Разбив во время службы 76 фотокамер, сломав 11 ребер и став прототипом папарацци в фильме «Сладкая жизнь», итальянский фотограф Рино Барилари приехал в Москву, чтобы открыть персональную выставку в «Крокус Сити Молле». Выкурив как минимум 4 пачки сигарет за день, Барилари рассказал GQ, что думает о знаменитостях и фотографах, а также дал пару советов тем, кто попадает в объективы, стоя на красной дорожке.
– Чай или кофе?
– Виски.
– Известный политик или скандальная поп-звезда?
– Скандальная поп-звезда, потому что у политика максимум четыре года жизни. Правительство уходит в кризис – политика мы забываем, а вот у скандальной поп-звезды век больше.
– Кого интереснее фотографировать: мужчин или женщин?
– Женщин. Женщины выходят лучше.
– Какое время больше подходит для фотографии: день или ночь?
– Лучшее время для того, чтобы сделать фотографию женщины, – это, конечно же, вторая половина дня. Свет все еще мягкий, и, естественно, женщина выходит намного лучше на фотографии. Так было и в 50-х, и в 60-х, и сейчас то же самое. Но профессия, к сожалению, не позволяет нам выбирать свет. Очень часто приходится делать фотографии тогда, когда получается, поэтому здесь уже все зависит от мастерства самого фотографа.
– Leica или Canon? Чем дороже камера, тем лучше фотография?
– Любой мобильник. Мои фотоаппараты – это Nikon, Canon, Leica. Моим первым фотоаппаратом был «Киев». На самом деле у меня нет любимого фотоаппарата: их очень много, не хватает на всех знаменитостей. А на качество фотографии влияет только мастерство фотографа и то, есть у него талант и голова на плечах или нет.
– Почему вы решили стать папарацци?
– Это были тяжелые времена после войны, и всем надо было выживать. Вся молодежь стремилась в Рим, чтобы найти свой путь, то же самое сделал и я. Конечно, мне хотелось учиться, но у меня не было ни финансовых возможностей, ни книг. Для всех Рим был городом удачи. В те годы в Италии начался экономический бум, действовал «План Маршалла», было огромное количество инвестиций, денежные потоки проходили через Рим, поэтому я совершенно осознанно выбрал эту профессию. В то время она еще не называлась «папараццо»: она называлась scattino, scattare, то есть фотографировать, щелкнуть.
– Вам когда-нибудь платили, чтобы вы не публиковали снимок? Много?
Нет. Такая просьба обидела бы меня. Если человек попросит меня, очень вежливо, по-дружески, не опубликовывать фотографию, то я могу, конечно, сделать вид, что ничего не снимал, и забыть о снимке, но если ко мне подойдет какой-нибудь наглый тип, начнет ссориться, спорить и заставлять меня отказаться от публикации, то я просто уничтожу его, потому что в итальянской конституции есть статья 21-я о свободе прессы.
Если человек попросит меня, очень вежливо, по-дружески, не опубликовывать фотографию, то я могу, конечно, сделать вид, что ничего не снимал, но если ко мне подойдет какой-нибудь наглый тип, я уничтожу его.
На самом деле я помог очень многим известным людям. И Марлону Брандо, и Амедео Надзари, и Марчелло Мастроянни. Многие другие просили меня не публиковать фотографии, но тогда в течение следующего года они предоставляли мне возможность сделать с ними какой-то эксклюзивный репортаж.
Если я зафиксировал этот факт, который останется известным только мне, то я, конечно, могу сделать вид, что ничего не произошло, но если это сенсация, про которую, естественно, узнают все и пресса будет гоняться за этими фотографиями, то тут будет огромная конкуренция. Здесь ужеважно, кто первым выйдет с этой новостью. Не существует уже никаких границ.
– Если бы вы могли сделать еще только одну фотографию за всю жизнь, кого бы вы сфотографировали?
– Думаю, на этой последней фотографии будет запечатлен исторический момент: когда Россия станет столицей Европейского союза, но без англичан.
– Почему без англичан?
– Потому что они янки, империалисты.
– У папарацци есть какой-то моральный кодекс?
– Нет. Война есть война.
– Кого бы вы никогда не стали фотографировать?
– Свою жену.
– Если бы вашим лучшим другом была Пэрис Хилтон, а в прессу попали бы ее провокационные фотографии, вы бы стали что-то делать, чтобы предотвратить скандал?
– Нет, я бы ничего не стал делать, потому что у папарацци не может быть друзей. Могут быть только знакомые. А если человек еще и плохо или некрасиво себя ведет, то тогда со мной вообще лучше не связываться.
– Чего не стоит делать тем, кто находится под пристальным вниманием папарацци?
– Проблема всех сегодняшних звезд и известных людей заключается в том, что они активно пользуются социальными сетями. Все выкладывают свои личные фотографии. В такой ситуации не остается места для эксклюзивности, если говорить о нашей профессии. Но я считаю, что таким образом знаменитости роют для себя могилу: когда звезды выходят на улицу без макияжа, когда они проходят мимо бездомных и не подают милостыню, мы как раз их и поджидаем. И работаем мы с еще большим рвением, с еще большей охотой, чем раньше, потому что пространства для нас остается все меньше и меньше.
Поэтому тот совет, который я хочу дать всем известным людям, – это быть всегда вежливыми и сотрудничать. И думать как звезда, а не как фальшивка. Сейчас известные люди чувствуют себя более важными, если у них есть телохранители. Разве, когда вы выходите на улицу с грязной головой, вас кто-нибудь узнает? Какие там телохранители? Это просто смешно.
Совет, который я хочу дать всем известным людям, – это быть всегда вежливыми и сотрудничать. И думать как звезда, а не как фальшивка.
– В какой одежде предпочтительнее фотографироваться?
– Самое главное, чтобы персонаж не был одет слишком идеально, иначе фотография будет казаться постановочной. Если же на пиджаке, например, оторвалась пуговица, фотография сразу становится живой. Это самая настоящая катастрофа, когда выходит «идеально», потому что так никому неинтересно.
– А фотографировать?
– Фотограф должен быть одет так, чтобы выказывать свое уважение тем людям, с которыми он работает. Для меня самое важное – это галстук. Я должен быть чисто выбрит, с хорошей прической, у меня должны быть аккуратные ногти, потому что когда ты предстаешь в совершенно непотребном виде – это неуважение к людям, которые находятся вокруг тебя.
Фотограф должен быть одет так, чтобы выказывать свое уважение тем людям, с которыми он работает. Для меня самое важное – это галстук. Я должен быть чисто выбрит, с хорошей прической, у меня должны быть аккуратные ногти.
– Вы когда-нибудь завидовали коллегам?
– Да, мне очень нравятся работы Хельмута Ньютона. На самом деле есть много фотографов, которым я завидую, которыми я восхищаюсь, уровня которых я стремлюсь достигнуть. Какие-то фотографии у них получаются намного лучше, чем у меня. То ли потому что я не гей, то ли по каким-то другим причинам. Ты пытаешься приблизиться к таланту коллег, потому что фотография – это и сердце, и то, как ты видишь мир, и вкус.
– Какой ваш любимый город?
– Рим. Мой самый любимый город – это Рим. И не просто Рим, а виа Витторио-Венето, где зародилась итальянская dolce vita. Годы эти уже в прошлом, но до сих пор внуки и правнуки тех знаменитых людей возвращаются в Рим, чтобы почувствовать атмосферу «сладкой жизни». Если говорить о городах, в которых хорошо работать, то это Лондон и Берлин, потому что там много денег, много знаменитостей.
– Кто самая пьяная девушка, которую вы когда-либо фотографировали?
– Актриса Сара Черчилль, дочь Уинстона Черчилля. И принцесса Великобритании Маргарет. Я даже получил пощечину от ее телохранителя, но фотография зато вышла отличная. Телохранитель сказал, чтобы я отдал ему пленку, так что пришлось ее быстро подменить на пустую.
– Что за история с Фрэнком Синатрой? ( Один из самых известных скандалов, связанных с именем Рино Барилари – это потасовка с Фрэнком Синатрой. – Прим.ред. )
– Это был 64-й год, час ночи, я сидел в кафе Harry’s на виа Витторио-Венето. И вдруг вижу: подъезжают несколько лимузинов, как в Чикаго 30-х годов. Выходит Фрэнк Синатра, я сразу же бегу к Café de Paris, успеваю сделать единственную фотографию. Тут же на меня начинают набрасываться телохранители Фрэнка, швыряют в меня столы и стулья. Начинается потасовка. А в это же самое время мимо проходит известный итальянский певец Доменико Модуньо. Он наблюдает эту сцену какое-то время, все понимает и говорит по-английски: Frank, go home. Фрэнк, естественно, тоже все сразу понимает, сдается, и мы с ним миримся. Сцена, как в кино. На самом деле Фрэнк был прекрасным актером и все подстроил. Через 25 лет мы увиделись с ним в этом же месте. Он пожал мне руку и сказал: «Да, тогда мы были моложе».
Итальянские женщины маленькие, темные, неухоженные, да еще и ревнивые. Прилетают ваши девушки, и мы понимаем: надежда есть.
– Кем опаснее быть? Пожарным или папарацци?
– Сегодня – пожарным. За время работы я получил больше травм, чем военный журналист, но новейшие технологии, мощнейшие объективы расширили границы нашей профессии, все стало намного проще. В мое время такого не было. А вообще быть папарацци круто – чувствуешь себя агентом 007.
– Это был последний вопрос, спасибо.
– Подождите. Скажите, что в России самое лучшее?
– История? Искусство?
– Нет. Женщины. Их вежливость, шарм. Когда русские девушки прилетают в Италию, мы просто все падаем в обморок. Наши женщины маленькие, темные, неухоженные, да еще и ревнивые. Прилетают ваши девушки, и мы понимаем: надежда есть.
Благодарим ресторан Nobu в «Крокус Сити Молле» за помощь в проведении съемок.
Источник: