10 лет «Практике». Один из самых востребованных столичных театров отмечает юбилей. Камерная площадка в центре Москвы, задуманная как центр современной драматургии, за время своей работы стала популярнейшим местом, где можно пообщаться с известными актерами и режиссерами, позаниматься йогой и ознакомиться с вегетарианским меню. Свои спектакли здесь ставили Иван Вырыпаев, Михаил Угаров, Эдуард Бояков. В новом сезоне театр отказался от должности худрука, вместо этого появится художественный совет. Откуда возникла идея создания экспериментального театра? Почему режиссера можно и нужно ругать? В чем польза продюсерского управления коллективом? Эти вопросы в студии «Вестей ФМ» Григорий Заславский обсудил со своим гостем — режиссером, продюсером, актером Эдуардом Бояковым.
Заславский : В студии Григорий Заславский, добрый день. Исполняется 10 лет театру «Практика», и это замечательный повод, чтобы встретиться с основателем этого театра — режиссером, продюсером, актером Эдуардом Бояковым. Эдуард, приветствую.
Заславский : Ну и, конечно же, театр «Практика», как мне кажется, появился не на пустом месте. С другой стороны, я считаю, что, конечно, это абсолютно уникальный случай. Ну вот даже начиная от самого простого: в этом самом подвале на протяжении многих лет работал «Театр Луны», и в нем были свои традиции, да и была уже привычка каких-то людей сюда ходить на спектакли определенного типа. И вдруг на этом месте появляется что-то перпендикулярное, абсолютно другая история. Когда появился театр «Практика», это еще было, на мой взгляд, замечательное место еще и потому, что здесь занимались новой культурой. Потому что рядом был уже существовавший Театр. doc, неподалеку был клуб на Брестской, рядом был клуб «Б2», то есть…
Заславский : Да. Ну нет, конечно, я знаю — это в квартире Оли Михайловой было первое ОГИ, и Оля рассказывала, как каждый вечер к ним приезжали и забирали всех в отделение, потому что у них не было лицензии на торговлю спиртными напитками, а кто-то, значит, все время появлялся в подпитии, и, значит, тут же, естественно, приезжали разбираться, значит, где быловсе это приобретено. Сейчас очень многое изменилось, но театр «Практика» остается вот этим вот замечательным местом, где новая публика, которая, мне кажется, это другая публика, не та же публика, которая в Театр. doc , потому что это уникальное место, куда, с одной стороны, впервые пришли люди, которые не ходят ни в какие другие театры, и для них это принципиально, они давно уже завязали с театрами и сказали, что им это не интересно. И вдруг для них появился театр. И с другой стороны, здесь студентка и студент могли сидеть на соседних креслах с Авиным, Мамутом и какими-то другими…
Заславский : И Абрамовичем , и какими-то другими очень богатыми людьми, которым то, что происходило на сцене, было так же интересно, хотя, может быть, по-своему. Вот поэтому, конечно же, недооценивать театр «Практика», мне кажется, невозможно, но просто интересно, что лежало в основе, что хотелось придумать, и в какой степени это удалось реализовать.
Бояков : Хотелось придумать коммуникационный мостик, хотелось придумать театр, который не обслуживал бы субкультуру, театр, который не обслуживал бы профессиональное сообщество, то есть не замыкался в рамках профессиональной лаборатории, что само по себе очень важно, что само по себе необходимо. Но к тому моменту, когда «Практика» возникла, я понимал, я чувствовал, что эта энергия есть. Возможно построить театр зрительский, театр, обращенный к городу, театр, который будет разговаривать вот с теми самыми людьми, о которых ты сказал, что не ходят в театр, завязали, что называется. Я только боюсь, чтобы наши радиослушатели не подумали, что мы театр строили для тех, кто не любит театр и не ходит в него. Мне кажется, здесь к тому моменту, к началу 2000-х, возник феномен, когда люди, именно любящие театр и его желающие, просто не получали той эстетики, того языка, который получали от кино, от выставок. Город менялся, Москва менялась, Россия менялась, мир менялся, цифровая революция, кинопрокат менялся. Мы уже не выясняли, где будет полузакрытый показ фильма Тарковского, мы уже не покупали в подземных переходах фильмов Бергмана на кассетах, мы могли видеть мировые премьеры и знали, что происходит в Каннах, и так далее, и так далее, и так далее. Возникали потрясающие выставочные проекты, Свиблова со своим Домом фотографии. И вот в этом контексте, в этой конкуренции театр, очевидно, начал проигрывать, потому что он оставался провинциальным, оставался советским, оставался несовременным и в смысле тем, и в смысле языка. Вот что мы пытались изменить.
Источник: