением государственного чиновника должны были превратиться в «камикадзе»?..
Причина проста — все было сверхсрочно и сверхсекретно. По всей видимости, чтобы сформировать настоящее военное подразделение не хватило времени — для этого нужно оформить немало бумаг. А использовать без утвержденных всеми инстанциями документов отряды гражданской обороны не решились — потом придеться отвечать перед законом.
Зато создать спецподразделение, переодеть гражданских людей в солдатские гимнастерки, ввести режим секретности и объявить «военное положение» — это другое дело. С обеспечением — та же схема.
Использовать «НЗ», то есть запасы, заготовленные на «случай войны» нельзя — нужно особое распоряжение. Поэтому и кормили, и одевали, и снабжали инструментом бойцов за счет текущих расходов. А в этой смете ни респираторов, ни счетчиков Гейгера, не говоря уже о специальной технике, не предусмотрено».
С 29 апреля по 5 мая 1986 г. место дислокации (расположение) батальона было между населенными пунктами Копачи и Лельов.
С 5 мая по 9 мая 1986 г. батальон был переведен немного дальше от ЧАЭС, в с. Дитятки, а затем в Страхолесье.
В первые дни аварии перед батальоном стояла задача — загрузка парашютов свинцом, песком, доломитом и подцепка к вертолетам. Парашюты использовались как мешки.
Затем, когда батальон был переведен в с. Ораное, была поставлена задача — уборка радиоактивного мусора в 4 и 3 энергоблоках и дезактивация этих помещений, а также уборка радиоактивного мусора и грунта на прилегающей территории 4 энергоблока. С этой задачей личный состав батальона справился, но, к сожалению, ценой своего здоровья, а впоследствии — и жизней.
Из 700 бойцов его подразделения к настоящему времени в живых осталось 200 человек. Все они — инвалиды I и II групп.
Люди, отдавшие здоровье ради спасения страны, сегодня вынуждены обивать пороги чиновничьих кабинетов в надежде получить льготы, гарантированные им законом «О статусе и социальной защите граждан, пострадавших вследствие Чернобыльской катастрофы».
Босый показал журналистам места дислокации батальона, площадки, где производилась загрузка, саркофаг, а точнее то место где когда-то был разрушенный реактор. Прошло 25 лет с того момента, как сотни его солдат резервистов выполнили свой долг перед Родиной, той которая была тогда и той которая забыла, что они были одними из, первых кто спасал планету.
Мы ходили по улицам мертвого города, города, который покинули жители 27 апреля 1986 года. Им обещали, что эвакуация это временное явление, всего на три дня. Но «мирный» атом разделил жизнь людей на две неравные части, до и после аварии.
Праздник не состоялся. 1 первого мая в городе оставались только те, кто принимал участие в ликвидации аварии. Аттракционы поржавели, заросли деревьями, часть из них разобрали на металлолом. Огромных размеров колесо обозрения, по всей видимости, с верхней точки был виден весь город.
Мы направляемся в пожарную часть города. В ту роковую ночь караулы по сигналу «ТРЕВОГА» выехали на атомную станцию сменить своих коллег, которых уже спасали врачи. Так и осталось пустым депо, ни одна из спецмашин больше не выехала, не вернулась с боевого задания, как и огнеборцы. На улице светит яркое солнце, под ногами скрипит снег, а в нутрии пожарной части, разруха и запустение. На стенах стенды, которые напоминают, как действовать в экстремальных условиях, но нет, не одной строки, которая бы учила бы, как бороться с «мирным» атомом.
О том, что все, что произошло в том, другом государстве напоминают партийные лозунги, бутылки из — под молока, воды и водки, на которых сохранились этикетки. В этом месте я был неоднократно за последние 20 лет. Моим коллегам все интересно они снимают и снимают. Я пытаюсь их торопить, ведь нас ждут другие объекты, памятные места.
Потом мы были в городском отделе милиции, сотрудники которого были первыми в оцеплении. Милицейские наряды перекрыли все дороги и подъезды к городу и станции, тем самым спасли сотни жизней, рискуя своей жизнью. В выходные дни на берега речки Припять, в леса и дачные участки съезжались тысячи людей. Два выходных дня, для многих они могли закончится трагически.
Потом они примут участие в эвакуации жителей города. Многие из сотрудников милиции, потом будут разыскивать свои семьи. Лечится в госпиталях и больницах для того, чтобы вернутся в строй, вернуться на службу в зону.
Пройдет время в здании разместится пульт централизованной охраны специального батальона милиции. Каждый дом в городе был взят под охрану, как и все предприятия, магазины, все объекты в которых остались материальные ценности.
Наше государство станет независимым. Сократится финансирование работ по ликвидации аварии, охраны зоны, как и численность милицейских подразделений. Будут сняты с охраны все объекты в городе, прийдут варвары, начнется его уничтожение.
На сегодняшний день нет ни одного окна, где бы сохранилось стекло. Деревья наступают на город. Они растут не только на его улицах и дорогах, они вошли в дома, поднялись на крыши домов. В домах сняты чугунные батареи отопления. В жилищах гуляет ветер, с потолка и стен течет вода, вокруг запах тлена и смерти. Так умирает память….
Детский садик «Медвежонок» на улице Леси Украинки. Лет десять назад, он был практически целым. Было впечатление, что дети и воспитатели вернутся после выходного дня. На стене было расписание занятий на 24 апреля 1986 года. В игровой комнате стена было закрыта фотографиями. Дети играются, учатся, на прогулке, на утреннике и…. Каждый раз, смотрел на эти фотографии, думал о том, что они выросли, нашли свое место в жизни, что они здоровы.
На моих немецких коллег, увиденное, произвело угнетающие впечатление. Они думали, что город сохранили в первозданном виде, для будущих поколений. Увы, этого не произошло.
Центр города. Большая площадь, на которой стоит дом культуры «ЭНЕРГЕТИК» он похож на Киевский дворец культуры «УКРАИНА», только меньших размеров. С левой стороны торговый центр. Справа горисполком и горком партии. Со всех зданий снято гранитное и мраморное оформление. Внутрии зданий весь металл, исчез. В огромном здании дома культуры нет ни одного целого витражного стекла.
В подсобном помещении склад наглядной агитации, с огромных транспарантов на нас смотрят лики членов политбюро образца 1986 года.
На вопрос, как их фамилии, понимаю, что ответить не смогу, просто не помню. Пока они снимали портреты бывшей партийной элиты, на площадь прибыл туристский автобус. Мы слышим немецкую речь. В группе было, четыре оператора, журналисты. Все направились в городок аттракционов.
Слышем смех, назойливое пищание множества зуммеров, это подавали сигнал приборы радиационного контроля. Туристы радовались, как дети. Слышали, как звучит радиация. Многие не верили в то, что тут были настолько высокие уровни радиации, которые представляли опасность для жителей города.
Прошло минут 20 – 30 появилась новая группа туристов, теперь языком общения стал английский. Русской речи, а тем более родной я не слышал. По всей вероятности стоимость тура не по карману средне — статистическому гражданину.
С высоты город и теперь выглядит красивым, но увы безжизненным. Таким он останется навсегда. Фотограф снимал и снимал, такое чувство, что город его заворожил.
Рюдигер Лубрихт один из тех, кто из года в год приезжает в Чернобыльскую зону для того, что бы увековечить в своих работах не только город энергетиков. Особое внимание в его творчестве отведено, ликвидаторам, коренным жителям. Тем, кто не покинули родную землю, после эвакуации людей в 1986 году.
Время пребывания в зоне заканчивалось. Н аправляемся на КПП «Дитятки» где необходимо пройти дозиметрический контроль. Проверяют наш автотранспорт, всех просят пройти в здание, для прохождения индивидуального контроля.
Я не знаю, когда в следующий раз вернусь к месту своей прежней службы. В очередной раз медицина мне категорически запретила появляться в зоне повышенного ионизированного излучения. Хотя какое излучение, ведь фоновые значения за 25 лет значительно снизились.
· В Припяти фоновые значения после аварии поднялись до 200 мл. рентген/час, а 27 апреля на улице Курчатова были зафиксированы показатели радиации достигавшие 7 рентген/час.
· При водородном взрыве на ЧАЭС, ударная волна достигла бы Минска, который находится в 320 км. от места катастрофы.
· 600 летчиков и членов экипажей вертолетов, участвовавших в засыпании жерла реактора ингредиентами, которые должны были закупорить его, получили смертельные дозы облучения. Все они после окончания участия в ликвидации аварии умрут.
· 100 тысяч солдат были призваны из запаса, 400 тысяч гражданских лиц участвовали в ликвидации последствий аварии.
· Вокруг поврежденного блока было снято 300 тысяч тонн грунта, который захоронили. «Очищенную» территорию забетонировали.