Либеральная эпоха Александра Освободителя оставила нам пример устройства школьного дела, где главное – свобода выбора. В 1857 году высочайшим указом было позволено открывать частные учебные заведения без ограничений. Частным гимназиям отдавали предпочтение многие родители, ибо в них и казенных порядков не было, и педагогическим новшествам находилось место. Плата была существенно выше, чем в казенных, зарплата учителей больше, и учителя оказались более свободны в организации учебного процесса, к тому же многие были энтузиастами своего дела. Их заработок зависел от финансового положения школы, а оно, в свою очередь, зависело от успеха гимназии. Чтобы частная гимназия оказалась успешной, ее создатели должны были решить важные вопросы: определить концепцию гимназии, ее воспитательные принципы и индивидуальные программы, специализацию. Далее следовало подобрать преподавательский состав, установить отношения с семьей ученика, выработать грамотную систему поощрений и наказаний, организовать классную и внеклассную работу с учащимися, оснастить гимназию соответственно ее задачам. Финансировались эти гимназии не только за счет высокой платы, но и за счет помощи попечителей, меценатов, иногда казенных дотаций. За счет перечисленных поступлений даже в частной школе могли быть «несвоекоштные» ученики. Гимназисты обучались по программам, согласованным в Министерстве народного просвещения, с разными вариациями. И когда одну выпускницу частной женской гимназии спросили, что отличает ее гимназию от аналогичного казенного заведения, девочка ответила: «Свобода».
Первая частная гимназия Москвы открылась в 1865 году при лютеранской церкви Петра и Павла на 1-й Мещанской улице. В свое время ее окончили физик П.П. Лебедев и историк В.И. Герье.
Самой лучшей была признана знаменитая гимназия Л.И. Поливанова на Пречистенке. Основателем ее стал педагог, учившийся и преподававший в лучших казенных гимназиях и решивший создать такую гимназию, которая формировала бы гармоническую личность, «способную избирать дело по призванию». У Поливанова практиковался личностный подход к гимназисту, основным было «воспитание нового поколения интеллигентов, мыслящих глобально». Важнейшее внимание уделялось здесь развитию мышления, творческого воображения, памяти и правильной речи. Главный упор у Поливанова был на русский язык и литературу. Здесь царил настоящий культ Пушкина, и гимназисты даже участвовали в организации Пушкинских торжеств 1880 года. Мастерски преподавал Поливанов и латынь в младших классах. Ученикам было с ним интересно. Так, объясняя латинские склонения, он мог запеть и заплясать в такт, и ученики уже никогда не забывали эти склонения. Особое внимание уделялась одаренным детям, у Поливанова впервые была разработана даже соответствующая методическая программа. Учителей Поливанов подбирал преимущественно из университетской профессуры. Философ Л.М. Лопатин, например, преподавал русскую литературу и очень гуманно: всегда опаздывал не меньше, чем на четверть часа, но зато ставил только пятерки. Если же ученики не могли вымолвить ни слова по заданному уроку, он сердито угрожал четверкой или тем, что спросит в следующий раз.
К Поливанову поступали дети интеллигенции, аристократии, крупных коммерсантов. Здесь учились сыновья Ф.М. Достоевского, Л.Н. Толстого, А.Н. Плещеева, А.Н. Островского, даже М.Е. Салтыков-Щедрин хотел отправить сюда своего Костю. Из стен «Поливановской» вышли шахматист Александр Алехин, поэты Андрей Белый, Максимилиан Волошин и Валерий Брюсов, исключенный за атеистические идеи из гимназии Креймана.
Уникальная гимназия Франца Креймана, куда принимали всех исключенных из казенных гимназий учеников, стоит особняком среди московских гимназий как самый оригинальный педагогический эксперимент. В основу своей школы задолго до устава 1871 года Крейман положил европейскую классическую программу, ибо главное для гимназии – подготовка в университет. В гимназии ученики должны получить «всеобщее научное предварительное образование» и, в особенности, развитую силу мышления, для чего необходимы языки и математика (для тех, кто был неспособен к латыни, было создано реальное отделение). Главное же: требовалось совместить с классическим образованием серьезное религиозное воспитание. Гимназия Креймана задумывалась и как образовательное, и как воспитательное заведение, призванное подготовить к самостоятельной жизни достойного «человека-христианина» и гражданина, полезного для общества и приученного школой к труду, хотя бы и на скромном поприще. А ключ к такому воспитанию, прежде всего, религия: «сначала должно научиться быть людьми, а потом уже учиться быть полезными гражданами».
Гимназия открылась в 1858 году (сначала как частный пансион) на 1-й Мещанской в приходе несохранившегося храма Адриана и Наталии. Приходской священник отслужил молебен на открытие и дал свое пасторское благословение. Место было выбрано на окраине, вдали от городских соблазнов, но вскоре пришлось переехать в центр, на Петровку, 25.
Большинство учеников оставалось в стенах гимназии даже на каникулах. Крейман пытался создать для них домашнюю обстановку, но его гимназия отчасти напоминала нестрогий монастырь. Религия справедливо понималась им и как способ должного воспитания, и как средство противостояния революционным течениям. Именно поэтому сюда принимали всех исключенных ради их перевоспитания, и именно поэтому отсюда был исключен Брюсов, когда он начал распространять в школьном журнале атеистические идеи. Религия охватывала абсолютно всю гимназическую жизнь: ученики начинали и заканчивали день молитвой, классные занятия начинались с чтения Евангелия. Закон Божий преподавался в полном объеме: Священное Писание, история христианской и в особенности Русской Православной Церкви; детям подробно разъяснялись смысл и польза молитв. В программу преподавания русского языка входило изучение церковно-славянского для чтения Евангелия. По воскресеньям и праздникам все гимназисты были обязаны присутствовать в храме. Крейман особенно просил родителей помогать ему воспитывать учеников «в назидании и страхе Господнем». И благочестивые родители охотно отдавали сюда детей, хотя плата была довольно высокой, ибо гимназия не получала дотаций. Однако здесь намеренно была очень строгая дисциплина как символ «правильной школы», дабы родители не думали, что отдали детей в частную и, следовательно, более легкую гимназию. Наказаний старались избегать (как и поощрений, чтобы не развивать самомнение). До 1871 года не было даже отметок. Но жизнь диктовала свои условия, и наказания все-таки были в виде порицательной записи в журнал, оставления после уроков и проч. Высшей мерой было исключение, следовавшее за такие преступления, как обман, кража, дерзость. Не допускались прогулы, опоздание после каникул, чтение посторонних книг, длинные волосы, курение, списывание, подсказки и даже какие-то покупки без ведома воспитателя. Нормой была перлюстрация писем. Для многих гимназия Креймана была настоящим пугалом. Будущий академик Алексей Шахматов с радостью ушел отсюда в 4-ю казенную гимназию. А отец Ильи Эренбурга напоминал сыну, приносившему дурные отметки, что когда его исключат, придется идти к Крейману.
В начале ХХ века для гимназии Креймана было построено собственное здание в Старопименовском переулке, и именно в нем в советское время была создана образцовая школа № 25, в которой учились дети партийной элиты, в том числе и Светлана Аллилуева.
На каждый пример были свои альтернативы. В начале ХХ века у Никитских ворот открылась гимназия Флерова, представляющая другой пример частной школы. За счет вдвое большей платы за обучение, чем в казенных гимназиях, обеспечивался соответствующий контингент учеников – «детей интеллигентных родителей». Гимназистов здесь не мучили ни учением, ни дисциплиной, ни идеалами. Иные запросто подкатывали сюда на родительских экипажах, и никто не вменял им это в вину. О таком «ласковом либерализме» вспоминал питомец этой гимназии актер Игорь Ильинский – сын зубного врача.
Доброй славой пользовалась гимназия Репман. В ней царили демократические порядки. Достаточно сказать, что здесь совместно обучались мальчики и девочки (по программе мужской гимназии) и отсутствовал ценз для евреев. Здесь умели прививать ученикам любовь к знаниям, так что на досуге они соревновались в изучении дополнительных материалов, чтобы блеснуть на уроке и заткнуть за пояс собственных преподавателей. Академик А.Н. Колмогоров всю жизнь вспоминал эту гимназию с благодарностью.
Неудачи казенных гимназий и успехи частных заставляли правительство поощрять эксперименты по реформе школы. К концу XIX века выявились недостатки устава 1871 года. Министр народного просвещения Н.П. Боголепов признал ошибкой излишнее внимание к преподаванию древних языков, которые не избавили от недостаточности умственного развития гимназистов при их исключительной загруженности, а также признал недостаточное преподавание русского языка, русской истории и русской литературы, что лишало школу национального характера и патриотического воспитания. Школа должна была усилить преподавание гуманитарных дисциплин, формирующих национальное и гражданское самосознание, воспитывающих уважение и любовь к своей стране, и большее внимание уделять религии как главному средству воспитания нравственности, чести, долга, преданности царю и Отечеству. С этой целью в 1890 году в гимназиях было введено преподавание богословия в дополнение к обязательному закону Божию.
В 1901 году в Староконюшенном переулке открылась экспериментальная мужская гимназия им. Медведниковых: она именовалась правительственной, но была основана и содержалась на завещанный частный капитал при поддержке московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича. При новой государственной реформе образования ее намеренно создавали как образцовую и самую передовую гимназию, где качественное обучение предполагалось быть доступным и интересным ребенку соответственно его развитию и силам. Даже здание было построено самое передовое, отвечающее всем требованиям педагогики и медицины. И оказалось, что Медведниковская гимназия с блеском продемонстрировала все принципы частных гимназий, в которых были ликвидированы те самые огрехи, вменяемые в вину казенным: бюрократичный стиль, отчужденность от семьи, невнимание к личности ученика и т.п. Помимо усиленного изучения русской истории и литературы, предпочтение здесь отдали все-таки общему, а не узкоспециализированному образованию, а специализация с младших классов была признана вредной, ведь в этом возрасте у детей еще не выявляются их подлинные способности и склонности. Особняком стояла физкультура. Если раньше гимнастику преподавали факультативно, по желанию и возможностям, то теперь отношение к ней изменилось, согласно европейскому опыту и самому древнегреческому понятию гимназии как места для гармоничного развития ума и тела. Для Медведниковской гимназии была принята шведская гимнастика в качестве обязательной дисциплины плюс занятия строевым обучением и фехтованием. Факультативным остался только ручной труд – столярное ремесло, которым занимались по желанию. Одним из важнейших был признан наглядный метод обучения – даже для закона Божия были сделаны пособия плюс экскурсии в ближайшую церковь для ознакомления с устройством православного храма и для изучения церковной утвари. И это было признанонормойобразования, правда, очень хорошего.
Сюда пришли учиться дети аристократии и интеллигенции. Плата за обучение составляла 300 рублей в год, но некоторые ученики были от нее освобождены. А Л.В. Собинов, у которого здесь учились сыновья, устраивал благотворительные концерты в пользу учащихся.
Эта гимназия оставалась лучшей в Москве даже при советской власти, которая присвоила ей № 59 и имя Н.В. Гоголя. А в дореволюционное время она стала образцом не только для казенных, но и для частных гимназий, прежде всего женских.